22-й
После любви

здесь есть ананасовая настойка, карты и домино,
стол для бильярда, проигрыватель, пластинки в углу, в пыли,
за нами бог подглядывает сквозь щелку, ему смешно,
думает, чего бы подкинуть, чтобы мы уже не смогли.
и выдумывает: оставить жить вместе после любви,
вместе ходить в магазин, заваривать чай на кухне,
заставить вечером обсуждать, как и кого любили (читай — *бли),
как и кого поцелуями покрывали, как называли сукой.
делиться своими мыслями обо всем, от Паланика,
от Пелевина, Берроуза, Хармса, Довлатова, Гинзбурга
до — нужно купить батарейки, вымыть плиту, избавиться от органика,
до — может, сходим в бар, я и такси уже вызвала.
расхаживать по квартире в исподнем, почти таясь,
стыдливо отворачиваться, чтобы скорей забылось,
как когда-то было ‘возвышенно’, нынче — грязь,
как когда-то — люблю, а теперь — влюбилась
в мальчишку в автобусе, в девушку из метро,
но не в тебя, не в тебя, с тобой мы просто сосуществуем.
бог уже не смеётся, чешет бороду, думает — что-то не то,
если они и такое выдержали, смогли, то я пасую