Мыло Мыло Глава 2

Глава 2

Рабочий день прошёл как обычно — размеренно и скучно. События утра все еще занозой сидели в голове, но беспокоили уже не так сильно, как во время поездки в офис. Как только стрелки на циферблате часов, висевших над выходом из опенспейса достигли обеденного часа, она дождалась, пока коллеги покинут зал, шумно выбираясь из своих коробков, установленных по всей его площади и пообещав догнать тех, кто предложил ей разделить столик за бизнес-ланчем достала мобильный телефон из сумочки и набрала номер сестры. Сестра жила далеко и они виделись лишь на крупные праздники. Впрочем, они часто общались в социальных сетях, если общением можно назвать короткие очерки под фотографиями и видео друг-друга, изобилующие смайликами, а также отметками «мне нравится». Обставив свой звонок как спонтанный, обильно сдобрив его стандартными вопросами о том и обо всем, от погоды над ее головой до нового рингтона на телефоне, она как-бы невзначай напросилась в гости. Сестра была конечно же озадачена столь неожиданным предложением, но отказать никак не могла, да и не хотела — они всегда были не разлей вода в детстве, даже мечтали выйти замуж за одного и того же мальчика, будучи совсем маленькими. До сих пор они смущенно хихикая вспоминали это свое абсурдное желание, которое сейчас походило на сюжет из фильма для взрослых, хронометражем на добрых пятьдесят минут, оканчивающегося как правило возгласами удовольствия и выстрелом белоснежного конфетти. Тем же вечером она собрала вещи в дорожную сумку, куда запихнула давно не использовавшийся несессер. Она надеялась, что в нем окажется все нужное ей. Надеялась не потому, что ей было лень заглянуть внутрь, а потому, что если бы там не оказалось чего-то нужного — ей пришлось бы идти за этим в ванную, а заглядывать в нее ей очень не хотелось. Схватив дорожную сумку, задорно скрипнувшую кожаными ручками, предвкушающими путешествие, хоть и вынужденное. Подхватив кошку, с трудом оторвав ее лапки от пола, ставшие вдруг телескопическими и покинула квартиру.

Езда за рулем всегда тяжело сказывалась на ее самочувствии. Она неплохо водила и ей это даже доставляло некоторое удовольствие, но она слишком быстро уставала от дороги. Парадоксально, но музыка по радио, как бы громко она не играла, лишь усугубляла самочувствие, заставляя веки прямо таки захлопываться. Помогали лишь аудиокниги. Следуя за сюжетом, озвучиваемым чтецом, она могла провести в дороге очень много времени, по крайней мере до тех пор, пока аудиокнига была в состоянии ее заинтересовать. Поэтому она слушала лишь немногих проверенных авторов, в таланте которых могла быть полностью уверена. Одного из них вполне заслуженно звали королем. За время пятичасового переезда, во время которого она выпила, как ей показалось, целое ведро кофе, которое впрочем вмещало в себя всего шестьсот миллилитров ароматного напитка, но казавшегося огромным в ее миниатюрной руке. Стаканчик закрывал почти весь обзор дороги, когда она поднимала его перед глазами, чтобы отпить сквозь маленькое отверстие в пластиковой крышке. Кошка же во время путешествия успела полежать на всех поверхностях в салоне, от плечей автоледи до дорожной аптечки в шуршащем брезентовом пакете на молнии, которая валялась в багажном отделении ее миниатюрного кроссовера столько, сколько она себя помнила за рулем. Добравшись до маленького уютного городка, с выбеленными стенами фасадов и невысокими свежевыкрашенными железными изгородями, которые желтели и зеленели тут и там, намекая своим обновленным покрытием о недавно прошедшем здесь Дне города. Она была почти уверена, что именно этот праздник повлиял на освежение городского пейзажа, так как не могла представить ни одного другого повода выделить столь крупную сумму из городского бюджета. Следуя навигатору она вырулила на улицу, где жила ее сестра и под последними лучами заходящего солнца припарковалась на подъездной дорожке у дома. Аккуратные фасады невысоких домов выходили на улицу, названную в честь выдающейся исторической личности. Улицы с такими названиями были в каждом городе страны, но в отличии от одинаковых названий они разительно отличались по внешнему виду. Этой улице повезло — люди населявшие ее любили это место или по крайней мере соблюдали нормы общественного приличия. Короткие ежики газонной травы застилали лужайки за коваными оградами вокруг невысоких, не превышающих два этажа домов. Недавно распустившиеся листья деревьев с выбеленными на высоте в полметра от основания стволами и асфальтированные дорожки разрисованные тут и там разноцветными мелками создавали воистину киношное впечатление безопасности и процветания этого района города. Если быть точнее — пригорода, ведь каким бы маленьким ни был городок, его центр всегда похож на центр любого другого города страны, за небольшим лишь отличием в концентрации прохожих на тротуарах и высоты зданий. Здесь же куда ни посмотри располагались лишь частные дома, некогда бывшие дачными участками, какими помнила она их во времена своего детства. Тогда черный асфальт не покрывал собой проезжую часть и каждый водитель, проезжавший по пыльной дороге чувствовал себя участником Ралли Дакар. Не было слышно и криков домашних птиц и лая собак, сопровождавшихся запахами простой деревенской жизни. Теперь здесь почти не осталось полиэтиленовых теплиц и вспаханных огородов, а те что до сих пор существовали стали скорее экзотическим хобби, нежели образом жизни. Люди здесь уже не работали на земле, они работали над землей — на высоких этажах бизнес-центров, здания которых добрались даже до столь отдаленных от мегаполисов мест как этот городок. Она заглушила двигатель своей машины и кошка подняла бликующий в сумерках глаза, учуяв сквозь закрытые окна машины запахи дикой природы, пробуждающие в ней охотничьи инстинкты. Дверь дома с массивной покатой крышей, под которой угадывалась мансарда открылась и в янтарном прямоугольнике света, заполняющего прихожую появился силуэт стройный женщины, так сильно напоминавший ее собственный.

Выбравшись из машины на плохо гнущихся от долгого сидения за рулем ногах и ноющей поясницей она направилась к сестре, улыбавшейся ей с порога. Они обнялись, как всегда делали это при встрече, чмокнув друг-друга в висок. Сестра погладила кошку и отметила, что та выглядит еще красивее, чем на фотографиях из соцсетей. Взяв пушистого путешественника на руки она позвала сестру в дом и сразу предложила поужинать. Она не отказалась, хоть есть и не хотелось — обычная реакция организма на утомление. Она выросла в этом доме и уехала отсюда очень давно — с тех пор здесь многое изменилось. Всегда испытываешь растерянность, когда откусываешь кусок от фрукта, похожего на сливу, но ощущаешь во рту вкус кислого помидора — как это бывает когда впервые пробуешь тамарилло. Или когда заходишь под крышу загородного дома, ожидая увидеть вокруг типичный дачный интерьер, в котором стены и потолок обшиты вагонкой, а на полах и стенах красуются бордовые ковры с персидским эслимом. Кухня же состоит из различных форм комодов и шкафов, стенки которых пестрят наклейками с изображениями машинок и супергероев. При виде этих наклеек в ноздрях мерещится запах жевательной резинки, пастилки которых они когда-то оборачивали. Запах оладьев, зеленые пластиковые москитные сетки на окнах, прибитые к деревянным рамам маленькими гвоздиками или скобами строительного степлера, а на обеденном столе пестрит полиэтиленовая скатерть, с изображением огромных лимонов и клубничин, видавшая виды но не сдавшая своей вахты. В этом доме не осталось ничего от тех воспоминаний. Именно поэтому она испытывала один из таких приступов растерянности — пройдя несколько шагов по лужайке и пройдя сквозь радушно открытую дверь она словно попала в апартаменты класса люкс где-нибудь на небоскребе в центре мегаполиса. Все здесь казалось новым. Гостиная, объединённая с кухней создавали ощущение простора, а барная стойка намекала на наличие прогрессивных друзей, занимавших ее в момент готовки хозяином дома ужина и коротающих ожидание беседами за аперитивом, а не пожиранием телевизионной рекламы сидя на диване, то и дело поглядывая на статус заказа в приложении любимой пиццерии. Обилие дерева в интерьере никак не указывало на близость к природе — наоборот, вид идеальных форм, обработанных так, чтобы придать им более насыщенный и богатый вид намекал, что природа бы не справилась лучше. Множество источников света, грамотно расположенных по всей жилой площади создавали имитацию вечного золотого часа. Один лишь элемент оставался неизменным сквозь года — мушиная липучка. Так они с сестрой называли ее тогда, в далеком детстве, за годы до того, как этот деревенский дом превратился в элитное, современное жилье. Желтая лента свисала с высокого потолка над кухонной раковиной из искусственного камня, медленно раскачиваясь в потоках воздуха выдуваемого лопастями кондиционера, висевшего в гостиной. К ленте прилипли несколько чёрных, давно высохших мушиных тушек. Они выгнулись последних попытках вырваться из мертвой хватки клеевого раствора, куда намертво угодили их брюшки и лапки. Они напоминали ей матросов, изо всех сил хватавшихся за раскачивающиеся мачты корабля, попавшего в шторм. Она тоже попала в шторм, но в отличии от этих мух смогла добраться до тихой гавани сестринского дома, где ее всегда ждали с распростертыми объятиями, готовые чмокнуть в висок. А еще угостить вином и кажется мясным рагу, томящемся в мультиварке. Беззаботно лепеча о недавних событиях, произошедших в ее жизни, сестра деловито передвигалась по кухне. Она открыла новую бутылку красного вина, достав ее из специального холодильника для напитков со стеклянной дверцей, который располагался в одной из ниш под длинной кухонной столешницей и налила рубиновый напиток в два огромных бокала. Размерами бокалы напомнили ей тот стакан кофе, который она выпила по дороге сюда. В животе заурчало. Она почти ничего не съела за весь день. Во рту появилась неприятная горечь. С благодарностью приняв бокал из тонких, ухоженных рук сестры она сделала большой глоток. Терпкий виноградный вкус смыл горечь и согрел горло. Кошка некоторое время топталась по ногам хозяйки, с подозрением оглядывая новую обстановку. Затем расслабившись, не уловив своими сверхъестественными органами чувств никакой опасности, принялась расхаживать тут и там, осторожно нюхая незнакомые объекты. Попросив у сестры блюдце и вынув из дорожной сумки пакетик с кошачьим кормом, она громко зашуршала им и выдавила содержимое на белое блюдце от Виллерой и Бох. Кошка проигнорировала призыв к вечерней трапезе и продолжала обход. Сестра предложила ей располагаться как дома и уведомила, что на втором этаже уже застелила ей кровать в гостевой спальне. Она вошла в гостиную, впрочем не покидая кухни и уселась на мягкий кожаный диван перед огромным телевизором. Поставив бокал на столик у ног она устало облокотилась на массивный подлокотник. Тумбочка под телевизором вмещала минимальный набор электроники, среди которой она не обнаружила ничего похожего на игровую консоль. — А на этом телевизоре только и пускаться в дальние опасные приключения, — Подумала она.

— Как насчёт горячей похлебки для путешественницы? — Окликнула ее сестра, не дав в очередной раз соскользнуть в воспоминания.

— Было бы неплохо, — Ответила она улыбаясь, — Но путешественнице нечем отплатить.

— Мы не возьмем с вас денег, госпожа, нам они ни к чему, — Ответила сестра, поддерживая импровизацию.

Она разразилась леденящим душу смехом и открыв крышку духовки захлопнула ее имитируя раскат грома. Кошка, которая пыталась в этот момент выкрасть с поверхности напольного цветочного горшка керамзит, подпрыгнула от неожиданности и бросилась во тьму прихожей, где заняла оборонительную позицию среди стоек с обувью. Сестры расхохотались, на этот раз по настоящему, чисто и звонко. Они словно вновь стали девчонками, которые ночами напролет зачитывались ужастиками Стайна в мягких изломанных обложках. Сестры часто выменивали их у соседских мальчишек, которые с уважением во взглядах протягивали им это жуткое, не для сопливых девчонок чтиво. Поздними вечерами, лежа с головой накрывшись одеялом они шепотом спорили друг с другом, куда направится главный герой — от чего зависело на какую страницу предстояло перелистнуть книжку. Останавливаясь на самом интересном моменте они зевая обнимались и засыпали. Ведь отправляться в свою кровать сквозь кишащую кошмарными чудищами комнату для той сестры, которая лежала не на своей кровати было слишком страшно.

— Ты помнишь эту дурь? — Поинтересовалась она, вытирая слезы, скопившиеся от хохота во внешних уголках голубых глаз.

— Конечно, я до сих пор читаю похожие книжки, правда уже в электронке.

— Их все еще пишут? Или какие-то старые выпуски?

— Еще как пишут! Попадаются очень задорные сюжеты. Не то, что в наших старых книжках, наполненных юниверсоловскими монстрами.

— Вот уж не подумала бы, что моя серьезная, взрослая сестра будет коротать вечера за детскими ужастиками!

— Они не детские! Это же золотое дно — процветающий поджанр в литературе! — Вспылила сестра в шутку.

— Да я знаю, просто подтруниваю, — Сдаваясь подняла руки она.

Сестра, погрозив пальцем и комично сдвинув брови отвернулась к начавшей сигнализировать об окончании приготовления мультиварке и открыла крышку. Помещение стало наполняться великолепным запахом печеного картофеля и рассыпающихся на волокна кусочков говядины, плавающих в густой подливке. Некоторые вещи, такие как липучка от мух, детские страхи и блюда по семейным рецептам — никогда не меняются.

Ставя глубокие пиалы на стол перед ней, сестра сказала, что ее муж вернется только утром. Сегодня у него ночная смена, поэтому они могут засидеться допоздна, если она захочет. Она конечно же захотела. Недавние переживания и страхи отсекло защитным барьером, который создавала эта хрупкая но сильная женщина, всегда готовая помочь.

— Люблю тебя, сестренка, — Сказала она, ничуть не смущаясь.

Моргнув от неожиданности сестра взглянула на нее чуть увлажнившимися глазами и ответила взаимностью. Вечер превращался в ночь. Горячий ужин, вторая бутылка вина и нарезанный треугольниками камамбер — кусочек которого удалось выпросить кошке, вскоре уснувшей в кресле по соседству. Сестры, укрывшись кашемировым пледом смеялись и болтали обо всем подряд, пока по телевизору шел парад из «монстров-монолитов» и других шедевров второй половины Золотого века кино.