Весь небосвод казалось облепил меня со всех сторон, выпучился на меня, сдавливая черепную коробку.
Звезды, набухшие подобно моровым язвам, раковым опухолям, начали лопаться словно попкорн, извергаясь чередою метеоритных дождей.
Спереди, там где раньше был микрорайон, зиял провал, словно череп, лишенный нижней челюсти.
А снизу зияла дыра, дыра словно в гнилом зубе, который уже не излечить.
Дыра — которая сама по себе была как будто клыкастой, колючей, хватающейся за все подряд, язвой.
Великий Молох, перемалывающий и отрыгивающий.

  И я наконец то увидел, увидел то, что никому и никогда не дано было и не будет уже дано увидеть.
Лик Луны развернулся и оскалился на меня черными оспами кратеров, из которых вырисовалась открытая пасть.
И из нее появилась другая пасть и другая и другая и другая…
И она крикнула, вывалив свой серебряный язык наружу.
И проблевалась, всеми своими вложенными ртами, прямо на меня.
Зародышем-кометой какого-то злосчастного, грядущего и глобального несчастья.

  Я стоял на балконе, на балконе дома, на третьем этаже.
А вокруг — уже не было и не существовало абсолютно ничего.
А стрела кометы продолжала лететь в мою сторону, сгорая и уменьшаясь в размерах в атмосфере.
Бах! — и кусочек размером со шприц, пробил мою черепную коробку!
Струйки крови потекли по моему лицу, ослепляя глаза.

  Рефлекторно я схватился обеими руками за основание и, начал яростно тащить инородный предмет из своей головы.
Сантиметр за сантиметром, тютелька за тютелькой, я со срежетом вытаскивал его.
Молнии и пожары застилали мои мозги сквозь огонию.
Ощущения были таковы: казалось, что подобно загнивающим и иссыхающим плодам инжира, моя плоть сохнет.