Девушка с голубыми глазами Вторая жизнь

Что я наделал?

Вновь и вновь прокручивая в голове события минувшей ночи, я медленно брел по перрону. Громкоговоритель объявил о скором завершении посадки на мой поезд, потому я поспешил.

Паранойя накрыла меня с головой, и я постоянно оборачивался. Наконец, дойдя до своего вагона, я отдал проводнику паспорт. Тот, сверив фото с моим осунувшимся лицом, проверил билет. Отдавая паспорт, пожелал всего хорошего, я в ответ кивнул.

Вагон казался полупустым – канун Нового года. Я добрался до своего купе и тихо вошел. Она сидела за столом. Я сел напротив и уставился на свои руки. Перед глазами вновь замелькали сцены прошлой ночи, а в ушах зазвенел крик ужаса. Я медленно перевел на неё взгляд – она посмотрела в ответ, но будто сквозь меня. Мне стало очень зябко. Закутавшись в одеяло, я уставился в окно – практически ничего не видно в безлунной ночи. Я не могу поверить в случившееся. Почему? Почему именно сейчас? Сомнений не возникало – это моя последняя поездка.

Сбросив давление, поезд тронулся. Тихий стук колес усыплял, и чтоб не уснуть, я решил пройтись по коридору. Когда я встал, мой взгляд снова упал на неё. Она продолжала смотреть в окно, перебирая что-то под столом. Я вышел. Половина купе оказалась открыта и я стал заглядывать в каждое. Все они были одинаково пусты и холодны.

Проходя мимо закрытой двери я услышал сопение людей за ней. Они жили и дышали, они могли спать и не бояться каждого шороха. Мерное покачивание вагона усыпляло их, и они спокойно спали, не просыпаясь от кошмаров посреди ночи. Зависть накрыла меня с головой, но я ни за что не посмел бы потревожить их сон.

Возвращаясь в купе, я уже не помнил о поездке и смерти – в голове звенела пустота.

Когда я зашел, она что-то мне протянула. В темноте было очень тяжело рассмотреть, но я понял, что это книга. Взяв её, я сел за стол и включил лампочку над моей кроватью. У книги не было ни названия, ни других опознавательных факторов. Я открыл её на первой странице – пусто. Пролистал дальше и заметил несколько страниц, исписанных странным кривым и дрожащим почерком. Попытки разобрать слова ни к чему не привели – буквы словно расплывались перед глазами и общий смысл ускользал. Я видел отдельные буквы: «А», «З», «Т», но когда пытался сложить их в слова, словно выпадал из реальности и не понимал уже ничего. Спустя несколько минут я бросил попытки что-либо разобрать и посмотрел на нее. Она вновь уставилась в окно, не удосужившись бросить и мимолетный взгляд в мою сторону.

Не знаю, что на меня нашло, но я полез в сумку в поисках ручки. Выудив её из кармашка, я вернулся за стол и начал писать. Я описывал события минувшей ночи, пачкая своим кривым почерком чистые листы. К середине моего письменного монолога я понял, что слезы стирают чернила. К концу я уже не мог разобрать и буквы. Моя рука замерла над листом, и я пустым взглядом уставился на размытые моими же слезами строчки. Я будто заново прожил свою жизнь, но в теле другого человека. От этого стало легче. Я был будто не властен над ситуацией. Я мог бы себя оправдать, но делать этого не стал.

Внезапно что-то заставило меня поднять взгляд и я столкнулся с её глазами. Она смотрела прямо мне в душу своими голубыми озерами, в которых я тонул. Я всматривался в её глаза и искал ответы: «Что мне делать? Как мне жить дальше?» Её глаза не отвечали, но спрашивали: «Ты готов жить дальше? Что ты сделаешь для этого?» Я точно понял, что жить хочу очень. Те мысли о смерти уже казались мне такими смешными и глупыми, что я против воли усмехнулся. Не знаю, правда ли, но мне показалось, что её губы дрогнули в подобии улыбки.

Мне нет оправдания, поэтому я должен покаяться. Однако это не значит, что я должен умереть. Это в самом деле моя последняя поездка в этой жизни. Возможно, мне подарят шанс и я смогу прожить другую, правильную и лучшую жизнь.

Я обнаружил себя стоящим возле окна в коридоре вагона. Шелест колес вновь начал усыплять, но я чувствовал себя так спокойно, что этот момент не хотелось прерывать. Но после недолгой борьбы, сонливость взяла верх, и я поплелся в купе. Она лежала лицом к стене, накрывшись одеялом. Я последовал её примеру, бесшумно зайдя и закрыв дверь. На удивление, я уснул почти мгновенно, успев подумать лишь о её голубых глазах.

Проснулся я от копошения за стеной, а возможно от солнечных лучей, бивших через ветки проносящихся мимо деревьев. За несколько секунд я вспомнил все, что со мной произошло и резко сел. Её не было. Постель заправлена, книги, что была благополучно брошена мной на столе, нет. Я не мог вспомнить остановок на пути, на которых она могла бы сойти, но решил не думать об этом. Она спасла меня, большего мне и не надо.

Когда я выходил из поезда, что-то заставило меня обернуться. Она была там, в отражении дверного окошка. Я посмотрел ей прямо в глаза. Она смотрела открыто, не так, как в купе. Я развернулся и, не оборачиваясь двинулся к посту полиции, дежурившему на станции.

Эту жизнь я прожил ужасно и неправильно, я сделал слишком много непростительных ошибок. Но она дала мне надежду на другую, светлую и счастливую жизнь. И, учась на ошибках первой, свою вторую жизнь я проживу правильно.