Черт, я помню, что мне приходила какая-то очень гениальная мысль по поводу названия моего потока сознания на бумаге. Ну мало ли, когда-нибудь мне может и захочется выкладывать это куда-то.
Нужно название, которое все это графоманство объединит в себе и при этом даст ему смысл. А! Точно. Там что-то про измененное состояние сознания. Литературное состояние сознания. Измененное состояние графоманства. Измененное нестояние сознания. Изменно- неизменное нестояние бессознания. В общем, какая-то игра слов из этого словосочетания. Выбирать буду по принципу, какое из них окажется смешнее.
Только что дочитала книгу Величайшего Мишэля Уэльбека “Возможность острова”. Ох, это забытое, но снова вернувшееся ощущения полнейшего ахуя и фрустрации от того, насколько автор делает невозможным возврат к предыдущему состоянию.
Вот ты жил, ел, пил, спал. Скандалил, ругался, занимался сексом, обманывал людей, обманывал себя. А потом ты что-то узнаешь, с чем-то соглашаешься, и уже сам не замечаешь, как все в мире приобретает совершенно иную форму.
По-моему, что-то про форму я рассуждала еще в предыдущий раз. У меня, видимо, проблемы с элементарным первородным страхом неизвестности. Мне всему нужно дать форму. Ну, или хотя бы логическое объяснение, почему формы может и не существовать.
Но я сейчас про другое. Это какой-то невыносимый пароксизм, так обычно и не доходящий до катарсиса. Потому что слишком много думать начинаешь и грустно становится. Какое-же тут нравственное очищение и облечение. Я прямо пропиталась этой энергией спокойной безысходности, получившего бессмертие.
