Дмитрий хотел почесать затылок, но рука, будто застрявшая в желе, не давала это сделать. Стрелки настенных часов показывали три часа дня, хотя супруги пришли сюда в девять утра. Неужели они так долго просидели в кабинете Геннадия Валерьевича?

— А куда пропали рыбки? — удивился Дмитрий.

— Какие рыбки?- не понял Геннадий Валерьевич.

— Ну вот же, — пациент указательно кивнул. — У вас там, в стене, был аквариум с рыбками, а сейчас его нет.

— Дмитрий, я прекрасно понимаю, как вам сейчас тяжело. Без сомнения, произошедшее — большая потеря для вас, и я искренне вам сочувствую. Но это вовсе не повод опускать руки. Нужно заставить себя жить дальше.

— Чего? Какая потеря? — в недоумении изогнул правую бровь Дмитрий.

Психиатр тяжело вздохнул, встал с деревянного стула, подошёл к пациенту и успокаивающе положил руку ему на плечо.

— Дмитрий, у вас вялотекущая шизофрения, которая, скорее всего, появилась после гибели вашей жены в авиакатастрофе, что произошла год назад. Вы находитесь на госпитализации в нашей лечебнице уже три месяца, и за всё это время мы практически не продвинулись. Каждый раз мне приходится повторять вам одно и то же,- произнёс Геннадий Валерьевич.

— Как погибла? — растерянно прошептал пациент. — Вот же она…

Медленно повернув голову, Дмитрий обнаружил, что в кабинете кроме него и Геннадия Валерьевича никого нет. По телу прошёл холодный пот, смотреть стало тяжелее, поскольку глаза наполнились слезами.