-Такое странное, забавное ощущение! – заметил Павел, когда они со Славой вышли из вагона и тормознули неподалеку. – Словно, с корабля сходишь – не качает больше, твердь под ногами!
Слава лишь кивнул – казалось, его мысли очень далеко от этого перрона, от Павла и его ощущений. Впрочем, он тут же, как будто, переключился, посмотрел на Павла и улыбнулся:
-Да… Да, ты прав… Ну, что, пойдем? Надо еще билет тебе добыть на самолет, и курить хочется, сил нет!
-Спасибо тебе! Этот билет мне очень кстати! – Павел пристроился к быстрому шагу друга.
А тот напялил черные очки и опустил голову. Павел оглянулся на перрон, на покинутый ими поезд, и ему вспомнилась Мишель, ее попытка догнать Славу много лет назад… Наверное, и Слава поэтому старался не глядеть вокруг, не видеть того, что моментально рисовала его память.
-Слава!!!.. Слава, я здесь!!!..
Вероятно, даже если бы сейчас воздух, барабанные перепонки, перрон под ногами сотряс взрыв, Слава не вздрогнул бы, не покачнулся бы так, как от этого звонкого, радостного женского голоса. Он замер на месте и медленно поднял голову.
-Славик!!! – навстречу Князеву бежала девушка.
Изящные, словно, выточенные на небесном станке, ножки, затянутые в густой черный капрон, обутые в черные же сапожки на тонких шпильках. Пышная юбочка выше колена из черного бархата и темно-синий замшевый жакет, по плечам которого реял на ветру белый газовый шарф в черный горох… Ее темные вьющиеся локоны выбились из прически, обрамляя хорошенькое, разрумянившееся личико с большущими серыми глазами, сиявшими радостью и, наверное, самой весной…
-Славка!!! – взвизгнула она и взлетела на плечи того самого высокого молодого человека, ехавшего в одном вагоне с Князевым и Павлом.
-Мишель… — прохрипел Князев. – Господи… это не может быть она… Но это… это ее лицо, ее голос, Паша, ее ножки и эти локоны волос… Какая чудовищная иллюзия… Паша!…
-Слава!.. Слава, пожалуйста!… – Павел с ужасом глядел на друга, на его внезапную бледность, в его обезумевшие глаза.
И тут Князев просто осел на асфальт перрона, теряя сознание.
-СЛАВА!!! – закричал Павел, подхватывая друга.
В панике он вскинул взгляд в поисках кого-нибудь, кто мог бы помочь ему, и… оцепенел – парень, ехавший с ними, встреченный этой необыкновенной девушкой с обликом Мишель, обернулся на свое имя, и Павел, наконец, разглядел его лицо. На него в испуге глядел… Слава Князев лет двадцати, не больше.
-Боже ж ты мой! – только и смог прошептал Павел, но опомнился и взмолился. – Тебя ведь тоже Славой зовут? Прошу тебя, помоги! Вызови «скорую» — человеку вот плохо совсем…
Парень на мгновение замер, глядя на Князева, оторвал от себя девушку и метнулся в сторону здания вокзала. Девушка же медленно подошла к Павлу, державшему Славу, припавшего головой к его плечу.
-Что с ним? – спросила она, глядя свысока, и Павел не понял тона ее голоса, не услышал в нем ни нотки обеспокоенности или сочувствия. Из глаз незнакомки исчез свет еще несколько минут назад делавший ее личико небесно-очаровательным.
-Я… не знаю. Может быть, сердце…
-Это ведь Владислав Князев, да? – снова спросила она. – Правда?
И тут Слава приподнял голову и трясущейся рукой снял с лица свои темные очки.
-Да… это я… Наконец…
Слова давались ему с неимоверным трудом. Он явно пытался разглядеть лицо девушки, и тогда она присела на корточки.
-Почему это «наконец»? – пытливо поинтересовалась она. – Вы… рассчитывали куда-то вернуться? Боялись опоздать?
Павел еле сдерживался, чтобы осадить эту странную девицу, будто нащупывавшую место, в которое можно было ударить Славу побольнее. Но кто она и зачем эй это?
-Как тебя зовут? – тихо спросил Слава.
Он тяжко дышал, глаза его закатывались.
-Послушайте, человеку, моему другу очень плохо! – не удержался Павел. – С какой стати вы расспрашиваете его???
-Меня зовут Елизаветой, — заявила девушка. – Но я не люблю это имя. Мне больше нравится Элиза… Впрочем, неважно. А спрашиваю я… Вы, Владислав, запутали людей множеством загадок в ваших песнях, но в собственной жизни-то разобрались? Все для вас ясно и понятно?
Казалось, Слава уже был не в состоянии сконцентрироваться на ее лице и вглядывался в него, как подслеповатый старик – беспомощно, жалко.
-Прекратите, Элиза! Вы вовсе не знаете Славу, а нападаете на него так, будто, он вас лично обидел! Не пользуйтесь слабостью человека, это низко!
-Низко??? – вскричала вдруг Элиза. – Уж не ему рассуждать о низостях!
-Что-о??? – вырвалось у Павла. – Да вы вообще, нормальная???
К счастью, на перрон подоспели врачи с каталкой, Славу быстро переложили на нее, после чего санитары стремительно кинулись с каталкой в сторону выхода.
-Куда? – налетел внезапно Славик. – В какую больницу его повезли???
Он догнал Павла, который пытался не отстать от каталки, увозившей Князева.
-Кажется, в Кардиологический… — Павел не мог отдышатся, и Славик подхватил сумку Князева, чтобы хоть как-то его разгрузить.
-Хорошо… Я догоню и уточню. Поедем следом!
-Это как же… Вы для меня, для Славы так стараетесь??? С чего это? Ваша девушка, мне кажется, настроена совершенно противоположно. Приставала с вопросами, которые причиняли Славе боль. Зачем? Кто она?
-Погодите!..
Славик бросился к машине «скорой помощи», переговорил с врачом и вернулся к Павлу.
-Да, они повезут его в Кардиологический. Я на машине и знаю туда дорогу. Поехали!.. Лизка, ты с нами? – крикнул он своей спутнице. Она не особенно спешила на своих тонких, звонких каблучках.
-Что нам-то там делать? – скривилась она, и ее взгляд мог бы испепелить Славика, но тот лишь усмехнулся.
-Не хочешь, не езди! Но домой доставить я тебя не смогу. Так едешь с нами?
Лиза дернула плечиками и забралась на переднее сидение, рядом со Славиком. Павел сел сзади, все еще не в силах прийти в себя.
-Надо… надо, наверное, позвонить Амине… жене Славы. Но я…
-Погодите, пускай Владислав решит сам… — посоветовал Славик.
-Я вот только понять не могу, за каким ты-то сунулся во все это! – вклинилась Лиза, повернувшись к парню. – Ну, то есть, в общем, мне ясно, но твое отношение…
-Я просто поступил человечно с людьми, попавшими в беду, Лиза. Начнем с этого. Я – будущий врач, а эта профессия стоит на милосердии к людям и желании помочь… Кто бы они ни были.
-Вам обоим так не нравятся песни Славы? – вклинился Павел. – Я понял из вашего разговора, из того, что говорила Елизавета там, на перроне, что Владислав Князев вызывает у вас некий негатив своей персоной… При том, что вы вот, Слава, странным образом на него… похожи. Я чего-то не понимаю?
-Вы просто много, чего не знаете, дядя! – заявила Лиза.
Павел нисколько не обиделся на ее вызывающий тон, ибо замечание прозвучало как-то совершенно по-детски.
-Для вас – Павел Николаевич, Лиза… Я почему-то ощущаю себя в ваших глазах дураком, но, думаю, по трезвому соображению вы поймете, что это вовсе не так. Я давно знаю Князева, знаю о нем многое и… кажется, начинаю догадываться об ответах на свои вопросы. Предвосхищаю ваши восклицания, Лиза, поэтому, помолчите немного – я не хочу лезть ни в чьи личные дела, жизни и так далее, поверьте! Для меня сейчас куда важнее жизнь моего друга, человека, которого я уважаю и люблю, что бы он в жизни своей очень непростой ни натворил. Никто, Лиза, не застрахован от ошибок! Даже осознанных уже в момент их совершения. Иногда… обстоятельства требуют от нас поступить вовсе не так, как требует сердце. Просто делаешь так, как считаешь правильным и все… И вот еще что… Так, для размышления. Слава из тех людей, которым дарована совесть! Повторяю, я многое знаю о нем от него самого, знаю, что о своих ошибках, поступках он сожалеет очень тяжело, мучительно тяжело!
-Надо же! – выпалила Лиза, глянула на Славика, еле заметно скорчила гримасу и прикурила сигарету.
Больше она ничего не сказала, вплоть до самого Кардиологического центра.
Скоро Славик обо всем разузнал, и им троим оставалось только ждать. Им троим, потому что, Славик и Лиза остались ждать у блока реанимации, ничего не говоря, не объясняя Павлу, который оставил пока свои догадки и в огромном, угнетающем ожидании ждал новостей о Славе. Он вглядывался в матовое стекло блока реанимации, он не мог собрать свои мысли и привести их в порядок, ощущая лишь одно – леденящий душу страх услышать, что Слава… умер. Так не должно быть! Не может случиться! Потому что, Слава – не просто его старый институтский друг, не просто автор сильных песен. Он – символ целой эпохи! Нет, не времени, когда его песни были не творчеством даже, они представляли позицию Славы, позицию многих и многих людей! Князев был символом эпохи молодости Павла, эпохи его радостей, мечтаний, легкости на душе, буйства красок и чувств вокруг. Несмотря ни на что! И Слава не может сейчас, вот именно сейчас взять и уйти. Не будет Славы, и у Павла почва уйдет из-под ног, потому что, такие люди — не мухи-поденки. Для многих на них держится весь мир, потому что, они говорят о том, что мучает, о том, что неясно, о том, что дороже всего… Правду говорят – нет ничего хуже, чем ждать и догонять! Павел вспомнил невольно, как Мишель, чудная, милая девочка, влюбившаяся насмерть, смирившаяся с тем, что Слава Князев никогда не будет с ней, рвала сердце в погоне лишь за одними его объятиями на прощание. Не догнала… Теперь сердце рвет он, отсчитывая мучительные секунды, вглядываясь в циферблат часов, на котором стрелки, будто, слиплись, и время застыло на отрезке страха…
Скорее всего, Павел задремал – бессонная ночь и переживания выключили его.
-Вы – родственники Владислава Князева? – голос врача разбудил, выбросив из сна так внезапно, что Павел почувствовал, как его мутит.
Славик и Лиза молчали, переглядываясь, и Павел ответил, откашлявшись:
-Я – его друг. Мы вместе ехали в поезде, а на перроне, здесь, ему стало плохо, и я…
-Понятно… Его семья где? Мы можем с ними связаться?
-Но что… со Славой? Что с ним, доктор???
Павел вскочил, представив самое плохое. У него закружилась голова, и доктор подхватил его под локоть.
-А с вами-то что??? Вам плохо? Говорите!
-Ничего… В глазах помутилось…
-Вам бы поесть, кофе выпить, а лучше – сладкого чаю… И поспать!.. Вот что – жив ваш Князев. Жив! Слышите?
-Да…Да, доктор, спасибо! – пробормотал Павел, пытаясь улыбнуться. – Как он теперь? Его можно увидеть?
-Вообще-то, не положено… Но он сам очень просил о встрече, и мне бы не хотелось ему отказывать – он сильно расстроен. Знаете, почему? Сможете ему помочь? Успокоить?
-Я не уверен, что смогу помочь… Для него сейчас любые новости по поводу того, что его так расстроило, станут волнением. Если, вообще, не потрясением… Но, прошу вас, мне необходимо его увидеть! Иначе, мне и в самом деле станет плохо.
-Хорошо, проходите… А вы, молодые люди? Вы близкие Князева? Родственники?
-Нам бы тоже хотелось повидать его! – поднялся Славик. – И да, мы тоже близкие.
Врач смерил их с Лизой долгим, задумчивым взглядом.
-Что ж… Что-то мне подсказывает, что ваше появление для Князева важно… Идите все вместе, но я настоятельно прошу, я требую, что бы вы были максимально корректны в выражениях и думали над каждым своим словом! Состояние Владислава перестало быть критическим, его скоро можно будет перевести в палату, но уясните себе – его сердце слабо, на нем большой рубец, и оно может не выдержать следующей встряски… Идите!
Бледный, почему-то странно непохожий сам на себя, Князев лежал, прикрытый до груди простыней. От катетера, воткнутого в руку, тянулась трубка к капельнице, а другая рука приподнялась в сторону Павла, когда он первым подошел к койке.
-Ну… здравствуй, друг! – не очень уверенно промямлил Павел, дотронувшись до руки Славы. – Как ты? Напугал меня ужасно!
-Оно и видно! – усмехнулся на диво весьма бодро Князев. – Цвет совсем потерял, что-то там еле шепчешь!.. Ты смотри, сам не свались! Старые мы, наверное, уже с тобой для вот таких посиделок с коньяком…
-Да ничего я, нормально… Доктор посоветовал чайку, поесть и поспать. Буду, как огурчик!
-Огурчик… Смотри!
-Тут вот… это… еще посетители к тебе, Слава…
И отойдя в сторонку, Павел пропустил к койке Князева Славика и Лизу.
-Вы… — выдохнул Князев.
Он снова, не отрываясь, вперился взглядом в личико Лизы, и она невольно опустила глаза. Теперь, когда Слава был в себе и прямо глядел на нее своим твердым, прямым взглядом, ее запал как-то поутих.
-Ты так похожа на одного человека, девочка, что мне трудно это понять, трудно спокойно к этому отнестись… Извини, если смущаю этим тебя! – произнес Слава. – Но кто вы такие? Почему приехали сюда? У меня навязчивое ощущение, что все это не спроста, что что-то происходит, чего я совсем не понимаю… И ты, парень… Тебя зовут Слава и ты разительно напоминаешь меня самого много лет назад… Моя догадка жжет мне грудь, взрывает мою голову…
Лиза открыла было рот, но Славик дотронулся до ее локтя, выдохнул и заговорил:
-Вы умный человек, Владислав. Но, глядя на нас с Лизой…
-Элизой!!! – прошипела девушка.
-Неважно! – рявкнул Славик. — …Глядя на нас не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кто мы такие. Просто саму мысль принять трудно, и разгадка, возможно, не слишком приятна для вас.
-Да он просто боится! – вскричала Лиза. – «Звездный» дядька с устоявшейся репутацией отличного семьянина, отца троих детей, внезапно узнает, а вместе с ним вскоре, возможно, и его женушка вкупе со всеми средствами массовой информации, что он – отец еще одного сына от женщины, которую он когда-то бросил попросту на произвол судьбы! Одну! В слезах! С разбитым сердцем!!!.. Я все сказала, можешь не хватать меня за руку!
Она отдернула свою руку. Но Славик ухватил ее снова.
-Все сказала??? А ты помнишь, о чем предупреждал нас обоих доктор? Ты осознаешь, что можешь сейчас убить человека???
-Не кричите! – голос Славы вклинился в этот взвинченный диалог. – Ради Бога, не кричите оба!.. Если мое сердце и впрямь, не выдержит, то только того, что мы сейчас теряем драгоценное время на ваши перепалки и бессмысленные твои обвинения, Лиза.
-Это почему они бессмысленные??? – взвилась девчонка. – Потому что, наплевать вам на то, что я сказала??? Плевать на судьбу нашей мамы, которая тогда была младше меня теперешней, которая бежала за вами, которая едва не умерла от горя???
-НЕТ!!! – закричал не выдержав, Слава. – Нет! Не наплевать!.. Не надо так, Лиза… Твои обвинения бессмысленны, потому что, мы действительно теряем время! Кто знает, сколько еще простучит мой мотор, а потому я просто хочу знать – где… Мишель? Где ваша мама? Я должен увидеть ее! Я должен просить ее… Я знаю, прощения не может быть ни от нее, ни от вас! И все же, я должен покаяться, я должен дать ей понять, что все эти чертовы годы прожил без нее, как в аду!.. Вон, Пашка – свидетель, все ему сегодня ночью выложил… Где она, ребята? Я должен… Я хочу… — было видно, как тяжело даются Князеву его слова. – Я так хочу увидеть ее хотя бы, еще раз! Только увидеть ее глаза!!! Я прошу вас!!! Позовите ее! Пусть она приедет, пусть обрушит на меня весь свой праведный гнев, всю свою обиду, все горечь и боль. Но только пусть приедет!!! Пусть приедет… Господи, пусть приедет!..
Он плакал не в силах сдержаться – Мишель, его давно потерянная любовь, оказалась так близко, как он и мечтать не смел, а он вот здесь, бессильный, едва живой, вынужден надеяться на милость этих детей, чья обида на него может пересилить сострадание.
-Не о чем просить, господин Князев, — произнесла вдруг Лиза таким неожиданно ледяным тоном, что у Павла, со страшной горечью и страхом переносившего слезы Князева, сердце упало.
-Не о чем? – голос Князева едва прошелестел. – Почему? Вы не хотите дать мне этот шанс? Вы отомстите мне за все годы ваших жизней без меня, моей помощи, моей любви?.. Я понимаю, глупо сейчас оправдывать себя тем, что я попросту не знал о вашем существовании – захотел бы, узнал, да? И даже то, что ваша мама уверила меня в том, что у нее не может быть детей, тоже не прокатит… Я все это осознаю. Но… вы не вправе отказать мне. Слышите? Вы не вправе решать сейчас за вашу маму – она должна узнать, что я здесь и умоляю ее повидаться со мной!.. Не вправе…
Слава прикрыл мокрые от слез глаза – похоже, ему стало совсем плохо.
-Слава!.. Слава, что с тобой??? – вскричал Павел, схватив его за руку.
-Ничего… — прошептал тот. – Принимаю наказание… Больно, Паша. Так больно! Она ведь совсем рядом, понимаешь, Паша? Совсем рядом! А я не могу… Не позволят мне…
Князев невольно застонал от боли, и Славик, сорвавшись с места, выскочил из палаты. Лиза обернулась мельком ему вслед и приблизилась к койке Князева.
-Может… может, вы были бы и вправе просить нас о встрече с мамой, а мы должны были бы позвать ее… — Лиза зажмурилась на секунду, а потом посмотрела Князеву в глаза. – Но… мы не можем этого сделать.
-Почему? – почти беззвучно произнесли его губы.
-Потому что, мамы нет.
Взгляд Князева, затуманенный страданием, мгновенно почернел.
-Нет???
-Нет, Владислав. Она… умерла несколько лет назад. У нее было больное сердце… в последние годы… И вот, не выдержало…
-МИШЕЛЬ!!!!
Его хриплый крик разорвал тишину, подобно воплю раненного смертельно зверя.
-Мишель…
Павел закрыл лицо руками, понимая только одно – теперь Слава точно не выдержит. Эта девочка убила его. Убила, возможно, так же, как почти убил он когда-то ее мать. Судьба настигла его друга, догнала так, как не смогла сама Мишель. Жестоким, карающим ангелом с лицом единственной любви Славы Князева явилась к нему эта девочка, чтобы наказать за страдания и смерть ее матери, но он не видел ее. И, наверное, больше и не услышал бы. Слава был сейчас там, в апреле его любви, в объятиях его Мишель, единственных, о которых он мечтал и которые могли бы спасти его сердце. И Слава рыдал так, как Павел еще никогда не видел, что может рыдать человек – силы покинули его друга, его оставила его железная воля, его сила. Осталась только боль потерянной навсегда надежды – Мишель больше нет на этой земле. Некого искать, все пропало…
Наверное, кто-то из врачей услышал жуткий крик Владислава – в палату вбежали люди в медицинской форме. Они оттеснили Павла. Кажется, кто-то ругался на него, на них всех… Павел осел на ближайший стул, его не заметили. Он вжался в него комочком ужаса, совершенно несчастный, раздавленный, не замечающий ничего, кроме зеленых спин врачей, заслонивших Князева… Лиза исчезла из блока… Павел думал, что Славик помчался за доктором, когда Князеву стало хуже… А может, так и есть?.. Но где же тогда Славик? Парень явно добрее и спокойнее сестры. Они, видимо, двойняшки – внешнего сходства нет, но родились в один день… Хотя, кажется, девочка говорила о сыне, еще одном сыне… А она сама? Кто же она? Если она просто девушка Славика, то откуда такое сходство с Мишель, что сердце Славы Князева едва не разорвалось при виде ее??? А может, он, Павел, просто ослышался? «Крыша», как говорят, «поехала»… Странно как распорядилась судьба – по свету теперь ходят неразлучными навсегда мальчик и девочка, так похожие на своих родителей, что кажется со стороны – Мишель и Слава теперь все-таки, вместе… Но это только картинка… Это уже другие люди. Они понесли в себе кровь родителей, но не их любовь. Она осталась и ушла с бедной, маленькой Мишель, хранившей ее столько лет… Павел, почему-то, был уверен, что Мишель никогда не сказала детям ни слова, способного родить в их душах ненависть к отцу. И поведение Лизы – это ее собственная обида маленькой девочки, лишенной любви знаменитого отца. Будь он просто человеком, одним из многих, она бы себя так не чувствовала. Но она видела его по телевизору, слышала в записях или по радио, знала, что он – ЕЕ отец, но не могла назвать его папой потому что, он своим уходом тем дождливым утром лишил ее этого права… Пить… Ужасно хочется пить… Павел поднял голову и огляделся блуждающим, мутным взглядом в поисках воды, но не увидел ничего подходящего. Тогда он медленно встал и поплелся к двери, внутренне молясь, что бы больше никто из медиков не сорвал на нем гнев за произошедшее с Князевым. Они не заметили его. Они были слишком заняты. Павел попытался прислушаться и понять хоть что-нибудь, но тщетно – его мозг, вероятно, попросту перестал функционировать нормально. Он слышал голоса – напряженные, даже сердитые, очень озабоченные – но не мог разобрать ни слова. И тогда Павел почти бесплотной тенью пробрался к двери из блока и вышел в коридор, освещенный мерзкими лампами дневного света. Павел огляделся в поисках двери в туалет – где же здесь еще можно добыть воды?! – но не смог разглядеть в этом жутком коридоре ничего. Наткнулся на лифт и решил спуститься вниз – там наверняка, есть лавка для пациентов, где торгуют всем, что может им понадобиться. От зубной щетки, до печенья и шоколада… Ларек и вправду, нашелся, Павел углядел любимую «Ессентуки», купил бутылочку приятного зеленого цвета, да булочку какую-то в упаковке, и двинулся с этим на улицу. Там ждало солнце, весеннее, теплое солнце, свежий воздух, удобная скамья и возможность покурить!
Еще почитать:
ЧАСТЬ 2 — Т/И попала в Хогвартс
Гармония. Никогда — 22 глава. Солнце и луна
Лучше заклей
Джейн Грей и Ворон Истуканов — Глава 72: Мэри Грей и Кир.. Даешь супер-романтику?!
«
»
