— Извините, — нерешительно подал голос я, — можете рассказать о местах за пределами деревни?
Дедушка слабо улыбнулся, опуская ладонь мне на голову, и потрепал по волосам. Ветер поднял листья и закружил вокруг дуба. Повеяло чем-то сладким. Запах был очень знакомым, такой же исходил от шкафа дедушки, кажется это…
— В соседней деревне готовят варенье из одуванчиков, — дедушка прикрыл глаза, глубоко вдыхая воздух.
Одуванчики. Точно, это были они.
Мы слушали рассказы ветра до поздней ночи. Дедушка не раз ловил лицом листья, когда прерывал рассказ или комментировал его. Облака уплыли за солнцем и небо прояснилось. Робко на полотне стали появляться огни, одна за другой загорались звёзды.

— Нам часто кажется, что мы не в силах сделать что-то, — дедушка убрал прядку моих волос за ухо, — что ветка слишком высоко, что таких веток слишком много, что дерево, как оказалось, совсем не то, что было нужно. Нам многое не нравится и предстаёт невозможным, но вот однажды кто-то забирается на ненавистный ствол. Не бывает «слишком трудно, высоко, страшно и напрасно». Бывает «я не смогу, потому что трудно, высоко, страшно и напрасно».
— Но я смог забраться, — широко улыбаюсь, гордо подняв голову, — смог, хоть и было слишком высоко.
Меня как током ударило – этими же словами я оправдывал свою трусость несколько часов назад, а сейчас – гордился ими.
Дедушка смеётся и закладывает очередной кирпич в фундамент моей будущей крепости:
— Недовольство труса – похвала для храбреца.