Талия осторожно отодвинула в сторону ткань, а я занёс клинок над спящим Башкуртом. Когда острие почти коснулось его груди, раздался пронзительный женский визг и осман ловко соскользнул с кровати. Он был уже не молод, но всё так же опасен. Я не заметил, откуда он вытащил кривую саблю, но первые пару его ударов, высекших искры, отразил удачно.  

Ругнувшись сквозь зубы Талия спихнула с кровати женщину и обернулась в сторону вбежавших в спальню людей. Перед ней замерло двое рослых янычар в тяжёлых доспехах со щитами, в шлемах с личинами. Позади них застыло двое детей – мальчик почти подросток и девочка лет десяти. Сестрёнка была как всегда на высоте. Метательный нож вошёл в горло первого противника, и он рухнул на колени, обливаясь кровью так и не успев воспользоваться ни своим ростом и силой, ни своей защитой.  

– Ш-у-у-х! – Башкурт снова напал на меня и лишь краем глаза я видел, что Талия вступила в схватку со вторым янычаром. Помощник визиря раз за разом наносил выпады саблей стараясь достать меня. Причём турок умудрялся парировать мои удары и снова атаковать. Мы стали участниками смертельного танца только вместо лент и платков в наших руках мелькала сталь способная мгновенно оборвать жизнь. С минуту я пытался зацепить противника отравленным лезвием, а затем заметил, что он начал уставать. Об этом свидетельствовали капельки пота на лбу и над верхней губой мужчины. Мне нужно было всего лишь подождать, ухитрившись не быть проткнутым саблей с позолоченной рукоятью.