Метеор

Самолет сел в аэропорту Вантаа. Вопросов никто не задавал. От нас ничего не зависит, когда все дела закончены. Кроликов в клетке везут на выставку, такая ситуация, ни денег и ни документов. На входе тебя зарегистрировали под одним именем, а на выходе ты будешь иметь другие документы. Детектив и только, но это положено по сценарию, его нарушать нельзя. Вещей и подарков тоже не возим, мы призраки золотых песков, миражи пустыни. Нас пока нет. Нигде нет.

Я уставился в иллюминатор. Серое небо, где-то вдалеке спокойно работают люди. Для Финляндии спокойные движения и неторопливость в разговоре нормально. А при аналогичной ситуации если такое увидишь в Штатах, то быть захвату.

Самолет группы вахтовиков второй раз не может войти в пространство Штатов, поднимается в воздух, долетает до границ Германии и диспетчер его разворачивает опять в Вантаа. Снова Финляндия из которой не выбраться. Америка примет с удовольствием, но кого в психушку, а кого в тюрягу. Диспетчер не может найти брешь в воздушном пространстве. Это срабатывает система ПРО, наш самолет имеет там метку.

Мужская профессия, кто охранял фермы в Африке, кто китайские рудники в той же Африке, кто сопровождал суда, кто грузы по “автотропинкам”, теперь, после окончания контракта, все вместе пытаемся попасть домой. По приезду заплатим налоги и будем работать дальше, кто на складах, кто на дальних перевозках, откуда легко опять сорваться на основную работу. Все после кучи полученных ранений и со всякими синдромами, которые не позволяют жить в нормальном обществе. Это только в фильмах присутствуют крутые мужики, а так, это обычные дядьки и даже не злые. Наденут шорты и майку на пляже в Майями и их не узнаешь среди остальных людей. Порой мне их жалко, жалко и себя. Но я здоров, немного чокнутый на приключениях, но не страдаю дома, как они. Отморозки? Нет, несчастные люди с психическими расстройствами. Их расстройство заключается в неумении сносить унижения, которые стали привычным образом жизни для послушных членов общества.

Улетали при одной политической ситуации, а возвращаемся при другой, поскольку какой то чиновник решил сделать карьеру на разоблачении постыдного занятия — наемник. Шум пройдет, из “домов вынужденного отдыха” всех выпустят и выплатят компенсации, но сколько отдыхать придется, никто сказать не может. А наемники были всегда и у фараонов и у Цезарей. Они служили хозяевам и хорошо получали золотыми монетами, а мы безналичным переводом, не тот нарзан, с нами никто общаться не хочет, а раньше, сам Цезарь выступал в роли нанимателя. Другие времена и деградация понятий силы и доблести наемника, нравы другие, либеральные, а работа осталась та же, на которую регулярные войска не посылают.

Пролетела в небе птица, сделала круг и села на крыло самолета. Повертела головой и проковыляла несколько шагов к иллюминатору, долго смотрела мне прямо в глаза, затем жалобно крикнула, взмахнула крыльями и улетела. Я тоже хочу так улететь домой в Бруклин к своей “студентке”. Конечно, она студенткой была очень давно, но хрупкость тела и ясность глаз не изменились. Припомнил, как лет семь назад с Женькой гуляли перед отлетом в Ла Валлетте на Юге Джерси. Там в коттедже Брайт Уотерс проводили последние дни в Штатах, готовились к поездке в Колумбию. Учили испанский, работали с психологами и тренировались. Здоровье лишним не бывает, так говорил наш инструктор Гонсалес. Взяли служебный джип и покатили вдоль ночного берега. Ехали по 35-й дороге на север и добрались до пустынного боардвока. Это такой деревянный настил метра три над песком для променада. Поставили машину на стоянку и подошли к перилам. Небо было звездное, южное и теплый ветер приятно ласкал наши тела. Пролетел метеор жизнь стала приобретать иные краски, напряжение спало. В голове сочинялась мелодия и складывались слова:

Я вижу метеор, он прорывается сквозь атмосферу.

Он так близко, мой новый друг и я тяну к тебе свои ладони.

Падающая звезда, я хочу к тебе прикоснуться.

Я хочу ощутить в сердце жар любви.

Метеор, не пролетай мимо моего сердца.

Каждый день оно страдает и маленькие кусочки гибнут

Среди бесчисленного количества людей.

Ты прилетишь и мы взлетим к звездам.

Мне на земле смертельно скучно, метеор.

Только собрался эти строки напеть Женьке, как снизу раздался приглушенный всхлип. Мой друг перегнулся и указал пальцами на свои глаза и на кого то внизу. Я тоже перегнулся и увидел, как два мужчины прижали хрупкую женщину к стене и угрожают ножом. Развожу руки в стороны, показываю, что нам запрещено вступать в разборки под любым предлогом, тем более перед отлетом. Женька показал мне большой палец направленный вниз и сделал горизонтальное движение ладонью, что означает — забьем на все правила. Кивнул и мы одновременно перемахнули через перила и полетели вниз. Три метра это не прыжок для нас. Я приземлился на голову тому, кто был с ножом, а Женька его партнеру. Мои 100 килограмм сами сделали всю работу, а хрупкий Женька, ловкий, как кошка, падая успел свернуть противнику шею. Тихо сработано. Женщина молчит в полном шоке. Тут я ее рассмотрел в бледном свете фонарей боардвока. Выглядит, как студентка первого курса, но по лицу видно, что взрослая, не ребенок. Рядом стоит машина с открытыми дверями. Похоже, что жертву привезли в пустынное место. Разумеется, что убивать не собирались и насиловать тоже, но требовали что-то очень упорно. Я показал Женьке головой на машину и тот кивнул в знак согласия и направился к ней, что-то поковырял, а потом завел и показал, что пора мотать удочки. Все сделано молча за пару минут. Женщина еще не пришла в себя, а ее уже тащат в другую машину. Только отъехали, как раздался взрыв на пляже.

-Что это?- спросила невольница?

-Это мы пожарных вызвали, не волнуйтесь.

-А вы кто?

-Черепашки ниндзя, смотрели такой мультфильм?

-Смотрела.

-Куда вас отвезти?

-Домой, я живу в Саус Орандж на перекрестке Вест Энд роуд и Вайоминг авеню.

— Не по пути, но довезем.

— Я вам столько хлопот доставила.

— Хлопоты начнутся завтра, а сегодня спите спокойно.

— У вас сильный акцент, вы не местные черепашки.

Она уже отошла от стресса и начала шутить.

-Мы русские черепашки,- вставил Женька.

— А что русские уже пришли?- сказала спасенная жертва и засмеялась.

Стресс так отходит, либо смехом, либо слезами. Хорошо не истерика. Крепкие нервы у студентки.

-Пришли мадам и даже приехали в Саус Орандж, который ваш дом?

-Зайдите ко мне, я боюсь входить одна, может там еще кто есть. Я вам кофе заварю и у меня есть круассаны.

Я посмотрел на Женьку, тот покачал головой, но сказал:

-Зачистим еще раз, семь бед один ответ.

Оставили женщину в машине за три дома, а сами скрытно подошли к окнам, они светились ясным светом и за ними шла гулянка. Три мужика развалились на диване и креслах, пили пиво и громко разговаривали. Показал жестом на рот и мотнул головой в сторону машины. Сначала надо с женщиной разобраться.

-Кто они такие?- спросил я ее.

-Наркодилеры.

— Вы в доле?

-Нет, я только начала оформлять покупку этого бизнеса, все бумаги правильно составлены, но прежний владелец приторговывал психотропными медикаментами, выписывая им рецепты. Это они мне на пляже сами сказали, у меня никакого выбора нет, либо выписывать и сесть в тюрьму, либо остаться там на пляже.

-А полиция?

-Тот, на кого вы упали и есть их крыша.

-У вас есть страховка на дом?

— Полная.

— Тогда подождите немного и мы вас отвезем в Бруклин, до моего возвращения будете жить в моей квартире, я предупрежу домоуправление. Что вам надо, то и делайте, я там не постоянно живу. Вы там находитесь со вчерашнего дня. Завтра вас известят полицейские, что ваш дом сгорел. Сделаете круглые глаза, получите страховку и купите бизнес в Бруклине. А там и я вернусь.

— А другого варианта нет?

-У нас нет времени прорабатывать варианты. Можете идти и пить пиво с этими мужиками.

Женька вышел, открыл заднюю дверку и галантно поклонился:

-Желаем вам приятно провести вечер, мадмуазель.

-Нет, нет, только не это,- завопила женщина.

На Юге Джерси газ привозной в баллонах, они стоят вдоль стены. Примитивное жилье, не Бруклин.

Через два месяца я вернулся, зашел к Джиму, он следит за порядком в доме, подарил бутылку Текилы, которую купил в магазине Дьюти Фри и мы с ним поговорили по душам. На прощание он мне сказал:

-Хорошую жену ты себе нашел. Даже моя Хани нахвалиться Кэти не может, а от Хани и про бога доброго слова не услышишь.

Я улыбнулся, теперь я знаю имя этой “студентки”. Нажал звонок и послышались торопливые шаги. Дверь открылась и передо мною предстала Кэти.

-О боже, я уже думала тебя нет в живых,- положила голову на грудь и зарыдала. -Я тут все расположила на свой вкус, надеюсь, ты не будешь на меня ворчать?

Квартира из ночлежки превратилась в апартаменты, во всех трех комнатах появилась стильная мебель. Сколько денег и души она вбухала в дрова, подумал я, потом понял, что всегда жил минималистом и жизнь походила на посещение то одной помойки, то другой. Ничего лишнего ни в еде, ни в мебели, ни в одежде, что можно выбросить, выбрасывалось, а новое не покупалось. Переезд заключался в выносе сумки и двумя парами сменного белья. Кэти заметила мое замешательство, взяла за руку и повела в самую большую и светлую комнату. Сказал, что Джим установил там дверь по ее просьбе. Она ее открыла и моему взору предстала спальня королевского размера. Спальня в квартире была одна. Я повернулся к ней и сказал :

-Кэти, ты меня сломала. Я привык жить бродячей собакой, а ты увидела во мне человека. Я стану человеком, но останусь навсегда твоим дворовым псом.

-Никогда не слышала такого признания в любви, ты меня этим и привлек, своей первозданной дикостью.

От воспоминаний меня оторвал Дуглас, наш старший группы. Он ткнул в меня пальцем и сказал:

-Ты сходишь, в Новой Англии все аэропорты под наблюдением. Твой знакомый Уилсон хочет с тобой встретиться, ха, ха, попался.

Все заржали. Уилсон не единственный, кто хочет со мной встретиться в Штатах.

-Возьмешь машину, что уже возле самолета, документы на сидении, там же и инструкции.

-Ymmärretty, sir,-ответил я Дугласу.

-Kysymyksiä?- продолжил игру старший команды.

-Ei kysymys sir.

-Ладно, пользуйся на границе английским, финский резервный вариант, если придется остаться на некоторое время.

— А в Таллин можно съездить?

— На пароме в Стокгольм?

— Да, думаю это лучше.

— Смотри, попадешься русским.

-Если завербуют, ты же от меня не откажешься?

-Я не барышня, чтобы отказываться.

— Босс, я официантом наймусь.

— Под каким именем?

— Под русским.

— Окей.

Я уехал в Таллин на новом Вольво. Боже, как красив этот осколок средневековья. Он всегда у меня вызывает восторженное состояние. Правда, там редки солнечные дни, но для старины стен и узких улочек, эта погода подходит. Поехал к Галке, она живет одиноко недалеко от Кадриорга. Мы вместе учились, она уже старушка и ей туго живется при новой власти. Проговорили на кухне пару дней, обменялись новостями. Потом меня устроили на разовый рейс под своим именем. Уходя, ставил ей половину денег, которые все равно пропадут. Было такое предчувствие.

На пароме много пассажиров были русские и я с удовольствием поговорил на все темы. Потом Париж, Торонто и Майями, где и узнал, что Уилсон тормознул всю группу прямо в аэропорту Лондона. Теперь весь их заработок уйдет на адвокатов. Правила игры такие, риск потерь, он в крови у всех игроков.

Я сижу на лавке в аэропорту Майами. Мне некуда идти, везде камеры и они настроены на мое лицо. Ни в буфет и ни в туалет не войти, есть одна мертвая зона, в которой я и нахожусь. Камеры не охранники, они работают 24 часа в сутки 365 дней в году. Меня должны забрать отсюда, кто и как, мне не известно. Включать телефон нельзя, сразу выдаст. Через час придет охранник и пригласит всех пройти на посадку. У меня остался один час свободы. Уилсон умеет работать. И я решил посвятить час сочинению письма “студентке”, которое она никогда не получит..

Много ли мне надо для счастья? Думаю, что нет. Вообще я могу обойтись практически ничем. У меня есть все благословения от Бога, которые нужны для жизни. Но проблема в том, что все они начинают работать, если рядом есть ты, моя ”студентка”. Да, это сущая правда, все благословения работают, если я знаю, что рядом ты. Да, ты нужна мне. Нужна как дыхание в груди, как глоток чистой родниковой воды в Аппалачах, где мы провели с тобой не один выходной день, ты приносишь в мою жизнь свежесть воздуха после дождя в летний душный нью йоркский день. Ты нужна, как прощение греха для верующего сердца, как открытые ворота рая для измученной постами и болезнями души. Да, моя жизнь и моя свобода, как ни странно в твоих распростертых руках, твоих полупрозрачных ладошках.

Я сижу на лавочке в далеком аэропорту и чувствую, что только ты и есть моя надежда на возвращение. Нет, не к тихой и спокойной жизни, белой как облака и тягучей как переваренное сливовое варенье, а возвращению к желанию все преодолеть, превзойти любой риск, для того, чтобы увидеть тебя снова, чтобы почувствовать биение твоего сердца. Когда я открываю дверь, захожу, ты вылетаешь из кухни вся в запахах вкусностей, с подобранными волосами и слета прижимаешься к моей груди. После нескольких секунд затишья твои маленькие кулачки начинают нещадно колотить мою грудь, ты говоришь, что я самый бессердечный и бестолковый, самый эгоистичный, а потом всплакнув затихаешь и без конца целуешь мое небритое лицо, отекшие веки, еще крепкую мужскую шею, расстегиваешь рубашку и целуешь шрамы на груди, животе. Затем резко поднимаешься, почти вскакиваешь и кричишь:

— Ты подлец, у тебя еще остался один нетронутый участок живота, я сейчас его проткну кухонным ножом и ты навсегда останешься со мной. Затем поцелуи..и..

В зал входит щуплый парень и цепко осматривает всех, это Женька. Подходит ко мне и стреляет в упор, освобождая меня от боли и лишних вопросов. Накатывается туман и я сползаю с лавки на пол.

Очнулся в Панаме на больничной койке. Санитар протянул газету Майями Геральд, откуда я узнал, что произошло после стрельбы в аэропорту Майами. Суета, санитары, подмена труппа и вывоз на частном самолете. Раны небольшие, 17-й калибр может убить, а может и спасти. Меня спасли таким образом. Значит нужен, значит деньги за работу будут тут. Входит щуплый парень и протягивает руку:

-Привет, Вова, как я тебя ухлопал, а, ну похвали.

— Привет, Женька. Хирургическая точность, ха, ха, рад тебя видеть.

-Вов, а Вов, хочешь фокус покажу?

— Хочу, я теперь все хочу, сам понимаешь.

-Закрывай глаза и считай по десяти.

Я закрыл и начал считать, а при цифре “семь”, услышал всхлипы и открыл глаза. Надо мной склонилась “студентка” и плакала.