Дурак в Лесу Патруль

Ездить, как здорова, ездить в лес и смотреть, лишь сейчас надоедает бессмыслица, и ужас который творится в лесу. Красивые вечные зеленые елки, Старые могучие липы, хрупкая слабая осина и умеряющая плакучая бедная пихта. Ее слезе, ее смолянистые слезы просят, умаляют прекратить мучение, прекратить страдание, лишь глупые некому не нужные бумажки мешают занести над ее умеряющем телам топор.

Ездить, совершая патруль непосредственно моя задача, особенно после какой то операции, которая слегка приковала мою начальницу к конторе. Ведь по факту проезжать нам нужно не так уж много, в основном нужно ходить. И ходить по лесу это прекрасно, это великолепно, если это лес не умирает. Череда проблем пришла к нам не так давно, после года моей работы. Первая, самая важно, это наш деятели местного масштаба, только что вышедшие из тюрьмы, который слава богу у нас еще не ворует, но через нас ездит. Пару раз их ловил, предупреждал, фоткал, докладывал, но пока особого прогресса нет, ну ладно, хоть бы не брал делянку, хоть бы у нас не работал, надеюсь так и будет. Во вторых, и поважнее сейчас, гребаный жук, завезенный в наши края сделал очень плохо нашей пихте, просто убил ее, что превратила большую часть участков хвои в рыжие леса, вся пихта погибла, нечего не смогло выдержать наплыва этого жука. И главное что делать с этим, конечно знают все, но как сделать, ни знает никто.

После сообщение о жуке, примерно через три месяца к нам приехал специалист, мы с ним ходили, он делал пробы, писал документы, в общем, разрешение не дали, он объяснил свое решение очень просто — это только начала. Так как древесина еще по факту считается деловой и не поврежденной и не вся пихта умерла, лишь заражена, рубку не разрешил. В связи с этим будет повторная проверка, через год. И я уже год смотрю на эту пихту, на эту ужасную картину . Мне противно, ведь я знаю что никто это не захочет убирать это. Всем подавай хорошую березу, на крайней случай липу, но гнилую мертвую пихту, как все считающие пожравшею полностью этим жуком, хотя он жрьет лишь заболонь, не захотят брать и будут, отказывается. И я смотрю, как все умирает, мне противно, а сделать ничего не могу.