Поздние маки
Поздние маки (часть1. глава1)

«Всюду маки свечами печали горят…»

перевод А. Яро

«Сигареты» — гласила яркая неоновая вывеска за углом жилого дома. Он не задумываясь свернул по указанию стрелки на этой самой вывеске.

В магазине было душно, а на улице контрастно холодно, что выбранные сегодня утром ботинки совершенно не подходили для вечерних прогулок. Да и пальто тонковато, наверное…

Максим оглянулся: за прилавком стояла полная женщина в годах с грязным фартуком и как-то нервно и устало смотрела на него, пытаясь как можно яснее показать своё недовольство. Максим взял первую попавшуюся на глаза пачку и вышел, глубоко вдыхая вечерний воздух.

Он двигался по улице спокойно, но внутри было как-то неприятно. Дым раздражающим клубком путался вокруг него, оставляя запах в волосах и на одежде. Ничего, это только на один раз. Потом он не будет курить, если, конечно, тоска не навалится на него с новой силой.  

Вообще он даже и не курит, но обстоятельства сложились настолько неудачно, что это, пожалуй, самое бесполезное, чем Максим мог отвлечь себя от скуки.

Его уволили из редакции за излишнюю информацию в газете и двух скандалов с начальником, друзья раздражали и заставляли в себе сомневаться с каждым днём всё больше и больше. В общем настал тот период жизни, обычно называемый людьми «чёрной полосой».

Из исходящего расклада дел Максим решил занять себя, а может даже и переехать…

Ему надоело, каждый раз прикрывая глаза, чувствовать противное, щемящее чувство потерянности и отсутствия какой-то части себя. Это было сравнимо с чувством скорби и безысходности, но в этом то и была проблема. Максим знал, что выход есть, а где отыскать дорогу к решению – нет. А может, счастье ожидало его в той самой дороге? Нет. Для него это было как-то глупо – полагаться на то, что ты научишься ценить жизнь в пути (слишком избитый сюжет для его личной истории) и жизнь ценить он как раз-таки умел, она просто наскучила ему. Рутина ежедневной работы и нагрузок. Это не определяет её, далеко – нет.

Чемодан, собранный Максимом пару часов назад, был готов к путешествию с хозяином. Хотя сам хозяин не любил путешествия и никогда бы не назвал так свой «отпуск». На то были свои основания и не мало.

Он вдруг задумался: а что он хочет увидеть? То есть, сама цель его внезапного путешествия, что это? Он думал, что ехать куда-то просто так – верх легкомысленности. У всего есть причина. И возможно, именно поэтому ему стоило бы быть следователем, а не журналистом. Его жуткая мания всему искать истинную причину.

Максим пытался вспомнить, когда в последний раз по-настоящему отдыхал. И пришёл к выводу, что это было ровно три года назад, когда поздним летом он приехал в деревню к отцу. Он перебрался туда, когда Максим заканчивал учёбу в Петербурге. Тот хоть и был достаточно суров даже внешне и порой напоминал какого-нибудь зверя, нежели человека, может, волка, а может, даже и медведя, но душа у него всегда была добрая. Максим усмехнулся, вспоминая отца, стоящего в поле цветов между домом и лесом. Последние цветения трав, полевые цветы и пестреющие красные пятна мака окружали хмурого мужчину, смотрящего вглубь леса. Вот он слегка наклонился и надломил стебель красного цветения, лепестки которого горели пожаром даже на фоне других цветов, и медленно побрёл в дом. Мак…Вот, что это было. Та самая вещь, ради чего стоит начать свой путь. Он даже и не думал раньше, что эти маленькие красные огоньки сопровождали его на протяжении всего детства и юности. Их очень любила мама.

 Мама – Майя Фаворская сама была как цветок, в своих длинных юбках-солнце и кружевных блузах, такая лёгкая и красивая. Любила кино и водила Максима в театр. А по вечерам заваривала травяной чай и читала вслух. Она как будто сбежала со страниц какого-нибудь романа. И в этом была её главная проблема — она не была рядом всегда. Приходила ненадолго, как весна, радовала и согревала улыбкой, а потом оставляла, оправдываясь и обещая совсем скоро приехать.

Максим жил с отцом и воспитывался им же, а когда тот уходил на работу, оставался с бабушкой. Все говорили, что мать у него никудышная, что бросила их, а он каждый раз вступался.

В последний раз она приехала перед своим отъездом в Париж, когда Максиму было уже девять и пошла с ним гулять. Они шли вдоль магазинов и разговаривали, но в какой-то момент Майя резко замолчала, взгляд её потупился, стал отрешённый и она, выпустив руку Максима поволоклась вперёд, пока тот засмотрелся на одну из витрин.

После этого случая отец сказал ему, что мама тяжело заболела и больше не приедет. А спустя года два она умерла, как выяснилось позже, от губчатой энцефалопатии. Пускай даже Майя почти никогда не была рядом, её было жалко. Просто как человека.  

На улице промчалась служебная машина, громко оповещая об этом всех вокруг сиреной. Максим часто заморгал, отгоняя нахлынувшие воспоминания. Глаза защипало, и он потёр переносицу, шумно выдыхая.

Пожалуй, стоило навестить отца ещё раньше, ведь ему, наверняка, нужна помощь, хотя сам он, вряд ли, кому-нибудь в этом признается. Такой уж он, а воспоминания о матери наткнули на мысль посетить Францию. Возможно, какой-нибудь пригород Парижа, а может, и саму столицу.

Если чемодан для путешествия уже собран, а причина для него найдена, то можно отправляться в путь. Но Максим как-то слишком расстроился из-за всех этих воспоминаний, что желание сменить обстановку вытеснилось другим, не менее заманчивым. Зарыться вглубь одеяла и уснуть до завтра.