В пятницу вечером мы с Лоренсом ловили рыбу на пирсе. Клевало хорошо и мы были довольны. Перед уходом он спросил:
— Ты когда уезжаешь?
— Команды пока нет.
— Имя будешь менять?
— Нет, я хочу время от времени приезжать сюда. Мне нравится Нью-Йорк, Нэшвилл и Миссисипи. Тут я стал тем, кем есть. В моей работе нет ничего позорного. Ты же знаешь, кто платит деньги. Государству нужны люди, которые не на постоянной службе. Армию нельзя послать в чужую страну, причём дружественную. А казна на всех одна, только пресса иногда переставляет акценты по указки политиков. Государства вечны, политики временны.
— Пенсию начислили?
— Грех жаловаться. Теперь их три разных и две медицинских страховки, причём обе международные.
— Да, стоило рисковать жизнью.
— Дом будете продавать?
— Нет, роды будем делать здесь. Не стоит лишать детей американского гражданства. Там, куда мы поедем, много американцев преклонного возраста. Одни имеют гражданство, другие отказались в пользу местного. Но ностальгия есть у всех.
— По Дагестану не скучаешь?
— Я скучаю по Стамбулу. Одно время, меня посылали работать с их МИТ, это твои турецкие коллеги. Мне там нравилось, особенно мой куратор. У меня там сын от неё, Тимур. Очень редко вижу. Предлагали остаться, Вильсон был не против, но…дочь росла в Нью-Йорке. Мой первый ребёнок.
— У Тимура странная фамилия.
— Это фамилия моей мамы. Он будет продолжать род Паши города Тимерхан Шура, великого Молла Пенах Могиф.
