Взох… Контроль..
Я огляделась.
Это был небольшой круглый чёрный зал-амфитеатр. Белый свет был направлен на меня. Он слепил мне глаза, но я видела, что вдоль сцены расставлены зеркала так, что я видела себя со всех сторон. Наконец на меня посмотрело моё отражение: оно было в чёрном платье со спущенными плечами. Кудри собраны сзади, но оставлен один локон, касавшийся напудренной щеки. Красные губы. Туфли на неземной высоты каблуках, чулки. Нитка белых бус. Весь мой вид кричал, что я воплощение каких-то клише, чьих-то порочный клише…
Но я прекрасна.
— Скажите, где я?! — предприняла последнюю попытку я, но снова тишина.
И тут за пудрой световой стены, отделявшей меня от зала, я увидела лицо женщины, брезгливо смотрящей мне в глаза. Её лицо перекосило надменной улыбкой, а сама она кипела отвращением ко мне.
И я поняла, что мне никто не поможет. Я пригвождена к этой сцене, она моя Голгофа, я буду распята здесь сотней серых омерзительных людей, чьи лица смыты в одно месиво из теней.
Но вдруг….
— Шлюха! — раздалось справа.
— Дрянь, вы посмотрите на неё!
— Что бы отец сказал?!
Губа дрогнула, вспомнила о папе. Что бы он сделал, узнав, что его бусинка гуляет по Петербургу и ищет тепло в чужих постелях. Да, здесь не было никого, кто бы меня защитил. Мою красоту четвертуют здесь, в душном зале с бесконечным порталом из зеркал. А я даже не знаю, где я…. Мою душу выпьют люди, которые меня не знают, которые мучат меня одним своим присутствием, которые ненавидят меня. потому что я существую, и что я – здесь.А не где-то… Меня разорвут цепи, которые с каждом минутой кажутся всё тяжелее и тяжелее, которые гнут меня к земле. А я забыла про крылья.