Рисованная жизнь

Промозглый, пронизывающий ноябрь. Листья отшуршали своё, промокли, превратились в тёмную кашу, и молча лежат, затоптанные и униженные несущимися прохожими. Прохожие тоже затоптаны ноябрём. Их взгляды сердиты, но рассеянны — никому сейчас нет дела до окружающих. Только бы добраться до тёплой батареи. 

Я невидим для других, но сам замечаю всё. На мне чёрная куртка, чёрные штаны. Капюшон скрывает лицо. В руке — поводок, на конце поводка — Рэй. Маленький король* шит-цу. Пока Рэй занят своими собачьими делами, я играю в любимую игру.

Мимо идут две девушки. Одна — в длинном сером пальто, из-под которого выглядывают классические чёрные брюки. Вторая — в коротенькой кожаной юбке, тоненьких колготках и куртке, едва достающей до талии. Обе без шапок, волосы Первой распущены и черны, у Второй собраны в высокий блондинистый хвост. 

Что-то щебечут.

— … И её не приняли… — доносится до меня обрывок фразы Первой.

— Кого? — рассеянно бросает Вторая.

— Да работу мою! Ты вообще слушаешь?

Они уже далеко, я не улавливаю продолжения, но этого мне достаточно. Мозг уже рисует сюжеты и раскрашивает подробностями. Девочки-студентки, подруги, учатся на разных факультетах. Поэтому Вторая не знает, про какую работу ей говорит Первая — у них разные дисциплины, расписания. Вторая не может сосредоточиться на диалоге, думает о парне. Чем он занят? Почему отказался за ней приехать? Она ведь так легко оделась в надежде, что он сегодня побудет её водителем. На этой мысли Вторая дует губки.

Моё сознание торопливо наносит новые мазки. Они познакомились в универе, когда объявили набор в клуб «Слово», посвящённый искусству говорить на публике. Первая пошла туда, чтобы справиться со страхом выступлений. Вторая — чтобы её парень видел, что она много чем интересуется. По той же причине она вступила в литературный клуб и секцию по киберспорту.

Студентки скрываются вдалеке, и я переключаюсь на медленно идущую мимо меня женщину. Она что-то бормочет, не разобрать. На ней куртка цвета растоптанных листьев, резиновые сапоги, коричневый берет. Руки в карманах, но я хорошо представляю их себе — морщинистая, потемневшая кожа, плохо гнущиеся пальцы.

Пенсионерка, трое детей. Младший сын навещает чаще других — у него пока нет жены, старшие давно живут своими жизнями. «И они ещё упрекают меня, что я люблю его больше, они же меня бросили…» — читаю я в её влажных глазах.

Она не понимает, что сама его выделила, лелеяла больше всех, оттого старшие и не приезжают. Я вздыхаю. Рэй тявкает и поджимает лапу.

— Ещё немного, Рэй. Последняя игра, — обещаю я.

Парень в пальто и бежевом толстом шарфе остановился в трёх метрах от нас, достал из кармана бумажку и отправил в мусорку.

Он идёт со свидания с девушкой, которую навязали ему дядя с тётей. Ну познакомься, милая девушка, чего ты. Своди её куда-нибудь.

Он сводил. В ресторане Милая Девушка почти всё время молчала, а если выжимала словечко, тут же краснела. Не справившись с её стеснением, он стал молча поглощать свой стейк и смотреть в окно. Милая Девушка склевала салат, пошуршала в сумке, вынула ручку и смятый чек от покупки ботинок, расправила его, написала свой номер, сунула парню. Смущённо улыбнулась. Снова густо покраснела.

Парень проводил Милую Девушку до подъезда, слегка потряс её руку и ушёл. Приближаясь к своему дому, выбросил смятую бумажку в урну.

Рэй потянул домой. Его тоже воротит от ноября. Долго торчать на улице он не хочет.

— Идём, идём, малыш. Съедим что-нибудь вкусненькое. 

Его маленькие ножки бегут впереди меня, я иду неспеша, чищу голову от чужих жизней. Мы топчем тёмную кашу из листьев. Смотрю наверх — над головой с треском начинают моргать фонари. Ещё один день ноября отдан прошлому. 

* Рэй (rey) с испанского означает «король»

Еще почитать:

Луной был полон сад глава 4

Пламя души. Часть первая. Костер на острове.

иллюзия реальности созданная нами (или кем-то другим?…)

И засияет вновь