-Как вы, Мишель? – тихо спросил Павел, коснувшись ее руки.
Они сидели на заднем сидении машины Славика, который вез всех к Мишель. Лиза притихла на переднем сидении, напряженно уставившись взглядом материнских серых глаз в пространство за лобовым стеклом.
Мишель поглядела на Павла и ее взгляд снова заставил его ощутить странную, ничем необъяснимую тревогу.
-Не беспокойтесь, Павел. Спасибо вам за все! Вы столько времени провели с нами, когда как дома вас уже заждались…
-Это ничего, Мишель. Не стоит беспокойства. Я позвонил жене, и моя Галя, она все поняла. Она знает о Славе все. Знает, сколько он значил для меня… Она ждет.
-Это так хорошо, Павел, когда тебя ждут, когда тебе есть, куда стремиться! – произнесла Мишель.
Но произнесла вовсе не так, как это сделал бы любой человек на ее месте, в ее ситуации – с грустью и затаенной болью разорванного потерей сердца. Мишель улыбалась. И ее глаза по-прежнему влажно светились. Павлу же стало уже ощутимо не по себе. Он не мог, не хотел себе этого объяснять, но четко понимал одно – он не сможет оставить ее сейчас! Даже если рядом Славик и Лиза. Он сам должен побыть с ней! Ради Славы, в конце концов. По крайней мере, пока эта не дающая покоя тяжесть на душе не пройдет.
Лиза сильно переменилась с того дня, как Павел и Слава познакомились с ней. А скорее, теперь перед Павлом была настоящая Лиза, сбросившая напускную нагловатость, граничившую с жестокостью. Она шустро и умело приготовила для всех чаю с очень вкусными сэндвичами, проследила, чтобы у всех все было, сама разлила по чашкам чай и сама добавила сахар и молоко, столько, сколько каждый захотел. Павел глядел на нее сейчас и понимал, что, наверное, именно такой – шустрой, умелой, внимательной и все успевающей восхищался Слава ее матерью в доме Леши. Лизе не хватало сейчас лишь улыбки Мишель. Но оно и понятно…
-Спасибо, Лизонька! – поблагодарил он. – Жаль… Так жаль, что Слава тебя такой не увидел!..
Сказал и тут же пожалел об этом. Лиза резко развернулась к нему.
-Хотите напомнить мне, что это я… я… виновата???
Она не кричала, но Павел невольно отпрянул от звука ее голоса, от взгляда ее разом почерневших глаз.
-Лиза, не надо! – тихо рявкнул Славик и схватил ее за локоть.
Она вырвалась.
-Лиза!!!
-Что «Лиза»??? ЧТО??? – она швырнула взгляд в сторону брата и снова обернулась к Павлу. – Скажите же мне в глаза, что это я виновата в смерти Владислава Князева! Давайте, скажите!
-Лизонька, ради Бога! – взмолился Павел. – У меня и в мыслях не было!!! Я лишь хотел сказать, что сейчас вы очень похожи на свою маму, какой Слава описывал мне ее прошедшей ночью… Боже мой! Прошедшей ночью он еще сидел передо мной! Я столько всего услышал… Я видел, как ему плохо, но мне и в голову не могло прийти, что этот человек, которому всего-то ничего лет, может умереть!..
-Он бы и не умер! – выпалила Лиза. – Не умер бы, не явись вы и мы на одной платформе, в одно и то же время! Не увидел бы меня, не увидел бы Славика и… не наговори я всего того, что я наговорила…
-Но тогда они с мамой так и не встретились бы! – заговорил Славик. — Возможно, это судьба. Столько совпадений просто так не бывает! Их вообще не бывает… Я ведь ехал с вами весь путь, Павел. Я увидел отца еще на вокзале в Питере. Можете себе представить, как мне хотелось подойти и заговорить с ним?! Но я не подошел, я промолчал. Я натыкался на вас то в коридоре, то в тамбуре, то на платформе – у нас даже билеты оказались в один вагон! Я заметил, как напугал вас, я прятал лицо.
-Но почему же ты не подошел??? – удивился Павел. – Ты же… Ты мог бы спасти его!
-Как???
-Боже мой, Славик! Это же так просто! – Павел едва не плакал. – Лизонька, прости! И еще раз – я ни в чем не виню тебя, никого не виню! Но ты, Славик, ты спокойнее своей сестры, сдержаннее. Ты не стал бы ругать Славу, ты просто заговорил бы с ним, и тогда он узнал бы о Мишель, он бы обрадовался возможности увидеть ее…
-Но Лиза пришла бы на вокзал, — заметил Славик. – Хотя, я мог бы ее предупредить и убедить держать себя в руках…
-Ничего, что я здесь? – вставила Лиза.
-Здесь… здесь… — пробормотал Славик. – Только что теперь…
-Но так жаль! – воскликнул Павел. – Это всегда так обидно, когда понимаешь, что какая-то незначительная мелочь изменила ход событий, обрушила возможное счастье…
-Убила, да? – снова вмешалась Лиза. – Перестаньте, Павел! Все здесь понимают, что вина на мне! Если бы я не начала ругаться на него, и так потрясенного моей физиономией, так похожей на мамину, если бы я не заявила, что мама не придет к нему, потому что, умерла, измученная горем, брошенная и несчастная… Жив был бы ваш Слава! Сидел бы сейчас здесь и улыбался своей знаменитой улыбкой! Да!!!.. А вот я бы не сидела. Вот так!
-Но почему, Лиза??? – не понял Павел. – Что за боль в тебе сидит???
-Нелюбимой дочери! – заявила Лиза, грохнула форточкой и прикурила. – И что вы так смотрите?
-Ты несешь ахинею! – Славик встал и подошел к ней. – Сколько помню, мама вечно с тобой носилась! Платьица, бантики, пироженки-конфетки! Все, что ни попросишь, твое!
-Да! – зазвенела Лиза. – А знаешь, почему? Потому что, вину свою она чувствовала за то, что не любила меня, никогда не любила так, как тебя, Сла-во-чка! Думаешь, я не видела, КАК она глядела на тебя? Как на чудо! Все сидела с тобой в твоей комнате и любовалась на фото Князева на стене… А я торчала под дверью и плакала, потому что, со мной она так не сидела. И на папу так никогда не глядела. Точно, мы с ним чужие! И мы молчали. Он попросил… Я пожаловалась ему как-то, что вы меня в комнату к тебе не пустили, а он и сказал мне:
-Лизка, не реви! Мама любит и тебя, и меня. Уж поверь! Ведь разве же, будь это не так, она бы жила с нами? Разве же не старалась для нас, не заботилась? Ты же как заболеешь, и она с тобой ночами сидит, лекарствами поит. А потом все самое вкусненькое для тебя, все, что захочешь! А мы со Славкой завидуем молча. Куклами вон завалила!
-Но почему тогда она со мной так не сидит подолгу, как со Славкой? О чем они там говорят? Секреты от нас, да?
-Ну… На самом деле нас с тобой это, и вправду, не касается, дружочек. Да, так бывает… Ты знаешь, что у Славы другой папа. И понимаешь, что мама его очень любила, раз портрет его в Славкиной комнате висит.
Я молча, насупившись, кивнула.
-Это старая история, Лиза… Не мне судить о том, что тогда произошло, а с мамой мы об этом не говорили. То есть, я знаю, что была очень большая любовь. Очень, Лиза! Но вот продолжиться ей было не суждено. Так вышло. Отец Славика не мог жить с мамой, не мог сделать другим людям больно. Хотя, лучше бы тогда и не подходил к маме… Но, думаю, Лиза, бывает в жизни такое сильное чувство, которое тянет к человеку так неодолимо, что сопротивляться невозможно. Да, да! Тебе сейчас этого не понять до конца, но скажу я тебе – я тоже очень сильно полюбил твою маму. С того самого момента, как села она в мою машину, напуганная, измученная… Знал, что она беременна от другого, знал, что любит она его бесконечно и меня так любить никогда не будет, но вот не смог отказаться от нее. И все тут!.. Боялся только, что приедет однажды этот Владислав и увезет ее с собой.
-А меня бы она забрала с собой? – испугалась я.
-Ты же ее дочка! Как бы она тебя бросила???
-А ты – мой папа! Как бы я тебя бросила???
Папа прослезился, сгреб меня в охапку и сидел так со мной, раскачивая на коленях и о чем-то думая… И я вот до сих пор не знаю, как бы поступила мама, вернись Слава за ней… Это теперь все иначе, это теперь перед ней этой проблемы не было бы.
-Почему? – заинтересовался Павел, ибо вопрос этот не раз выскакивал исподволь в его голове.
-Доигралась… — вылетело у Лизы. – То есть, терпение у папы закончилось.
-Вот как? Они развелись?
-Нет. Папа не сделал бы этого… Так вышло, он встретил женщину на одном из этих его врачебных симпозиумов. Понимаете, одна работа, один уровень… Красивая, умная, понимающая и влюбленная в него. Очень влюбленная! Просто папа, видимо, не сопротивлялся, поплыл по течению. Ну, а маме кто-то «стукнул». Она не закатывала скандалов. Она вообще ничего не сказала. Папа сам выпытал, когда ему доложили… В общем… Он очень надеялся, что мама хоть немного его приревнует, хоть немного расстроится, разозлится. Но она… Она лишь сказала – мол, если хочешь, уходи к ней, я тебя не держу. Ей, мол, и так стыдно за все эти годы, когда папа любил ее изо всех сил, а она только милостиво принимала. Пусть, мол, побудет, наконец, счастливым… Представляете??? Отец был страшно расстроен! А потом все постепенно успокоилось. Но время от времени он уезжает под разными предлогами, понимая, что мама знает правду, но надеясь сохранить «хорошую мину при плохой игре».
-Жаль… Вот и еще пострадавшие… — проговорил Павел. – Удивительным, но, наверное, закономерным путем эта история вашей мамы и Славы уносит и уносит счастье других людей. Уже и Славы нет, а это все так и продолжается. Даже его жена, сын… Амина, конечно, повела себя недостойно, но это обида. Это ее огромная обида и тяжелейшее понимание того, что она когда-то натворила…
-И когда же это закончится?.. Хотя, теперь-то страдать и некому больше. Все, кто могли, уже пострадали… Хотите еще чаю, Павел? Славка?.. А мама? Слушайте, а где она???
Славик подскочил невольно.
-А кто-нибудь видел, куда она делась?
-Мне показалось, что в самом начале, когда мы за стол садились, — неуверенно начал Павел, — она сказала что-то, вроде: «Я ненадолго… Не ждите меня, пейте чай…»
-Она на улицу пошла??? – вскричал Славик. – Но как же можно было ее выпустить одну???
-Может, она к себе пошла переодеться или передохнуть?
Лиза пошла к выходу из кухни.
-Я посмотрю у нее в комнате, а вы посидите. Возможно, она просто легла и уснула.
-Не переживай так! – Павел тоже поднялся из-за стола, включил чайник и похлопал Славика по плечу. – Мишель устала. Столько переживаний, слез!
Славик глядел в ночной город, все еще шумный, ярко освещенный, мигавший и переливавшийся светофорами, рекламами, фарами несущихся машин. Он достал сигарету, медленно прикурил, и Павел невольно замер – так и не снявший грима, Славик сейчас так сильно напоминал отца, что на мгновение Павлу показалось, это он и есть. Каким-то неведомым и неминуемым образом оказавшийся здесь Слава, не смирившийся, не отпустивший свою Мишель, отказавшийся уходить. Славик ухитрился даже жесты отца перенять…
-Я так сильно похож на него? – спросил он и Павел вздрогнул.
А Славик продолжал глядеть в окно.
-Вы смотрите на меня с таким суеверным ужасом на лице, будто перед вами не я, а мой отец… Мама всегда говорила, что я его почти точная копия.
-Да, похож. Невероятно похож! Плохо это или хорошо для самой Мишель.
-Она часто любовалась мной, глядела с таким благоговением, будто, на икону…
-Всю прошедшую ночь я захлебывался горечью, которая лилась из твоего отца, из его измученного сердца. Мне было физически больно слушать его, глядеть в его глаза, но…в глубине души я осознавал, что никогда в жизни не видел и уже не увижу ТАКОЙ любви. Ничего и никогда, подобного тому, о чем плакал твой отец!.. О, да, я знаю, как нынче относятся к любви! Почти никто в нее не верит. Не верит в нее, как в Чудо. Не верит в то, что она может длиться много лет… Никто не знает, как сложились бы отношения Славы и твоей мамы, имей они счастье жить вместе. Знаешь, быт, трудности, споры – это все почти всегда тушит сияние любви, страсти. Многие считают, что гораздо целесообразнее жениться из соображений здравого смысла, схожести характеров, интересов, убеждений. И это правильно. Но…вероятно, есть исключения. Как и во всем. И может быть, волей свыше было свести вместе эти две души, твоих отца и мать?
-Почему же не было волей свыше оставить их вместе??? – вскричал Славик.
-Так решил твой отец. Не Господь. То был его очень трудный, очень болезненный выбор, о котором он жалел всю жизнь… И потом, я ведь сказал о душах. И кто знает… Я плохо в этом понимаю…
-СЛАВКА!!! – Лизин крик, сдавленный, страшный, не дал Павлу договорить.
Он вздрогнул всем телом, словно крик этот сотряс воздух. Славик же просто закрыл глаза, с силой сжал их, словно… ждал этого крика. Павел обернулся и увидел Лизу, ухватившуюся побелевшими руками за притолоку двери. На ней лица не было.
-Лиза, ЧТО???
-Мама… Мама, Славка!!! – выдохнула она и опустилась на пол. – Мама… Она…
И девочка разрыдалась.
-Мама… Она… Он забрал ее… Забрал, все-таки!!!.. Забрал…
Славик повернулся к сестре – его глаза наполнились слезами, которые, будто, вовсе и не по его воле потекли по его щекам. Он и не замечал их. Он подошел к Лизе и поднял ее с пола, едва державшуюся на ногах. Усадил на табурет и придвинул к ней чашку с чаем.
-Выпей… Я сейчас.
-Нет!!! – взвизгнула она. – Я здесь не останусь!
Павел первым вошел в полутемную комнату, освещенную лишь тусклым светом торшера. И у кого они только еще сохранились? – подумалось Павлу… Он не сразу увидел ее. Мишель сидела в глубоком кресле с высокой спинкой, обращенному к окну. Пришлось обойти его, чтобы увидеть ее. Мишель, будто, спала, уронив голову на спинку кресла. Ее лицо, оно было совершенно безмятежным, и на мгновение могло показаться – она улыбается во сне. На ее коленях лежала та самая книжка восточных сказок, а в ладони зажаты ее белые перчатки. Они так долго были у Славы, что теперь ощущались его вещью, хранившую тепло его рук… Вероятно, так думала Мишель, держа перчатки в ладони.
Павел медленно подошел к Мишель, взял ее руку за запястье и долго, боясь ошибиться и надеясь на Чудо, пытался прощупать пульс. Его не было.
-Славик, вызови «скорую», — тихо сказал он. – Я не чувствую пульса. Прости!
-Вы не виноваты, Павел, — отрешенно произнес Славик. – Мне не за что прощать вас… Я вызову «скорую», таков порядок. Но я сам почти врач, и я вижу… Мамы больше нет.
-Я же говорю, — всхлипывала позади Лиза, — он… он забрал ее… А она ушла с ним… Она взяла и оставила нас… Он… ОН всегда был дороже всех для нее! Всегда!!! Она потому и Славку любила так сильно – видела в нем Князева… А я… Я…
-Прекрати истерику! – Славик подошел к сестре и крепко обнял за плечи. – Перестань, Лиза! Тебе обидно, больно. И мне тоже, поверь! Но ты неправа. Мама очень нас любила! Обоих!!! И да, она любовалась мною, видя во мне отца. Это была единственная ниточка, связывавшая ее с ним. В этом была ее сила… И да, она ушла за ним. Я бы удивился, если бы этого не случилось.
-Что-о??? – поразилась Лиза. – Ты что говоришь??? Ты был уверен, что мама умрет и ничего никому не сказал??? Ты даже не попытался спасти ее и позволил остаться одной???
-Мы уже взрослые, Лиза. Мы справимся… Будь милосердной и отпусти ее! Это был ее шанс, единственный шанс быть с ним, как это ни дико звучит. Но я в это верю.
-Теперь Мишель, наконец, догнала Славу… — проговорил Павел.
Славик вызывал «скорую», Лиза забралась на мамину кровать и сидела там, сжавшись комочком в уголке. Павел же осторожно вынул из рук Мишель книгу и, поднеся к свету от торшера, прочел: «Алый Дракон».
…Давным-давно правил на далеком Востоке молодой царь. Он был красив и мужественен, строг и справедлив. Славился среди воинов храбростью и силой. Таким воспитал его отец, Великий правитель древности… Но пришло время молодому царю найти себе жену и продолжить свой род. Долго искал он невесту себе, да такую что бы достойна была короны его, что бы принесла мужу красивых и сильных сыновей, да что бы красота ее затмила солнце. Наконец, нашлась принцесса в чужой стране – красива, умна, и давали за ней огромное приданое отец ее, да братья. Молодой царь восхитился принцессой, оценил приданое, жениться решил немедля. Но в ночь перед свадьбой, великим пиром, что должен был прогреметь своим великолепием и щедростью на всю страну, случилось странное. Молодой царь долго любовался с балкона своего дворца на серебряную луну, что блистала в небе среди звезд, как вдруг дрогнул воздух, овеяв чудесным ароматом лицо и волосы царя, и пролетел перед ним невиданный зверь. Алого золота Дракон. И защемило вдруг сердце царя, потекли из глаз его слезы никогда неведомой ему радости.
-Кто ты? – спросил он зверя. – Откуда ты, чудо невиданное?
-Я – сердце твое! Я – счастье твое! Я прилетел за тобой, что бы узнал ты истинную радость, которая вовсе не в том, о чем ты думаешь и мечтаешь!
-Так в чем же она?
-Летим со мной! – урчал Алый Дракон. – Летим!!!
Молодой царь не смог не последовать за ним, так велико было его любопытство – что же неведомо ему в этом мире, о чем не знает он, прочитавший множество книг, беседовавший с умнейшими мужами страны своей?.. Сел он верхом на Дракона и полетел в ночи далеко-далеко, где и не был никогда.
Наконец, приземлился зверь неведомый на берегу моря, спустился с него на песок молодой царь, и взмыл Дракон в небо ночное. Исчез. Забеспокоился царь – как же он вернется в свой дворец, на свадьбу свою??? Но вдруг вышла к нему из-за скалы девушка, посмотрела в лицо царю и не смог он глаз оторвать от улыбки ее, от личика ее, прекраснее которого не видел никогда. Завели они беседу, глядя на море, и понял вдруг царь, что наговориться не может. Понял, что наглядеться не в силах, и сердце его дрожит до слез от прикосновений нежных пальчиков девушки. Как же расстаться с ней теперь??? Как жениться на другой, ради которой пир на всю страну приготовили??? Что сказать отцу ее суровому и братьям преданным??? Но молчал царь и плакало сердце его слезами счастья и горя горького. Вот, чего не знал он в этой жизни, в мире этом! Не знал он счастья и боли любви великой. Лучше бы и не знал! А девушка молчала, глядя, как солнце встает над морем – она понимала, пришел час расставания. И ждала она, что же скажет молодой царь. И сказал он ей правду о том, что должен вернуться в свой дворец, что ждет его невеста и долг. Заплакала девушка тихо. Поднялась и, не сказав ни слова упрека, ушла по песку к скалам – точно, и не было… Скоро услышал молодой царь крыльев свист и появился перед ним Алый Дракон, сиявший в лучах восходящего солнца. С тяжелым сердцем сел на него царь и отправился в обратный путь.
Во дворце уже хватились правителя. Явился к нему отец невесты и братья ее вместе с ним. Сурово обратился он к царю, угрожая расплатой за обман дочери его, ибо видели слуги его, как улетал жених на чудище непонятном куда-то в ночь. Уж не колдун ли царь? Уж не к тайной страсти своей летал он?
Смеялся в ответ смелый царь, хоть и лежал на его сердце камень. Убедил он смехом своим отца и братьев невесты, приказал начинать свадьбу и пир великий. И шел он к невесте с одной лишь мыслью – увидеть в небе Алого Дракона, что унесет его к любви его неожиданной, к девушке той, какой для него и дороже нет на свете. Но не прилетел Дракон. Поженились молодой царь и невеста его. И праздновала вся страна радость такую. А в ночь брачную, как мужем стал царь для жены своей, прилетел Дракон Алый и унес царя к девушке, к морю. И стала она любимой его самой близкой и родной, кровью его и жизнью. Не знал молодой царь счастья большего, чем объятья девушки, чем любовь ее, что солнца восходящего горячее. Но надо было возвращаться во дворец. На этот раз любимая не плакала. Улыбалась она, глядя в глаза царю, счастьем своим утешая его…
Прилетел царь в свой дворец, опустил его Дракон на балкон и тут же появились там братья жены царя с отцом своим грозным вместе. Обвинили они царя в измене, да грехе страшном колдовства. Пригрозили войной ужасной, что обрушат на царство его. Молчал царь, зная вину свою. И тогда обвинители его потребовали убить Дракона Алого, которого в сети поймали и держали теперь здесь же, на балконе. Воспротивился царь, говоря, что Дракон – чудо заморское, что летает он на нем в страну чудесную, где отдыхает от забот своих государственных. Нельзя убивать Дракона – ведь тогда жена его молодая никогда не увидит красоты несказанной, к которой может унести ее Дракон вместе с ним, мужем ее. Не поверили ему обвинители его и настаивали на смерти Дракона, так и грозя войной безжалостной. И поднял тогда царь меч свой. Поднял ради народа своего, не ради жизни своей, ибо, убив Дракона, не сможет он найти любимую свою, а без нее и жизни не будет для него. И вонзил он меч свой в грудь Дракона Алого, чуда невиданного. Крик раздался в ответ жалобный, заплакал Дракон, умирая на руках царя молодого, убийцы своего, а как скатилась слеза последняя, как потухли глаза Зверя чудесного, обернулся он девушкой в красном платье, шитом золотом, и лежала она мертвой на руках любимого своего, что предал ее, ради страны своей. Зарыдал от боли нестерпимой молодой царь, поднялся на ноги, выхватил кинжал из ножен своих и вонзил себе в грудь. Нет, не зарезал он себя! Но сердце свое вырезал, вложил его в руки любви своей и приказал схоронить ее с сердцем своим. Молчали обвинители его, ибо выполнил он их требование. И ушли они в страну свою, довольные собой. А царь молодой поседел за один день. На руках своих донес он любовь свою до могилы ее под сенью куста розового… Правил долго Седой царь. Правил сурово, жестоко. Не щадил никого, не любил, не жалел. И молчала жена его, никогда улыбки мужа не видевшая. Не родились дети у царя, не осталось наследников. А когда умер он темной ночью, никто не плакал. И обрушились на страну его войны страшные между теми, кто хотел царем стать народа этого. Долго воевали они, пока не поубивали друг друга и не осталось никого в стране той. Сгинула она в песках, только редкие развалины и остались. А у стены разрушенной по сей день растет куст розовый, так и не побежденный песками. И каждый год расцветает на нем один-единственный алый цветок. А кому довелось увидеть его, кому посчастливилось услышать аромат его дивный, редкий, кажется, что звучит в тишине древних руин тихий свист крыльев волшебных. Тех, что счастье несут…
Еще почитать:
Вечное сияние — Выступление на дворцовой площади
Демон пустыни : — Глава 48
Трусы
Честь и достоинство или деньги и власть?
«
»
