I
И пусть на свете
Все ходят парами.
Пусть все держат
Друг друга за руки.
Пусть целуются в переходах,
В метро и за стенкой,
На глазах у публики, что жаждет ответа
На вопросы, созревшим базарным склокам!
Я заведую сам собой!
Указов слушаться я не намерен:
Мать, отец, друг, святой
Дух, испускающий волны новых заветов —
Все никчемно.
Все это новый пустяк,
Почему-то состарившись раньше времени,
Говорит о себе, как последний тюфяк,
Заявляет о «я» и о скудненьком бремени.
Бремя то — есть удача чувств,
Всплеск гормонов, возвышенность страсти —
То, что в привычке зовется «любовь» —
Как способность взноситься отчасти.
Расхлябанной волокой тащится он.
Тюфяк, то есть, бремя.
Пустяк, то есть, дух,
То есть — сон.
И время проходит.
Люди умнеют.
Люди глупеют.
Одни — за себя.
Другие — за всё.
Те, кто с собой —
Материя мира:
Пластиды без хлорофилла.
Те, кто со всеми —
Небесное
Купольное
Светило.
II
Сама уникальность задает сегодня ведущий мотив:
Лейтмотив нашей нравственно-мизерной полечки.
Так давайте из польки сколдуем натянутострунную тарантеллу,
Добавив гордый речитатив
Призывающий вытянуть с неба упрямые звездочки,
Скрываемые тенистой мрачной завесой
Сонной пелёны,
Нарочно задав противоположный курсив
На прозрачную гобелену.
Выше — мечта,
Ниже — труды.
Мечта — высока,
Труды — далеки.
Мечта — у небес,
Труды — у земли.
Небеса — высоки,
Земля — у ноги.
III
Воистину, каждому чувству дорога!
Однако, разум есть то, что отличие видит средь разного чувства сорта.
Свой взгляд на себя близ кануна —
Вот то, чем обязан заняться каждый свободный призренный червяк на планете, что кормит и поит тебя, как родного.
Заметив презрительный взгляд у лица своего,
Отвернись, иль скажи оппоненту, что, конечно, сурова искра, что очами его испускаемая из глазниц, напоённых докрайно невеждием и лукавством.
А в общем и в целом: живи так, как рожден —
В деревне — деревней,
В мещантсве — мещаном,
В царях — так царём, —
Лишь помня о важности смысла, что тебя окружает.
Конкретно: единство себя,
Гармония мысли и чувства,
Неспешность решений,
Анализ себя,
Стойкость духа,
Принятье чуждений,
Беспечность всея,
А не плоская жажда,
Тяга,
Эпистола
(И не одна)
Чувству,
А
Не
Разуму.
Завет я оставлю,
В бумаге пророчество.
Тем, кто на мысли надеется,
Я наставляю:
Полюби
свое
одиночество!
IV
Благодарю!.. Тебя, о Одиночество!
Я лишь с тобой обрёл покой и пустоту.
Благодарю тебя за милое пророчество,
Которое надежду превратило в простоту.
Мне было больно слышать дружеские речи.
Мне мерзко было от людских забав.
Спасибо, Одиночество, за наши пламенные встречи,
Что чувству личному позволили лететь стремглав.
Поэтому я не боюсь ни осуждений,
И ни стыда, влекомого народом для меня.
Мне дела нет до их нравоучений.
Меня лишь пнули, силу, вечность отгоня.
Но время быстротечно, и, собравшись с духом,
Нашел в себе местечко я открытого огня.
Была то муза — сумасшествие, по слухам;
Была та муза — одиночество — лишь для меня.
Мне нравится, что вы больны не мною.
Мне нравится вообще, когда спокойно на душе.
Любовь нужна, действительно, не скрою…
Но… лишь такая, когда не превращается в клише.
«Что это значит?! Как чувство может быть стандартно?!
Ведь это высший человеческий мотив!»
Увы, любовь не может быть опрятной,
А разум в общем, как Филипп, красив.
Быть чувственным — большая трудная работа,
Сравнимая с талантом, дарованием Небес.
И это, к сожалению, не милая забота,
А тяжкий труд — услуга молодых повес.
Мы все привыкли: счастье добывается с трудом.
Но важно нам родить ребёнка в этой жизни!
Неужто Пушкин вас не образумил де своим стихом?¹
А граф Толстой напрасно писал книги?²
Забуду я весь чувственный мотив.
Лишь одиночество меня ласкает ежедневно.
Всё или ничего: коварный лейтмотив
Для каждого являет свою сущность постепенно.
Есть Человек-Создание: ему присущи и любовь, и дружба, и семья.
Его прерогатива, кредо — это дети, мама, папа, в общем то, что говорил доселе я.
Есть Человек-Создатель: ему присущ и разум, и жестокость, отрешенность.
Его прерогатива, кредо — это мир, духовность, чувство, как химическая реакция, а не неопределённость.
Так кто же ты? Прелестное Создание? Седеющий Создатель?
И что тут лучшее? Или не может лучше быть ничто смиренного союза?
Пожалуй, ты ответишь сам; а я — лишь Человек-Искатель.
Умеющий и чувство отличить от чувства.
Все это ведь абстрактно, непонятно.
Вы просто прячете реальность пеленой.
Все ваши чувства — это неопрятно:
Не пламенный мотив, завещанный Судьбой.
V
Без надежды надеюсь.
Без счастья счастливо живу.
Не вниманием — огнем я согреюсь.
Без любви, я, увы, не люблю.
Соблюдая все грани, да…
Спешу медленно я.
И, не зная здесь ни черта,
Постараюсь свыкнуться я.
Я пишу эти строки
Лишь марая бумагу.
Не вписался я в сроки
И залился печалью.
Я пою обо всем
Что волнует меня.
Это очень небрежно.
Это очень пустяк.
Но сказать мне же надо.
А иначе, увы,
Слезы сыплются градом
Из очей, видя сны.
Всю печаль соберу я,
Слезы в очи волью,
Захочу — промолчу,
Захочу — все скажу,
Захочу — ветры ладонью я поведу.
Мне отрадны терзанья,
Радость мысли приму за мечту.
Захочу — побегу,
Захочу — закурю,
Захочу — и умру по утру.
____________________________________
1. О стихотворении «Кокетке»
2. О повести «Крейцерова соната»
