Дыхание Первой вселенной Предвестник

Предвестник

Риэлтор, широко улыбаясь, приветствовала их. — Уверяю вас — это прекрасные апартаменты, мне редко выпадает возможность представлять столь просторные помещения на этом ярусе.

Она провела стройную женщину, держащую за руку мальчика лет десяти в гостиную с панорамными окнами.

— Захватывающий вид, не правда ли? — Продолжала свою тщательно подготовленную речь риэлтор. — Впервые оказавшись здесь, она сразу поняла, что продать апартаменты станет намного проще, если пригласить потенциальных покупателей прямиком к окнам. Завороженные панорамой, они станут более расположены услышать и о других достоинствах этого места, которых, впрочем было не так много.

— Мы с вами находимся на самом высоком ярусе Нижнего города, — продолжала ворковать риэлтор. Она знала несколько приемов, которыми можно было очаровать молодые семьи. — Бывают дни, когда на такой высоте не идет дождь и сквозь туман даже видно небо!

Стройная женщина недоверчиво взглянула на ее, с трудом оторвав взгляд от окна и улыбнулась.

— Межсекторный мост располагается прямо под вами, — риэлтор провела рукой, указывая на уходящую вдаль широкую платформу, соединяющую сектора. — Великолепная перспектива, наполненная яркими огнями культурного центра яруса. В отличии от унылых пейзажей промышленных зон, которые могут предложить другие апартаменты, — не снимая с лица дежурную улыбку закончила риэлтор первую часть экскурсии.

Мальчик выпустил руку матери и подошёл к окну, уперевшись в его холодную гладкую поверхность лбом. Он принялся рассматривать мост, усеянный магазинами, закусочными и различными заведениями для взрослых, чьи яркие неоновые вывески переплетались в неистовой борьбе за внимание горожан, рискнувших войти в этот лабиринт всевозможных товаров и услуг. Мальчик прислонил кончик указательного пальца к стеклу и принялся водить им, повторяя извилистый маршрут одной из улочек, уходивших вдаль. Словно раскаленный наконечник стрелы, мост упирался в громаду здания соседнего сектора, едва различимого в густой пелене дождя. Из точки, где мост примыкал к сектору напротив тянулись паутинки радужного света — скопления неоновых вывесок, ползущих по стене. Межсекторные мосты располагались с каждой из четырех сторон жилых башен и на множестве их ярусов. В школе, ребята постарше рассказывали, что эти мосты не просто самые классные места в этом отстойном городе, но еще и самые важные. По их словам, мосты удерживали башни от падения. Если хоть один мост рухнет, то башни начнут падать друг на друга как домино. Однажды он рассказал об этом родителям, не на шутку разволновавшись, но взрослые ответили, что все это выдумки и башни никогда не упадут. Им он не поверил — мосты и правда выглядели очень важными.

Удостоверившись, что ловушка сработала и полностью завладела вниманием мальчика, который некоторое время не станет подгонять мать своим нытьем о том, как ему скучно ходить целый день по одинаковым комнатам, риэлтор продолжила свой монолог.

— Как вы уже заметили, эта просторная комната с легкостью вмещает в себя зону для отдыха, полностью укомплектованную мебелью, а также блок для приготовления пищи. Эта роскошь совсем не свойственна для жилых помещений в городе.

Стройная женщина еще какое-то время осматривалась по сторонам, словно высматривая что-то, а затем принюхалась. — Кажется, я чувствую какой-то неприятный запах, мне не кажется? — Спросила она.

Это была одна из немногих негативных особенностей апартаментов, которая могла бы помешать успешной сделке. К большому сожалению риэлтора — самой очевидной из всех. Она была готова к этому вопросу и ответила сразу же. Ложь звучала вполне безобидно, к тому же очень правдоподобно.

— Да, так оно и есть. Дело в том, что в этих апартаментах долгое время никто не жил, а следовательно не следил за системой водоснабжения. Датчики контроля вышли из строя, — она покачала головой, осуждая подобную халатность, — по этой причине произошел небольшой потоп. Часть мебели сгнила, оставив после себя этот неприятный запах.

Стройная женщина снова осторожно принюхалась и кивнула. Она не знала, какой запах оставляет в замкнутом помещении разложившееся до последней стадии человеческое тело, поэтому поверила в историю со сгнившей мебелью в гостиной. Останки давно убрали, как и полицейское оцепление во время расследования, а после заменили и мебель, вернув апартаментам нормальный вид. Но приторный запах гнилой плоти, пропитавшей стены гостиной, вывести очень сложно. По этой причине помещение долгое время оставалось не у дел.

— Смею вас заверить, что все вышедшие из строя коммуникации были заменены на новые, как и испорченная мебель. — Риэлтор провела взглядом по тому месту рядом с диваном, где на тонком ковре виднелись круглые отпечатки ножек кресла. Она могла заплатить высокую цену, скрывая от покупателей подробности, при которых опустело это жилье, но решила пойти на риск. Ей во что бы то ни стало нужно доказать одному выскочке из конторы, что она может продать что угодно, кому угодно и навсегда оставить этого мужлана на нижней ступеньке карьерной лестницы. Желая поскорее вернуться к обсуждению преимуществ, она поинтересовалась: — вижу вас очень заинтересовала кухня, вы готовите?

— Стройная женщина перевела на риэлтора серьезный взгляд своих серых глаз, покрытых голубой пеленой визора и с улыбкой ответила: — я — кулинарный обозреватель. Веду блог о посещении различных заведений в городе и рассказываю об их особенностях. Мне было бы очень интересно готовить некоторые опробованные мной блюда прямо здесь. — Ответила она и коснувшись указательным пальцем виска, сделала фото кухонного блока. — Мой блог после этого станет еще более успешным.

Риэлтор кивнула, скорее себе, чем ей. — Что ж, это и вправду находка для человека вашей профессии, не желаете продолжить обход?

— Конечно. — Ответила стройная женщина и двинулась следом за риэлтором, которая в очередной раз отметила внушительную площадь апартаментов.

Мальчик еще некоторое время изучал пестревшие ядовитыми цветами вывески питейных заведений, доминирующих на межсекторном мосту, а затем отлип от стекла. На его запотевшей поверхности осталась причудливая гримаса. Он оглянулся в поисках матери и не обнаружив ее, принялся расхаживать по комнате. Вслед за окном, заменяющим собой всю стену гостиной от пола до потолка, его внимание привлекли картины. Странные рисунки в тонких рамах, развешенные на противоположной стене. Хаотичные мазки красками мешали распознать предметы, изображаемые художником. Они то и дело расплывались, оставляя лишь смутные образы. Быстро потеряв к картинам всякий интерес, мальчик обошел низкий журнальный столик из полированного металла и завалился на большой мягкий диван с округлыми подлокотниками. Состроив себе несколько рожиц в отражении поверхности столика, мальчик снова принялся блуждать взглядом по комнате. Скука в нем все нарастала. Из соседней комнаты слышалась бурная речь риэлтора и вкрадчивые ответы его матери. Болтая ножками он принялся считать ручки на дверцах стальных шкафов кухонного блока. Сбившись он зевнул и снова уставился в серый туман за окном. Он не знал, какие дети живут там, в Верхнем городе и живут ли там дети вообще, но был почти уверен, что им бывает так же скучно.

Уже готовясь окликнуть маму и спросить, долго еще она будет болтать с тетей-ритейлером, как в поле зрения мальчика попало то самое место, по которому недавно прошелся взгляд риэлтора. Он спрыгнул с дивана и подошел к вмятинам на ковре. Встав по центру между четырьмя углублениями он уперся руками в бока и крепко задумался. Вскоре ему стало очевидно, что на том месте, где сейчас стоит он, что-то стояло. Скорее всего кресло. Теперь осталось понять, в какую сторону было направлено кресло — в сторону кухни, окна или телевизора, висящего на противоположной стене. Склоняясь к тому, что последний вариант является наиболее правдоподобным он принялся искать контроллер от телевизора. Пошарив взглядом вокруг он не обнаружил искомого. Еще раз взглянув себе под ноги он с разочарованием догадался, что контроллер мог завалиться между подушками кресла, которое сгнило при потопе, а затем было выброшено. Нужно будет рассказать об этом маме, тогда возможно ей удастся выторговать из тети-ритейлера скидку за апартаменты без контроллера и мама купит ему новый визор взамен старого. Нынешний визор был совсем детским и не удовлетворял его новым запросам. В нем не было возможности выйти во Всеобщую сеть. Это служило объектом насмешек со стороны сверстников. Он уже хотел было побежать к маме и рассказать ей о своем расследовании, как вспомнил, что она всегда говорила ему. «Взгляни под другим углом, сынок». Он долгое время не понимал, что она имеет ввиду, но когда наконец эта простая истина открылась ему, принялся везде ее использовать. Он встал на четвереньки и заглянул под столик — контроллера не было и там. Тогда он подполз к дивану и нагнувшись еще ниже заглянул под него. Контроллер не нашелся, но там лежало нечто другое. Вдалеке, возле самой стены, лежало какое-то устройство. Прищурившись мальчик попытался разглядеть его в полутьме поддиванного пространства и его визор увеличил яркость изображения, почувствовав напряжение глазного нерва носителя. Улучшив качество изображения, мальчик наконец разглядел предмет. Это был еще один визор, судя по размерам — взрослый. Он прижался плечом к нижней части дивана и сунул под него руку, вытянув ее так сильно как только мог, чтобы достать свою находку. Пошарив ладонью в пустоте он вытащил руку и решил попытать счастье ногой. Усевшись на ковер он засунул под диван ноги и принялся шарить ими там, двигая словно ножницами, высунув от напряжения кончик языка. Наконец мысок ботинка ткнул визор и тот переместился чуть ближе. Продолжая двигать его ногой, мальчик наконец вытолкнул визор из-под дивана и торжествующе улыбаясь схватил его. Сдув осевшую на находке пыль он покрутил ее перед глазами, удостоверившись, что устройство цело и попытался его включить. Заряда оставалось мало и слабый сигнал требовал от носителя надеть устройство и тщательно закрепить на виске ту его часть, через которую визор производил зарядку своего аккумулятора энергией, выделяемой человеческим телом. Мальчик снова забрался на диван и скинув свой визор, надел новый. Ему казалось, что он нашёл сокровище, которое упустили цепкие взгляды взрослых и теперь он сможет наконец узнать, чем взрослые визоры отличаются от детских. Надев визор, мальчик наклонил голову вбок, чтобы слишком большое устройство легло коннектором ему на висок и подал команду активации. Тонкие стекла устройства замерцали, затем появился логотип Корпорации и наконец, перед мальчиком возникло искривленное пространство гостиной. Удерживая дужки прижатыми к вискам, он помотал головой и колышущаяся комната вызвала головокружение. Мальчику это понравилось. Он представил, что так взрослые видят мир, когда неверной походкой выходят из баров, где проводят вечера, запивая скучные разговоры горькими напитками. Он нашел галерею визуальных файлов и принялся разглядывать ее содержимое. Доступа в Сеть у него все еще не было — визор не смог найти в сознании мальчика соответствующих разрешений. Огорчившись, мальчик принялся просматривать изображения, на которых незнакомые люди сменяли незнакомые места города. Он видел кафе и бары, мужчин и женщин, а также множество странных картин, как те, что висели в апартаментах. По всей видимости визор, как и эти апартаменты, принадлежали художнику. Весьма скучному, если судить по его картинам, но весьма успешному во взрослых кругах. Множество фотографий показывали большие помещения без окон, стены которых были увешаны такими же скучными картинами. Между ними прогуливались группы людей, фотографируясь и вроде бы даже покупая их. Листая бесконечный массив скучных снимков, мальчик несколько раз зевнул и снова захотел позвать маму. В конце-концов, сколько можно рассматривать все эти похожие друг на друга комнаты. В животе заурчало, намекая на приближение обеденного времени. Тем временем он проник в раздел с видеозаписями, по большей степени такими же скучными как и фотографии. Почти все они были темными и наполненными громкой музыкой. Несколько раз он даже видел обнаженных женщин. Они двигались медленно и плавно, словно струи воды от дождя на стекле. Смутившись, мальчик покинул этот раздел, стараясь унять странное чувство внизу живота — словно кто-то щекотал его изнутри. Окончательно разочаровавшись в находке, он угрюмо решил надеть обратно свой детский визор и поиграть в детские игры с друзьями, многих из которых никогда не видел в реальной жизни. Почти все они жили в других секторах, настолько удаленных от него, что их башен не было видно сквозь вечный туман Нижнего города. Распознав сонливость носителя, визор следуя настройкам перенаправил его в раздел записи сновидений. Подобная функция была стандартной для взрослых визоров. С целью поддержания стабильного уровня психического состояния, сны записывались и при необходимости могли быть рассмотрены врачами в качестве симптомов ухудшения ментального здоровья носителя. Для мальчика же эта функция была настоящим открытием. Если бы в его визоре тоже была такая функция, он смог бы записывать свои сны. В них он боролся с фантастическими тварями бок о бок с друзьями и получал в награду за подвиги острова из сладостей от благодарных правителей миров, которые спасал. Мальчик уже давно разочаровался в качестве воображения взрослых. Большее, что они могли вообразить — это расходы кредитов на предстоящий месяц, наполненный скучными делами. Без особого интузиазма, он принялся разглядывать файлы сновидческого раздела, принадлежавшего очередному скучному взрослому. Как оказалось, владелец этого визора рисовал свои сны. Его картины нравились другим взрослым и это намекало на то, что сны у них очень похожи. От этого откровения у мальчика по спине пробежали мурашки. Какие же скучные и бесформенные сны снятся взрослым. Ему стало искренне жаль своих маму и папу, и всех тех бедняг, что сейчас бродили по межсекторному мосту под окнами апартаментов. Осознание, что и ему однажды придется стать взрослым навалилось на мальчика тяжелой тоской. В глазах защипало от слез. Погруженный с головой в сожаления об уходящем детстве, мальчик почти не замечал сменяющие друг-друга эфемерные изображения снов предыдущего владельца визора. В одном из этих видео, запись пошла чуть раньше требуемого срока. Мальчик видел, что волосатая как у его папы рука мужчины, поднимает ко рту стакан с янтарной жидкостью, которую он ранее налил из бутылки на кухне. Мужчина усаживается в кресло, стоявшее на том месте, где сейчас было пусто. Визор рассеял догадки мальчика о расположении кресла в комнате. Оно стояло спинкой к телевизору и лицом к окну. Мужчина бормочет, что скоро его полет окончится.

Снова мальчик видит черную бездну космоса. Вокруг быстро проносятся звезды, свет которых превращается в ослепительные линии, образуя тоннель с бледно-голубым огоньком вдалеке. На этот раз огонек стремительно приближается. Мальчик целиком поглощен заинтересовавшим его сном. Вскоре он начинает испытывать дискомфорт и ощущает испарину на лбу. Липкую и горячую, как та что покрывала его тело во время лихорадки в прошлом году, на две недели приковав к постеле. Проснулись воспоминания об ужасном вкусе лекарства, которое папа принес из аптеки. Папа сказал, что если мальчик откажется его принимать, то будет болеть до самой старости. Аргумент папы в пользу лекарства был очень сильным и мальчику пришлось подчиниться. Это омерзительное чувство появилось вновь. Челка прилипла ко лбу, а рубашка к спине. Холодные пальцы рук вонзились ногтями во влажные ладони. Кулаки превратились в камни, висящие на онемевших руках. Зубы крепко сжались, больно прикусив щеку, а глаза вновь увлажнились. Широко распахнутые, они наблюдали, как голубой огонёк стремительно увеличивался в размерах. От ритмичных звуков, доносящихся оттуда в спине вибрировал позвоночник. Туннель, сплетенный из росчерков звезд, распадался по мере снижения скорости. Сердце в груди подскочило, пропустив пару ударов, будто кто-то застукал его за плохим делом. Он ждал наказания за это. Не такого наказания, какое можно было бы ожидать от родителей, а намного, намного хуже. Подобное наказание было невозможно вообразить. Собрав всю свою волю, мальчик наконец смог зажмурился, но визор продолжал транслировать сон художника ему в мозг. Передача продолжалась через плотно прилегающий к виску сенсор. Мальчик наблюдал галактику. Галактику, вращающуюся в пустоте бескрайнего космоса. Эта галактика была не такой, в которой жил он — эта галактика отличалась от его галактики всем, кроме размеров. Галактика, которую мальчик видел в своём сознании, была живой. Живой — как он, как его мама и тетя-ритейлер. Но в то же время не живой. Совершенно чуждой его миру. Эта галактика состояла из металла и камня, она была одним организмом. Немыслимых размеров машина, собравшая себя из бесчисленного количества других галактик, которые поглотила целиком. В ее центре зияла исполинская черная дыра, вокруг которой, словно мухи, вращались мириады голубых звезд. Из центра этой пылающей плазмой бездны что то смотрело на него. Увиденное раздробило в пыль богатую фантазию мальчика и низвергла до атомов воображение, художника. Галактика мыслила и куда-то направлялась, она преследовала некую цель, столь ужасную и непостижимую, что никто не смог бы вынести даже намека на нее суть. Мальчик осознавал, что его заметили. Теперь он не был уверен, что это всего лишь запись. До этого, галактика заметила художника, который увидел ее в своем сне. Галактика увидела его и убила. Убила одной лишь силой своей волей. Сквозь пространство и время одного ее желания хватило, чтобы прервать жизнь человека, на мгновение увидевшего ее.

Визор слетел с трясущейся в агонии головы художника и закатился под диван, где и пролежал все это время. Разлагаясь, тело мужчины медленно впитывалось в мягкое кресло, заполняя апартаменты удушающим запахом гниющей плоти. Испарения, поднимающиеся от разбухшего трупа, оставили на потолке поросший грибком рисунок галактики — последнюю картину художника. Мальчик наконец отбросил визор, который упал на ковёр и укатился обратно в поддиванную тьму. Там он словно намеревался переждать грядущее, увиденное своим носителем. Мальчик раскачивался на диване, обхватив колени руками, стремясь унять колотившую его с ног до головы дрож. Громко стуча зубами, забывая дышать, он вспоминал машину галактических размеров, медленно плывущую в пустоте космоса и боялся снова увидеть ее во сне. Боялся, что она увидит его во сне.