К окончанию учебного года, довольно уродливый птенец вырос и оперился. Его крепкое тело покрывали буроватые тусклые перья, а бело-голубые глаза, казалось, внимательно изучали происходящее вокруг. Летать галчонок ленился. В школу ехал на Геркином плече, и только на урок отправлялся спать в карман куртки. Центром внимания они были и в очереди за хлебом. Это был последний год, когда хлеб мы получали по карточкам. К приезду хлебовозки, возле ларька уже выстраивалась длинная очередь. Все терпеливо ждали, пока тётя Мотя, Матрёна Ивановна, нарежет и взвесит каждому, сколько положено. Галчонка очень заинтересовало, что же там происходит в этом маленьком окошке. Он терпеливо наблюдал, пока ни подошла Геркина очередь. Галчонок с плеча соскочил на полку-прилавок и заглянул в окно, куда его хозяин только что подавал карточки. Видимо на прилавок упали несколько крошек, птица, склонив голову набок внимательно их рассмотрела и начала склёвывать.
— И кто там такой нетерпеливый? – возмутилась Матрёна Ивановна, — Батюшки святы! Это кто ж такой-то?
Птица то одним, то другим глазом поглядывала на хлеб.
— Кай! – негромко каркнула, как бы отвечая на вопрос.
— Герка, это что ж ты ребенка не кормишь? Видишь, хлебушка хочет, — с этими словами она отрезала маленький кусочек и подала птице. — Это тебе от моей пайки гостинчик. Кушай, горемычная.
— Айка, я тебя накажу, если будешь себя так вести. Теть Мотя, она больше не будет.
— Ишь, застрожился. Мне, что щепотки хлебушка жалко, что ль?