Зима ныла от бесснежья. Где сугробы? Где мягкие хлопушки, которые тают на носах восторженных детей? Почему только мерзлая грязь и черные дороги, покрытые белесым инеем? И неуютно в этом городе, открытом всем северным ветрам, и зябко в том городе, горящем от мороза, но незащищенном теплым одеялом искристой зимы. И мëрзнут каналы, печальная вода которых не отдохнёт в этом январе, и мерзнут мосты, чьи гранитные платья сковал лед, и мерзнут дворцы, шипящие паром. И холодно Львам, Атлантам и Музам, которые боятся расколоться и потеряться в этом анахронизме времен года…
…Моя душа курила где-то за гаражами опыта, выдыхая нервно «Не тот!» и плюясь собственной правотой. Внутренний голос, надрываясь, шептал мне – второй – упрямой: «Беги… У тебя дома орехи и вяленая клюква. У тебя дома твой шуршащий рай из вафель, книг и покоя! Возвращайся домой!» Разум отвечал: «Ей надо поесть, она устала, замёрзла и хочет горячий ужин, а он кажется нежадным парнем». И только сердце – молчало.
Да, всё было пресно и плоско.
И ущербно.
«Знаешь, а я как-то с работы унёс мешок цемента,» — с гордостью заявил он мне и стал ждать заслуженной похвалы. А я мечтала сгореть от стыда, нелепости, стереть из памяти, лицемерной нахалки, этот вечер.
…Я ушла от ресторанного ужина к своим орехам, вафлям, своим огонькам в теплую ветреную коммуналку с треснувшими окнами и высокими обоями.
Я ругала себя за то, что в очередной оказалась права: не тот, не там, вообще не надо! Но как же сложно в этом мире, пропитанном туманами и слезами, встретиться с тем человеком, в запах которого можно завернуться от шумной мокрой улицы?.. И не потеряться в лабиринте из ошибок.