Единственной личностью, соизволившей с ним побеседовать, оказался прокурор. Он выдвинул подозрения. Пожилой бизнесмен сидел в полутемном крошечном помещении. Алекс не скрывал своей раздраженности и высокомерия.

— Алекс Уайт, вы подозреваетесь в организации похищения Евы Браун, в вымогательстве финансовой компенсации за ее жизнь и убийстве. Мы обязаны взять под контроль весь ваш бизнес для проведения тщательной проверки. Есть подозрения в коррупции и махинациях. Вот орден. Прошу ознакомиться – уравновешено и беспристрастно произносил мужчина.

Он был приблизительно сорока годов. На его столе уже лежали документы того дела.

— Какое похищение? Вы здесь совсем охренели! Шон ты же знаешь, что мы с Тоддом лучшие друзья. Звони ему сейчас же!

— Не к чему звонить. Они с женой уже здесь. Пишут заявление.

— Какое к черту заявление?! Я ни в чем не виновен. С какого пальца вы этот бред высосали? Из-за смерти дочери, старик совсем рехнулся. Требую немедленно меня отпустить! Вы не имеете ни единого права! Я вас всех засужу!

Сидя в наручниках, слегка напуганный Алекс Уайт стучал кулаками о стол. Глаза его заметно бегали из стороны в сторону. Каждая последующая фраза перерастала в неуравновешенный крик.

Вскоре Алекс Тодд присоединился к беседе. Переступив порог холодной комнаты, мужчина с апатичным выражением лица присел рядом с прокурором. Они с закадычным приятелем находились друг напротив друга. Эмоции кипели и бурлили, желание совершить самосуд на месте, Алексу было тяжело сдерживать. Все же отцу Евы удавалось себя контролировать, в отличие от ее матери.