Её старое, морщинистое лицо, сильно выдающийся острый подбородок, как будто к нему тянущийся сильно опущенный нос, тонкие губы с ведущими к ним мириадами морщинок, спрятавшиеся под лоб глаза с непонятным блеском, бесцветные, нависшие, сдвинутые к переносице брови и борозды во лбу.
И все эти черты стянутые в узелок цветастого платка.
Она стояла на углу улицы, оглядываясь по сторонам, как будто нетерпеливо ожидая чего-то. Зловещая гримаса, с непонятным отблеском неприветливого взгляда заставляла людей обходить ее по возможности стороной.
Шёл дождь. Тут и там мелькали зонтики и плащи. Разбрызгивали лужи быстро мчавшиеся автомобили.
Она стояла, вертя головой, все сильнее оборачиваясь и провожая взглядом каждого прохожего. Казалось, что только нехорошие мысли роются в голове у этой изуродованной временем женщины.
Дождь усилился, но она продолжала стоять. Не накрытая ничем, она уже практически промокла.
В бледных лицах спешащих людей, быстро отводящих случайно павшие на старуху взгляды, отражалось неприятное впечатление, оставленное от вида злого её лица.
Никто к ней не шёл, а только отходили подальше. Не внешность одежды отпугивала людей, она была одета, как обычная пожилая женщина, но лицо, точно перекрученный ссохшийся изюм, скривленный по представлениям большинства злобным выражением.
Она стояла под дождём, поправляя целофанновый пакет на ручной колясочке, которые так любят пожилые граждане. Под пакетом виднелись яблоки. Да, она продавала их. Точнее, пыталась.
Под нависшими веками точно искорка, блестел взгляд надежды, неугасимый огонь, облагораживающий любое существо. И от этого взгляда, идущего с самых потемок души, неожиданно веет доброй наивностью. И все лицо, только что казавшиеся злым уродством, становится добрым и притягательным, хочется посочувствовать старушке, дать ей зонт, купить пару яблок, сказать что-то хорошее…
Но прохожие спешат, накрапывает дождь, и натолкнувшись на неприятные черты, они торопятся отвести глаза, так и не увидев, не разглядев тот взгляд…
А старуха так и стояла, поворачивая свое ссохшееся лицо…
И все эти черты стянутые в узелок цветастого платка.
Она стояла на углу улицы, оглядываясь по сторонам, как будто нетерпеливо ожидая чего-то. Зловещая гримаса, с непонятным отблеском неприветливого взгляда заставляла людей обходить ее по возможности стороной.
Шёл дождь. Тут и там мелькали зонтики и плащи. Разбрызгивали лужи быстро мчавшиеся автомобили.
Она стояла, вертя головой, все сильнее оборачиваясь и провожая взглядом каждого прохожего. Казалось, что только нехорошие мысли роются в голове у этой изуродованной временем женщины.
Дождь усилился, но она продолжала стоять. Не накрытая ничем, она уже практически промокла.
В бледных лицах спешащих людей, быстро отводящих случайно павшие на старуху взгляды, отражалось неприятное впечатление, оставленное от вида злого её лица.
Никто к ней не шёл, а только отходили подальше. Не внешность одежды отпугивала людей, она была одета, как обычная пожилая женщина, но лицо, точно перекрученный ссохшийся изюм, скривленный по представлениям большинства злобным выражением.
Она стояла под дождём, поправляя целофанновый пакет на ручной колясочке, которые так любят пожилые граждане. Под пакетом виднелись яблоки. Да, она продавала их. Точнее, пыталась.
Под нависшими веками точно искорка, блестел взгляд надежды, неугасимый огонь, облагораживающий любое существо. И от этого взгляда, идущего с самых потемок души, неожиданно веет доброй наивностью. И все лицо, только что казавшиеся злым уродством, становится добрым и притягательным, хочется посочувствовать старушке, дать ей зонт, купить пару яблок, сказать что-то хорошее…
Но прохожие спешат, накрапывает дождь, и натолкнувшись на неприятные черты, они торопятся отвести глаза, так и не увидев, не разглядев тот взгляд…
А старуха так и стояла, поворачивая свое ссохшееся лицо…
20.02.2023
Ars longa, vita brevis est.
