Черт, я помню, что мне приходила какая-то очень гениальная мысль по поводу названия моего потока сознания на бумаге. Ну мало ли, когда-нибудь мне может и захочется выкладывать это куда-то.
Нужно название, которое все это графоманство объединит в себе и при этом даст ему смысл. А! Точно. Там что-то про измененное состояние сознания. Литературное состояние сознания. Измененное состояние графоманства. Измененное нестояние сознания. Изменно- неизменное нестояние бессознания. В общем, какая-то игра слов из этого словосочетания. Выбирать буду по принципу, какое из них окажется смешнее.
Только что дочитала книгу Величайшего Мишэля Уэльбека “Возможность острова”. Ох, это забытое, но снова вернувшееся ощущения полнейшего ахуя и фрустрации от того, насколько автор делает невозможным возврат к предыдущему состоянию.
Вот ты жил, ел, пил, спал. Скандалил, ругался, занимался сексом, обманывал людей, обманывал себя. А потом ты что-то узнаешь, с чем-то соглашаешься, и уже сам не замечаешь, как все в мире приобретает совершенно иную форму.
По-моему, что-то про форму я рассуждала еще в предыдущий раз. У меня, видимо, проблемы с элементарным первородным страхом неизвестности. Мне всему нужно дать форму. Ну, или хотя бы логическое объяснение, почему формы может и не существовать.
Но я сейчас про другое. Это какой-то невыносимый пароксизм, так обычно и не доходящий до катарсиса. Потому что слишком много думать начинаешь и грустно становится. Какое-же тут нравственное очищение и облечение. Я прямо пропиталась этой энергией спокойной безысходности, получившего бессмертие.
Человечество стремилось к вечной жизни. Но кто мы такие, чтоб желать ее? Ведь Уэльбек прав. Нами движут 2 страсти — секса и насилия. Иными словами, хлеба и зрелищ. Даже те, кто падает в обморок от вида крови, выливают свою природную тягу к насилию хоть какими-то способами.
Еще когда парень моей подруги играл в танчики, я задумалась о том, насколько мужчин тянет к войне, к насилию. К порядку и хаосу одновременно. Одновременно контроль и подчинение обстоятельствам. Пьянящее чувство насилия. Оно свойственно не только мужчинам. Это бич человечества, в целом.
Самая невыносимая эмоция после страха — это скука. Мы научились преодолевать эту скуку, используя человеческое самосознание лишь для того, чтобы сделать свои удовольствия социально приемлимыми.
Бунтари кайфуют от самого процесса бунта. Конформисты кайфуют хотя бы от игр в компьютер. В общем и целом, с Уэльбеком я согласна. На сексе и насилии далеко не уедешь, но и против них хрен попрешь. Лучшее лекарство от скуки — любовь. Наиболее социально приемлимое. Грустно, но ничего с этим не поделаешь.
Еще почитать:
Прошлое из помойки. Vol.3:Мои мертвые друзья.
Максим Роенко – прочая литература — Биография
Обо мне
Хулиган
«
»
