Фонари на тонких столбам освещают несколько десятков скамеек, идущих вдоль аллеи. Их спинки и подлокотники сделаны из шершавого камня, — по которому приятно елозить рукой и шеей, — и грубой ткани на которую когда садишься, есть вероятность сразу уснуть. Я сразу захотел сесть на скамейку и обо всём забыть. Но на скамейке лежал пятнадцатисантиметровый червь.

 Червь посмотрел на меня, у него появилась человеческая челюсть и он, словно в дешёвом мультфильме, начал им шевелить в четыре кадра. Четыре повторяющихся кадра и голос: рот открывается, скалит зубы, выпячивает губы и замыкается; а голос грубый и гнусавый, и ещё иногда червь шепелявил.

— …пошли, надо пройтись по списку. – Договорил червь, когда я начал его слушать.

 Парк состоял из большой аллеи, где мы и встретились и нескольких идущих от неё других аллеи, по карте, которую я увидел, пока мы шли по одной из этих аллеи, я понял суть парка. Суть в том, что парк – это большая ветка белого цвета. А если ветка белая то это берёза.

 Мы дошли до восьмиугольного цилиндра, высотой с трёх меня. Червь сказал, чтобы я подождал его тут, и начал с такой же скоростью, с которой мы шли к этому цилиндру, ползти по нему. Я стал ждать. Прождал час – червь поднялся на десять сантиметров. Прождал ещё час – червь поднялся на двадцать сантиметров. Прождал ещё два часа – червь поднялся на сорок сантиметров. Прождал ещё два часа – червь поднялся на шестьдесят сантиметров. Прождал ещё час – червь поднялся на шестьдесят пять сантиметров и попил чаю. Через ещё четырнадцать часов червь поднялся на уровень моих глаз. Ещё через сорок два часа червь добрался до ребра цилиндра.