Шум детской перепалки не успел утихнуть, как Ванар уже спешил домой.

О дальнем пастбище ходили слухи, будто-бы туда иногда наведываются гоблины, впрочем, толком их там никто не видел. Родители запрещали детям ходить туда, так что ничего удивительного, что это место обросло всяческими небылицами и страшилками.

Но мальчик был полон решимости отправиться туда, и добыть заветные цветы любой ценой.

Весь оставшийся вечер и добрую половину ночи он не мог думать о чем-либо кроме того, как принесет ей эти цветы.

Рано утром, стащив отцовский нож, он погнал стадо к своей цели. 

Дальнее пастбище, очевидно, располагалось дальше остальных от деревни. Мальчик миновал башню на холме. Лес, все такой-же светлый как и всегда, сегодня был неожиданно тих, птицы будто ещё не проснулись, хотя обычно в это время они щебетали во всю. Взглянув на небо, Ванар заметил огромную тучу, идущую из-за горных пиков. Черная клубящаяся масса облаков быстро приближалась, попеременно вспыхивая то синим, то фиолетовым светом молний. Еще далекий грохот был ели слышен.

Замерев в нерешительности, мальчик глядел на тучу. Он уже было хотел повернуть, но вдруг в его голове прозвучал звонкий девичий голосок «струсил!».

Посох чуть слышно скрипну, крепко сжатый в побелевших ладонях. Стадо повернуло назад… 

Лишь только дверь стойла была закрыта, звон колокольчика стал отдаляться от деревни. Ванар бежал со всех ног.

Быстро миновав лес и ручей, чья поверхность уже покрылась причудливым сплетением кругов, он выбежал к страшному пастбищу. 

Раскаты грома подгоняли его, бегущего сквозь высокую мокрую траву, к заветной цели, голубоватому пятну на границе поля и скал. Страх отступил, заглушенный радостью, когда мальчик разглядел сквозь колышущуюся под порывами ветра траву ярко-фиолетовые бутоны больших Императорских лилий.

Еще десяток секунд, и он уже на коленях, в дрожащих руках нож. Пара быстрых движений, и букет прекрасных цветов у него в руках.