Родительский дом Братья Сервант и Книжный шкаф

В зале стоит мебель серьезная, родительская, с такой запросто не пообщаешься.

Справа от входа широкий диван с полированными подлокотниками, он почти всегда спит и будить его, запрыгивая в спешке, не разрешается. К нему нужно подходить степенно, аккуратно присаживаться. Не разваливаясь и не забираясь с ногами. Поверх дивана наброшено покрывало, если будешь ёрзать, то оно обязательно сомнется. Рядом кресло на длинных ножках, а ближе к окну стол покрытый скатертью и над ним часы с маятником. Так уютно посидеть с книжкой под этими часами, а если зачитаешься, то часы громко делают,

— Бом, бом, бом!

Понимаешь, что пора бы идти делать уроки, иначе взгляд у часов станет очень грозным.
Слева от входа в зал, вдоль стены, вытянувшись по стойке смирно, расположились два солдата, зовут их Сервант и Книжный шкаф. Внешне они совсем одинаковы — выправка, рост, мундир, а вот внутреннее содержание совсем разное.
Сервант не прочь полюбоваться своим наполнением, для этого всегда имеет при себе большие зеркала, в которых хрустальные вазочки и бокалы, заботливо выкупанные в тазике и натертые до блеска, весело переливаются, отражаясь и разбрызгивая по стенам солнечные лучи. Сервант поддерживает любые пристрастия связанные с популярностью и славой. Перед его зеркалами можно представить себя моделью и продефилировать в маминых туфлях и платьях. Взять в руки пенал от карандашей и петь, словно ты звезда, вытанцовывая при этом сложные связки ногами и руками. Можно оттачивать движения, перед выступлением в гимнастическом кружке. Сервант не скупился при этом на похвалу, он аплодировал стоя, хрустальным звоном салатниц о стеклянные полки. Не прочь он был и поддержать застолье, умел развлечь компанию гостей. Для этого за его дверцами был весь арсенал: деревянное лото в холщевом мешочке, шахматы, игральные карты. Сервант умел произвести впечатление и заиметь уважение в чужих глазах.
Именно ему доверяли хранение важных документов, альбомов со старыми фотографиями и небольших сбережений. Когда взрослых не было дома, он позволял играть с бочонками от лото, выстраивать из них высокие, вычурные башни. Населять их точеными конями и рыцарями из шахмат.
Сервант был приятелем мамы, поддерживал ее увлечения шитьем и вязанием, хранил для нее разноцветные клубки и модные журналы. Восхищался и рассыпался в комплиментах при каждом отражении.
Книжный шкаф был напротив не многословен, но очень начитан.
Ему было интересней беседовать с папой, он умело берег его секреты, скрывая их между книг. Здесь же, за дверцами хранилась трубка для курительного табака, наборная из цветного оргстекла, тонкая ручка которой, оканчивалась головой восточного колдуна с длинной кудрявой бородой. Рядом лежала лупа, компас, отрывной календарь. Стопка карт с озерами, лесами и реками Новосибирской области, предназначенных для охотников, туристов и рыболовов. Тетради с папиными записями, записками и заметками. Книжный шкаф с удовольствием играл с детьми, во вместительных его карманах — нижних отделениях шкафа, всегда было много игрушек. Были здесь и куклы, и пупсы голыши, и шкаф для кукольных платьев, как настоящий, его отец сам смастерил. Кукольное пальто в клетку, с кармашками и меховым воротником, что сшила мама. Баночки и колбочки от лекарств, изображавшие кукольную посуду. Набор парикмахера привезенный из Ленинграда. Лоскуты разноцветной ткани и мяч.Хранил шкаф и детские книги, но самый большой интерес вызывали взрослые подписные журналы, в которых что-то мастерили, исследовали, узнавали и совершали открытия. Тяга к неизвестному заставляла забираться на нижнюю широкую тумбу шкафа, тогда можно дотянуться к верхним дверцам и открыть их. Сколько не ругали за это родители, опасаясь, как бы при этом верхнее отделение не упало на меня, интерес и влечение к неизвестному были каждый раз сильнее и брали верх над осторожностью. Книжный шкаф при этом подставлял коленку и позволял взбираться к его плечам, немного обижаясь на родителей, что сомневались в надежности его телосложения. Не было ничего более манящего, чем энциклопедии спрятанные на самом верху, за дверцами старого шкафа.

Где ж ты теперь, мой дорогой друг, кладезь ненавязчивой мудрости, стойкости и доброты, навсегда оставленный в призрачном доме, в стране под названием Детство.