6 глава.

После столь бурного дня, моя голова кипела и желал отдохнуть, но было дело, что надо решить. Увидев лежавшего Сэра Рейвора, я почувствовал свободу и столь сильная желание уйти из башни зная, что там меня ждут  лишь чужие, довольно гнилые братья. В городе все еще было полно мест, его можно было развлечь себя. Мой Лучник сейчас с Мордрагом, живым трупом, наверное пытается как то наладить отношение.  Его отец, Непомерная скотина, ушла в подвал,  что то ему там надо, но он знает что нужен мне.

Ведь иду я к хорошему и непомерно доброму Брату, что наверно один из не многих сохранил хорошие настроение в столь поганое время.

Город за первыми стенами был гнилым, но очень любимым  местом всякого рыцаря, непомерно много было там блудниц и трактиров,  в которых было лучшое пиво и игры. Одна из таких забав была попади в должника,  парвела просты :выпиваешь шесть, семь кружек  горячего напитка, завязываешь глаза  и кидаешь нож в том направлении, где слышишь мольбы и просьбы, попадет или нет, а узнаешь только, как закричит или развяжут глаза.  Такая забава как разыгрывалась в одном из немногих еще открытых трактиров,  в котором был сэр Логбета с практически со своими рыцарями стены . Они там праздновали новую войну. Вино  и пиво текло рекой. Мой друг уже ели стоял, его сильное, большое тело ели держалось. Увидев меня он непомерно обрадовался и закричал:

 — Вот, наш невезучий брат пришел —   и засмеялся, думая что он сказал что то смешное, хотя некто не понял, но привлек всеобщее внимание. — Выпьем за нашу храбреть и смелость, ведь завтра или через два дня все это исчезнет и начнутся тяжелые тяготы войны. —  Он словно заучил эту фразу, проговорив в полном непонимании что он говорил.

И  тут все вскрикнули и выпили все, что было в их посудинах.

Я не замечая всей этой возни подошел к нему и начел  задавать свой вопрос;

— Мой друг, хороший друг. – он прислушился к моим словам, но словно понимал что все что я скажу будет недобро и начел предлагать свои напиток. Я не отказался, выпил залпом и продолжил – и все же меч мои от вашей затеи сломался, а уговор у нас был.

В таком состоянии он посмотрел на мои  ножны, увидел что они пусты и задулся в улыбки непонимание:

 -Какой уговор? – радостно улыбаясь сказал он – не помню.

— бутылку вина – сказал я – моему лучшему другу.

После этих слов он что то с помнил   и  достал свой меч  из ножен.

— Без проблем – радостно он отдал мне меч, забирая бутылку  вина –вспомнил.

Я уже спокойный планировал уходить, ка передо мной  появился брат, весь в новом, даже латном доспехе, капель крови  не было видно, значит только прибывший, не вкусивший крови. Рост чуть больше моего, глаза как у сокола, что увидел жертву и смотрит, прицеливается. Нос неровный, крючковатый, а губ словно нет.

— Что вы творите, брат –недовольным голосом сказал он —  забираете душу внашего друга.

— Позвольте, у нас договор с сэром Логбетом, он сам докажет.

— Что он докажет в таком состоянии – показывал на него, он уже спал – вы позорите имя свое и братьев что служат с вами.

— Что  с него взять- вмешался другой, более старый брат , чутка пьяный не понимая кто  перед ним– он из Седьмой башни.

 В этот момент у молодого загорелись глаза и с его уст вырвались гнилые слова.

 — Так ты гнилье,  что попала сюда из за своего нахальства и жадности, та чернь. – и словно издеваясь он посмотрел на брата –тогда он завтра сам заберёт.

Чернь, то что они чернь, возможно, но он назвал меня чернью, то непростительно. Голова словно освободилась от забот, рука дрожала от гнева,  а глаза закипели кровью.

— Вы назвали меня чернью – я пытался скрыть весь мой гнев.- возможно вы правы, но думаю умение определяет это, согласны.

— согласен – и подняв руку  на грудь сказал-  мой род уже восемь поколений служит и защищает этот город,  и мне не надо  говорить что  знание которые мы приобрели за это время довольно большие.

Я чуть ли не засмеялся. Что за знание он приобрел, как бежать отсюда.

— ладно, тогда бой Ворот. – спокойна сказал я.

— Отлично. – радостно глупо заговорил он.

— На что? – он не понимал что это, а его братья не отговаривали, не спасали его. – на Жизнь или случай.

— Только жизнь, — точно дурак. – моя ставка только Жизнь! – после этих слов, что он прокричал на всю таверну, все замерная, тогда только все поняли на что он подписался.

Все начали осматривать меня, и многие признали  и  даже тот, что сказал глупость, понял кто я.  И немедленно подбежал  и ударил его.

 -Простите- нервно начел он – он не понимает,  А я вас не признал дорогой друг.

— Я знаю, но оскорбление моего рода, даже не зная этого, не уменьшает оскорбление, завтра я пойду с нижних ворот  и тогда он либо получит благородную смерть или жалкую охоту.  

Я вышел, и пошел  вместе  готовится к завтрашнему дню.

…

 В таверне стояла тишина, Лорд Леймир смотрел на смертника и думал. Он не понимает, он не признал господина Редрейсера,  чему роду принадлежать большое количество земель за этой заставой, чья фамилия гремела здесь тысячи лет, и их династия некогда не заканчивалась. Как он не вспомнил тот случай, когда молодой рыцарь побежал в засаду и когда все уже думали о похоронах, он вернулся измученным, но живым, а его слуги несли шесть носов гоблинов, что доказывало о его храбрости. И как он не мог вспомнить тот жуткий  и презренный разговор с Седоусом, что предначертал его судьбу здесь. Его молодой парень, не понимал что такой человек просто так все не забудет и если его назовут чернь, то врят ли ты останешься живым.

Только вот парень то был тоже не простой, его семья владеет большими и богатами наделами , и то что его отец привез столь хорошие мечи и великолепных коней делало его таким же нужным и уважаемым рыцарем в его кругу. Так что надо было спасать этого придурка.

Переубедить такого парня сложно, дуболом,  что помнит каждое слово. А слово он держит. Так что нужен его командир, не тупой мужик. Но  для этого придется  идти к нашему главному, тому кто это разрешил пьянку, только вот все должно было быть по-тихому, а то что этот придурок устроил, такое не решить по тихому. 

Объяснить все будет сложно, особенно этому молодому болвану, пусть другие разбираются. Ну допустим мы придем, обговорим плату, только тот все равно голову потребует, нет, не вариант. Лучше чтоб сбежал с беженцами, так и голову сохранит, а позор его семья стерпит,… нет, не стерпит.  Тогда как делать. Сказано, парня живим оставить подольше, хотя бойня, может отдать его на съедение, нет до первой атаки, до первого удара, парень должен жить.

 Думая обо всем он ходил кругами, нервно щелкая пальцы. А другие пытались объяснить на что он подписался и особенно с кем. То что он должен с ворот на лошади пройти, он знал, то что бой будет на копьях тоже и выпав из седла  или потеряв сознание, но в споре на Жизнь ты продолжаешь,  пока голова соперника не будет в твоих руках, он этому обрадовался. Но то, что его первым соперникам будет наследник  семейства рыцарского ордена, которые веками защищали этот город, немного озадачила его. И то, что его соперник провел шесть таких Ворот и во  всех шести его соперники погибали, этого он не знал.  Тут его глаза смотрели на того кто искал выход, и видел то, что он его не находит.

— неужели смерть? – немного страх слышался в голосе. – я ее приму.

— не  бойся – иронично сказал он – что то придумаем.

В глазах была лишь надежда, то что их командир договорится на счет его.

Утро была тяжелым для каждого, для нас от позора  будущего  и вчерашнего, а у них от позора настоястоящего. Седьмая башня, башня позора,  находилась в северной части крепости, на самом берегу Реки Спарта. В которой кипели быстрые воды, что подымали товары и деньги в Верхние части Древа. Туда нам идти не так часто приходилось, то позорное место, хуже были только Ворота и последние стена,  на которой всегда правела Чернь, бандиты и предатели братьев. Мой лорд был зол на нашу неуместную борьбу, то что Ворота состоятся он знал, ведь честь обязывала, да и врагов еще не так чтобы много для суда, докладывали только о двух, трех огнях, от того было понятно что Суд будет либо через неделью , либо на через две.  Так что о переносе речи не шло. Наш командир, даже для такова прохода решил быть словно на последний бой,  лучший костюм, что превосходно сидел на нем, словно стальные латы, защищая его от позора  и неуместной грязи уличной швали.  Он был на хорошем скакуне, пошедшим много охот и боев, и проживавший последние свои дни как в достатке и сытости.  Даже войдя в эту гнилую обитель он выглядел превосходно, гигантское тело его гордо несли небольшие, но сильные ноги. Глаза, словно горели ненавистью к этой омерзительной башне, но шагнув в нее, она стала чем то лучше. Сэр Ирхон был нашем спасением.

Когда ставни были открыты, когда перед нами в со своим противным, недостойным взгляда омобратился лорд Скверенский, что был дальним родственником короны одной далекой страны, мои глаза по неволи посмотрели вниз, то что в нем текла кровь королей делала его выше, но  его садистки наклонности пугали и вызывали отвращение.   Дальше мой взгляд попал на рыцаря в доспехах, что для меня было странно, но затем я вспомнил о нем. Сэра Мордрага, сын потерявший наследство из –за  того что в его крови текла кровь рода некромантов и пришедший суда искупить это. Если Лорд Скверенский казался живим и благородным, когда мы вошли он читал какую то книгу, в дальнейшем я узнал ее, то было «Физиология Человека, особенности и недостатки», то Мордраг, словно застывшая  кукла ждала и стояло возле двери, и как дверь открылась он не сделал не шага, не движения, даже на секунду мне показалось что он не дышит. Но больше меня поразил вид Седоуса.

Он словно не знал о нас, он просто  смотрел на нас ошалевшими глазами и радостно улыбался. Словно  ему привносят неожиданный сюрприз. Сам он был в обношенной кольчуге, словно собирался в бой.

Разговор был благородным, не смотря на вид принимающей стороны и самого помещение, маленького, застилавшего кровавым пятном на каменном полу и небольшим столом, возле которого  была пара стульев и скамейка на которой расположился Лорд Седоус. Сам розговор был не длинным, мы скромно и до словно объяснили ситуацию, мы словно не замечали его фальшивые изумление, и как он  игрался с улыбкой, но Ирхон продолжал серьезный тон разговора. Хотя на лице были маленькие признаки  ненависти и призрение к фигуре, которой он обращался.  Он знал что  говорит, и знал что нужно потребовать,  и ясно и четко обрисовал ситуацию в нашей случии . То что новые рыцари еще не знают всех тонкостей, но за слова они держатся и Ворота состоятся, но так же мягко намекнул о несуразицы в споре на Жизнь и молодой кипящей крови.  Седоус слушал и словно понимал его, но как закончил мой  старший брат, то он не в чем не сомневаясь предложил не заморачиваться о крови, а то что она кипит, это  решить нашу проблему с молодыми, которого несомнено надо наказать Жизнью.   Тогда мой брат сказал о возможности договорится и намекнул о богатстве спорщика. Это  лишь заставила улыбнутся Седоуса,  кровь залила лицо и он сказал:

— Отлично, так и слово они свое возьмут обратно? Но голову я его получу. 

 Мы  ушли гордо, но проигравшими. Словно честь этого человека что то стоило. 

…

Тихий день предзнаменовал мою победу. Звон бегущих людей, стройка обороны в нижнем городе кипела, но  на секунду. На мгновение она прекратилась, вся гниль, все войны наблюдали мой облик, мое достоинство. А я видел шваль, жуткую разруху и помои нижних ворот. Маленький, ненадежных ворот, что берутся даже хищными тварями, что начинают немыслимую бойни на ней  и вблизи. Они словно говорят, бери, тут нет рыцарей, здесь шваль, что можно убить. Но даже так Звери не так часто нападали, ведь охота тоже приятная время сопровождения .Так мой конь начел идти, тихонько, собирая силы на грозный и  мощный рывок. Он готов был нести мой вес, но глаза мои видели пока только дорогу, а с краев жалкие ямы людские, в которых все еще терпелось людская шваль и из которых бежали женщины и дети, то чем их называла чернь. В их глаза нет спасение, они знали что смерть их ждет на пути, но эта смерть привлечет внимание  лордов, рыцарей, они соберут войско и придут к нам, либо на помощь, либо отомстить. Дорогу они не преграждали, зная о величестве и жестокости этого ритуала. Знали что меч мой легко положит их головы. Так продолжалась весь путь, но глаза уже видели не ямы, а сараи, деревянные, трухлявые дома и детей, что плачут, не зная где их мамы  и отцы, они уже мертвы, но кто им это скажет, кто закончит их страдание, никто, все их жалеют, но рука не подымится. Мой конь шел, врага не видно, словно стоит у ворот, надеется на спасение, то что я передумал  или не решусь, глупец. А вой работ не прекращается, все словно начали работать в двойне от знание того что рыцари смотрят, и возможно вспорют неумех или лентяев животы, что дольше они держались, чтоб до стен то что нападёт не дошло. И вот первый хороший дом, словно застава тут, не мыслимо, уже половина, но где он, мои глаз начали пристально смотреть, и ворота, те ворота что были концом моей пути и начала славы стояли, так же как и мой соперник. Он заметил меня, увидел мой взор, в котором было призрение и ненависть к слабаку, и словно  из своего самолюбия он погнал лошадь галопам, на расстоянии  триста —  двести метров, зная о людях  и стройки, что есть глупость.  Его лошадь хорошая, сильная словно запинывалась  в людской толпе,  уже словно запыхалась  и недежала темп, что есть важное. Люди разбежались, сто метров свободы было и я начел нагонять темп, галопом пошел уже на пятидесяти, шестидесяти метрах, копье так же, мне хвалило секунды чтоб прицелится, а ему, неумехе и глупцу и пяти было мало. Его копье даже не попала,  мое же точно пронзила голову, лишив его прекрасного шлема, с очень хорошем забралом. Он  вывалился с седла, лишившись сознание, глаза закатились и словно дух его исчез.  Мой путь преграждали великие ворота, ворота победителей и героев, прекрасные десяти метровые защитники города , лишённые чувств и сострадание, они ликовали победителю, они праздновали мою победу, мою честь.

Его товарищи подбежали, лишь убедится в смерти моего соперника. Но мои глаза смотрели на величественые деревянные дома, что неприметно пострадают, на хорошую таверну, где  все вино  и пиво уже упрятона в башнях  и на стенах, и один неприметный дом, что славился женщинами, что уже  были за стенами. Мои глаза видели величие что можно потерять, и стены что защищали все остальное. Он затем я смотрел на ничтожесто что лижала и нагла притворялось мертвым, удар, был серьезным, но смерти он не нес. Но ждать, чтоб осознать имеют ли честь его братья, да и его соперник ему было интересно. Но когда рыцари начали свой фарс, то что ему перенесли, тот позер вывел меня из себя.

 Я вынул меч, и пошел на охоту. Недолго, секунды две мне потребовалась чтоб найти ту шваль, то ничтожество и мечем  остановить его. Он был в обносках, но меч все спутал, и вместо того чтоб начал сопротивляется, он взмолился о пощаде. Это жалкое зрелище отравляло мне глаза лишь мгновение, мой удар кулаком  в нос расквасил его и тот потерял сознание, мне было противна убивать это подобие рыцаря. Недолго думая я привязал  его к коню и повез  как трофей, как зверя это бесчестное существо, наши братья лишь смотрели, а сказать этим ничтожеством было и нече, ведь жизнь этой твари теперь моя. Их взгляд был лишь обрисован ненавистью  к их брату, тому что не смог принять ношу Рыцаря.

…

Сколько прошло врмени, не помню. Я видел лишь темноту, после того неудачного побега. Отце мне говорил что спасение у меня нет, то что позор семьи и осквернение сестры он не простит. И вот я здесь, но даже так отец не оставил меня, и то что мои руки были связаны, а глаза закрыты, делала мои шансы на выживание довольно большими. Мой голос крикнул:

—  Меня слышет кто то – через ткань я увидел движение- мой отец сделает все, только освободите! – голос был ужасным, словно у меня не было выбора – он заплатит мечами, коням, все что вы попросите, просто отпустите.

Я слышал шаги, не очень четко, но точно шаги. они приближались, становясь все громче и громче. Руки мои пытались вырвется,  но верёвка была крепко привязано к чему то, а через ткань, я  видел лишь какой то высокий, стройный силуэт. Затем его руки открыли мне глаза, то был прекрасный стройный человек, с слегка косящимися глазами и белыми , словно шёлковыми волосами. Одет он был в простой  красный костюм, с легка длинными рукавами и довольно широкими колготками.  Он не чего не сказал лишь улыбнулся доброй и наивной улыбкой.  Вокруг меня были камни, веревки завязаны на  крюки, а ноги были в цепях.  Я вонь, уже слека испуганным голосом сказал:

— Отпустите.- и вдруг во  мне начала играть память, она начала вспоминать  тех кого нужно остерегутся, тех  кто не минуемо убьет, и красивый человек в красном был одним из них –Лорд Скверенский.

Он посмотрел на меня удивлённым взглядам  и сказал :

— Нет!? – удивлено ответил он –ты моя игрушка.

—  Я дам вам все что вы хотите –молясь просил я его и цепи заиграли, рук все пытались выбраться – все.

Он все страннее и страннее смотрел на меня, в его глазах появилась искра и он подошел ко  мне, то что я не заметил, то что я не видел  в тусклом свете оборудование  на его поясе дало о себе знать только сейчас и он достал большою иглу и сказал:

— Так сыграй мне музыку – уже нечего человеческого не было в нем – чтоб Мама услышала.

  В комнате уже не было разговоров, только крики и боль одной  игрушки.

Еще почитать:

Феникс. Недописанный герой. — Глава 1. Знакомство.

Альтея: Полое Солнце — Глава 4 — Деревня дураков

Тайны великой академии. I том. Гиены и львы — Глава 13. Рука помощи

Сборник пазла судеб — Как мы изменили закон природы