Словно ужаленный щенок, Вика одним махом расправила одеяло, вылетела из комнаты, балансируя на скользких носках. Споткнулась. Весело. Дальнейшие сборы девушки  проходили так же, как и каждый день. Это являлось уже неким ритуалом: сначала она рассматривает себя в зеркало с мыслями: «о Боже, мам, роди меня обратно», либо » Я в этих мешках под глазами могу картошку с дачи таскать, а спала ведь всего четыре часа»; берёт телефон, чтобы написать друзьям: «Сори, но я опять только проснулась, не можем перенести нашу встречу на часа три попозже?», но получив от всех троих твёрдое «Нет» с точкой в конце(что являлось очень угрожающим и явно недобрым знаком для Вики), бессильно вздыхала и залипала в Инстаграмм на n — нное время. Наконец очухавшись, продолжала «сборы», хотя даже сборами это назвать можно с трудом.

***

-О, Саш, привет… Ну не смотри на меня так. Подумаешь, опоздала на пятнадцать минут, — скороговоркой проговорила девушка, подбегая к другу. Саша Христов — высокий, накаченный блондин с волосами до плеч, завязанными в низкий хвост. Карие глаза пронзительно оценивали Вику: собственно, она уже привыкла к такому роду пыток, как взгляд Саши. Хотя парень, несмотря на свою угрожающую комплекцию и рост, был натурой душевной и ранимой: с двенадцати лет ему легко давалось писательство, что, собственно, и послужило делом жизни. Близкие друзья Саши уже не удивлялись, что их друг может во время разговора взять блокнот, пальцем призывая к молчанию и начать что — то писать, писать, писать… Вдохновение к Христову может прийти хоть на унитазе, что поделать.