Лавандовая бабочка Пролог

Вечер, почти десять часов. Дует холодный ветерок из открытого окна. Порой мне кажется, что этот дом скоро развалиться, хотя он был не слишком-то и старый. Я сидел на кровати, играя с машинкой, которую сам же и сделал, иногда оглядываясь на стены и окно. Стены были обклеены обоями, цветом лёгкого персика, на них так же были изображены в некоторых местах нарциссы, но не слишком ярко, а просто, будто бы одной линией из золотистой краски. Меня всегда успокаивал этот цвет обоев, порой даже легче засыпать, после рассматривания пары минут; так и представляешь, что ты где-то в уединённом месте, где только ты и никого больше, лишь спокойствие и гармония. Машинку я сделал из пары маленьких деревяшек и крышечек от бутылок, они были разные цветом. У меня не было больше игрушек, но скоро моё день рождение и мне пообещали купить их, которые захочу. До дня рождения оставалась лишь неделя. Это время должно было быстро пролететь, но ожидалось, как будто вечность. Тихонько сидел, посматривал на окна и представлял, как звёзды на небе оживают. Я прислушивался, что делала мама, она была явно на кухне: были слышны звуки посуды, ножа, который стучал об доску, хруст овощей и как кипит вода в кастрюле. Отец был на работе, он обычно работал почти допоздна, но в последнее время приходил, когда вздумается: он мог не пойти на работу с утра, мог прийти пораньше, а может позже. Почему так было? Я не мог найти на это ответ.

Мама уложила меня спать, я лёг и засыпал, но с осторожностью. Как только она ушла обратно, я не стал спать, ожидая всего, что можно. Мне было страшно, я прислушивался ко всему, что происходило. Комната находилась в конце дома, но между кухней и спальней родителей. Дверь открылась. Это был отец. Я не желал вслушиваться, но было настолько страшно, что приходилось, вдруг что-то случиться. Мама вела себя тихо и почти не издавала звука. В первое время ничего не происходило, но я знал, что тишины не следовало ожидать, как и спокойствия.

— Эй, еда уже готова? — спрашивал отец, стоя в коридоре и вешая одежду.

— Да, конечно, как ты и просил — ответила мама с опаской и осторожностью, будто не хотела сказать лишнего.

Я слушал разговор и вслушивался в каждое слово, но тут же произошёл резкий удар кулаком по столу. Я вздрогнул. Снова эти крики, снова ссоры и вопли, мне так это надоело. На кухне происходило самое страшное — слышалось, как мама рыдала и будто бы захлёбывалась в своих же слезах, умоляла прекратить. Удар за ударом, крик за криком. Это не прекращалось.

— Снова ты за своё! Я предупреждал тебя, чтобы ты никому не смела рассказывать о наших отношениях, а что сделала ты?

— Извини меня… Прошу… Я ничего плохого не сделала… — сквозь слёзы проговаривала тихонько мать

— Что ты там бормочешь? Да какая уже разница, вот в следующий раз ты точно будешь слушаться меня! — прокричал отец.

И снова удар. Один стакан упал на пол и разбился. Скорее всего, по звукам, он бросил мать на кухне и ушёл в гостиную, что-то бурча себе под нос. Страх одолевал меня, и я решил спрятаться под кровать. где меня бы никто не трогал. Под кроватью уже давно не было пыльно, несмотря на то, что никто не проводил там уборку. Одеяло уже давно не спасало от дрожи и этой нарастающей тревоги внутри меня. Вокруг меня была тишина, лишь мои всхлипы перебивали её. Я уснул, хоть и совсем не хотелось.

Время четыре утра. Я проснулся от того, что в доме был какой-то шум. Нет, это не были звуки побоев или ругани, это было что-то другое. Мне пришлось выползти из-под кровати, чтобы посмотреть. Это был телевизор. Отец уснул на диване и не выключил его. Самым странным для меня было то, что я не обнаружил нигде маму. Я глянул на кухню: вся картина передо мной — это будто кошмар, от которого хочется проснуться. Разбитый бокал, вещи валялись на полу, никто их даже не подбирал. Мамы там не оказалось, пусть даже кухня и была достаточно большой. Чувство тревоги не покидало меня, и я решился зайти в ванную комнату. От ужаса, увиденного я упал на кафель. Пару секунд, которые, казалось, длились для меня вечность, я вглядывался в картину перед моими глазами. Я не понимал, что происходит. Мне было страшно, оттого и не мог пошевелиться. Этот страх сковывал меня, и я просто сидел на полу, после чего началась истерика, и слёзы начали стекать по щекам. Я взревел настолько громко, что проснулся отец и подошёл ко мне, пробормотав что-то под нос. Я всё так же сидел на холодном полу, однако, словно что-то дёрнуло меня, я вскочил, пытаясь её разбудить. Отец был настолько не в себе, что мне кажется, ему было всё равно. Он стоял и молчал, в отличие от меня, а после развернулся и ушёл обратно. Страх нарастал, но адреналин взял вверх. С грохотом открыв дверь, я выбежал на улицу и кричал во всё горло, зовя на помощь соседей. Этот день останется навсегда в моей памяти.