« Когда ангелы плачут... » Когда ангелы плачут… Глава 1

                                 Мне страшно с тобой встречаться.                                        

                                                      Страшнее тебя не встречать…

                                                                            Александр Блок

Глава 1

Она стояла, ни жива, ни мертва, сжимая кулачки и зажмурившись, за кулисами небольшого концертного зала местного ДК. Единственного ДК в этом крохотном, захолустном городке, куда когда-то закинула ее судьба.

Сегодня, в канун Нового года, здесь «гуляла» половина этого самого городка, радуясь концу старого года, в надежде на приходящий год, в предвкушении угощения и концерта самодеятельных артистов, среди которых волею Судьбы, Случая или, в конце концов, самого Деда Мороза, оказались настоящие, очень известные, те, на кого любуешься лишь по телевизору. Владислав Валевский и Александр Фокс! Погода сыграла с ними злую шутку – долгая оттепель и дождь, а вслед за ними внезапный мороз превратили рельсы единственного, проходящего через городок железнодорожного пути в дорогу в ад. Тоже самое, если не хуже, творилось на трассе, по которой теперь, на свой страх и риск, проезжали, тарахтя, лишь отчаянные дальнобойщики. Таким образом, выбраться из городка в ближайшие несколько дней было практически невозможно. Никто не знал, насколько перспектива встречать Новый год совсем не там, где они рассчитывали, расстраивала обоих певцов. На счет этого они помалкивали. Персонал гостиницы, где они вынуждены были остановиться, нарадоваться не мог на их мягкие улыбки, вежливость и безупречную корректность в поведении. Никаких дурацких капризов, придирок, неуважения или даже презрения к захолустью, в которое их занесло. Мало того – они даже, кажется, с радостью приняли приглашение спеть на местном празднике. И ведь абсолютно бесплатно! Поверить никто долго не мог. Однако, это было так и тридцатого декабря оба они с небольшим шумом появились в холле ДК. Шум, впрочем, создали не они сами, а те, кому приспичило полюбоваться на столичных «звезд» вблизи, да еще и автограф прихватить.

Конечно же, не было для нее все это сюрпризом. Новость об участии в новогоднем «огоньке» Фокса и Валевского пронеслась по городку вихрем, снесшим «крыши» доброй половине его женского населения. Только вот не догадывался никто, что ей, тридцатидевятилетней секретарше местного ЖКХ, не то, что «крышу» снесло – сердце ее буквально взорвалось, разлетевшись на тысячу осколков, которые теперь кололи, в кровь раздирали ей душу. Он здесь. Совсем рядом. И от встречи с ним, видимо, никуда теперь не деться. Можно было бы остаться дома, отсидеться там, точно в бункере во время бомбежки, да только беда была вся в том, что она тоже принимала участие в концерте и отказаться, подвести тех, кто рассчитывал на нее, было выше ее сил.

-Да пропади оно все пропадом! – рычала она, одеваясь за кулисами, в маленькой гримерке. – Увидит, так увидит!.. Узнает, так и черт с ним!

 Она смотрела на себя в зеркало и даже не понимала, насколько здорово выглядит. Мысли не тем заняты были. Хотя единственным, чего ей сейчас хотелось, было – выглядеть так, что бы у Фокса глаза на лоб вылезли.

Темно-синее, по-новогоднему все в блестках платье, длинное, облегающее ее привлекательную фигуру, с открытыми плечами и разрезом сбоку до бедра – оно было просто шикарно! И шло ей неимоверно. Темные волосы убраны в высокую прическу с локонами и завитушкой у виска. Туфельки на тоненьких каблучках ждали ее под столом, а дорогая, похожая на драгоценности, бижутерия, переливалась в ее руках, ожидая момента оказаться на ее оголенной шее. Но вместо того, что бы заняться побрякушками, она закурила.

Дверь тихонько открылась и вошла Лариса. Для всех остальных Лариса Сергеевна, а для нее просто Ларсик. Маленькая, пухленькая, светло-рыжая и от того так похожая на солнечный зайчик, она являлась заведующей отделом самодеятельности, а следовательно, и устроителем всех концертов в ДК.

-Нервничаешь? – Ларсик кивнула на сигарету.

-Не волнуйся, спою, как положено, – отозвалась она. – Разве я могу тебя подвести?!

-Верю, — Ларсик плюхнулась в кресло. – Только это все как-то не похоже на тебя. Не первый же раз выступать! Что-то случилось? Маришка!

-Случилось?.. – повторила Маришка за Ларисой. – Случилось. Именно!.. И это «случилось» зовут Александр Фокс.

-Чего-чего?! Фокс?!

Лариса расхохоталась.

-Давай-ка я лучше помогу тебе нацепить эти бирюльки!

Она забрала из рук Маришки сверкающее колье и ловко застегнула замочек на ее шее.

-Фокс, говоришь… Неужели близость этой «звезды» сводит тебя с ума так же, как и большинство местных кумушек?!

-Нет, — коротко ответила Маришка. – Совсем не так.

Нашарив под столом туфли, она надела их и встала. Прошлась по комнате.

Небольшого роста, на каблуках она становилась не просто выше. Плечи ее естественно откинулись назад, и так же естественно походка стала «от бедра». Изящна и впечатляюща.

Ларсик восхищенно и совершенно искренне прищелкнула языком.

-Здорово! При желании этот Фокс будет у твоих ног. Если конечно не боишься потом остаться без волос и глаз! Наши не простят.

-Ох, Ларсик! Если бы ты знала, как я боюсь даже появиться перед ним!

-Не поняла?

-Ладно, так и быть, расскажу. Хотя, все эти годы я изо всех сил старалась не просто молчать об этом. Забыть бы раз и навсегда!

Маришка села и закурила новую сигарету.

-Я знакома с ним. Близко знакома.

Ларсик тихо присвистнула, но промолчала, видя, в каком напряжении Маришка.

-Это было двадцать три года назад… Боже, даже не верится!

Не поверили бы все, кто не знал, сколько Маришке лет. На вид ей было не больше двадцати семи – тридцати. Максимум! И если сейчас, в этом вечернем платье и роскошной прическе она смотрелась настоящей леди, то обычно, щеголяя в излюбленных джинсах, облегающих ее привлекательное тело кофточках и с небрежной «лохматостью» на голове, когда темная, длинная челка наполовину скрывала ее серые глаза, выглядела она совершеннейшей девчонкой. Двадцатилетние мальчишки заглядывались, невольно попадая под влияние ее искрящегося, полудетского и лукаво-кокетливого обаяния. Такой вот каприз природы, из-за которого Маришка немедленно становилась предметом неприязни очень многих представительниц женского пола.

Будучи не обремененной семьей, детьми и занудным, а то и пьющим мужем, Маришка пользовалась вниманием многих мужчин. Но счастья не было. Скоротечные романы мотали ей нервы, наскучивали или, в лучшем случае, забавляли. Большинству плохо верилось в это, но, обладая вызывавшими симпатию внешностью и характером, Маришка продолжала пребывать одинокой и в итоге, публика списывала это на завышенную самооценку этой дамы, остававшейся, по видимому, и по сей день «столичной штучкой». Хотя, из Москвы Маришка приехала так давно, что и не многие знали об этом факте. Появилась, поселилась со своей бабушкой, а похоронив ее, осталась в ее квартире на правах наследницы. Спокойно, тихо, не привлекая внимания каким-то особым поведением. И все же, чувствовался в ней некий своеобразный нрав, непонятный для провинции, а значит, и чуждый. Поэтому, и не нажила себе Маришка друзей, да подруг закадычных. Кроме вот, разве что, Ларсика. Но и та оказалась непосвященной в тайну ее прошлого, которая, несомненно, существовала. Но выпытывать Ларсик не стала, тактично решив, что Маришка расскажет сама. Когда время придет. Кажется, пришло…

-Мне было семнадцать, — продолжала Маришка. – Буйный возраст, буйное время, если ты помнишь… Болталась на Арбате, встречалась и дружила с массой народу, совершенно не придавая значения тому, что кое-кто являлись «звездами», артистами и певцами. Кстати, многие из нынешних «звезд» вышли именно оттуда, из наших тусовок, выступая с гитарами прямо на улице и собирая свои «гонорары» в обыкновенную шляпу… Я тоже иногда пела с ними, подыгрывала на бубне, а чаще просто тусовалась, радуясь жизни, свободе, легким флиртам и полуночным гуляниям, щедро сдобренным вином и водочкой.

Так вот и познакомилась с Фоксом…

-Как это «так вот»? Пил что ли с вами?

-Ну, почти! – улыбнулась Маришка. – Вернее, пил потом. А сначала увидел, как один из наших поет его песню. И к слову, здорово поет! Даже голос похож был. В общем, подошел познакомиться, его попросили спеть и он согласился. Это сейчас он почти пожилой, седой и не очень приступный. А тогда он был много моложе. Высокий. Очень высокий! Красивый, крутой, с хрипловатым голосом и стальным взглядом синих глаз. Но когда улыбался… — Маришка тяжело вздохнула, — когда улыбался, это было что-то! Он в тот вечер не отказался от вина, предложенного нашими, спел пару песен. А потом… Потом кто-то из толпы попросил спеть что-нибудь про любовь. И вот тогда…

-Тогда ты и нарисовалась! – торжествующе угадала Ларсик.

-Ну… ну, да. Он решил спеть знаменитую «Ты меня никогда не забудешь». А я пела ее под гитару. Многие об этом знали, слышали и немедленно подтолкнули меня к дуэту с Фоксом. Он только довольно улыбнулся. И знаешь, не смотря ни на что, не смотря на всю эту богемную жизнь, свободное общение, я бы жутко стеснялась, не будь я выпивши. А так меня просто понесло. Я пела, глядя ему в глаза, вкладывая в свой взгляд все, что могла. И это не было отражением моего восхищения Александром, как певцом, известной личностью и шикарным мужиком. Нет. Влюбленной я себя тоже не чувствовала. Скорее, это была просто жажда этой самой любви плюс некий артистизм. Слезы градом катились из моих глаз, голос вибрировал на очень высоких нотах, и я слышала восхищенную тишину. А еще я тонула в его взгляде. Удивленном – видимо, он никак не ожидал встретить среди пестрой толпы подпившей молодежи что-то достойное внимания – почти пораженном. В итоге, он и сам поддался вину, опьяняющей одури этого вечера и возможно, моим артистическим стараниям. На последних тактах он рванулся ко мне, сгреб меня в охапку и…

-Поцеловал, да? – не удержалась Ларсик.

-Нет. Хотя этого вполне можно было ожидать. Нет, он с высоты своего роста оторвал меня от земли и прижал к себе так, что я испугалась – у меня ребра треснут. Это я, Ларсик, поцеловала его в шею, в щеку и повисла на нем, не желая отрываться. Мы сорвали настоящую овацию, он поставил меня на землю, а я жутко боялась, что он отпустит мою руку. Он не отпустил… Вся толпа в итоге оказалась в каком-то кабаке. Мы накачивались вином, хохотали, что-то пели и абсолютно не замечали времени. Но весь этот долгий вечер Саша держал меня за руку, не отпуская ни на секунду. А потом попросту усадил меня к себе на колени и, прижавшись к его плечу, я таяла в лучах его славы, завистливых взглядах девчонок и почти засыпала, совершенно вымотанная… Похоже, я так и задремала, потому что, пришла в себя от тишины. Тишины его большой квартиры в одной из новостроек… Он стал моим первым мужчиной, Ларсик, — Маришка снова вздохнула и Ларсик услышала в этом вздохе стон ее сердца. – Он был в меру ласков и страстен, силен неимоверно. Просто до отчаяния. И я, неопытная, совсем молоденькая дурочка, была просто в шоке. Уж не знаю, какое там удовольствие он получил от меня, понятия не имевшей, что делать с взведенным до отказа мужиком, но одной ночью это не ограничилось. Хотя, именно такого исхода вполне справедливо было бы ожидать. Помню, что на утро я лежала, ни жива, ни мертва, пытаясь кое-как справиться с кашей в своей голове. Тут и беспокойство о родителях было – они ведь и понятия не имели, где я – и ужас перед тем, на какого черта я похожа после этой весьма бурной ночи и обильных возлияний, и, конечно же, насколько быстро и бесцеремонно Фокс выставит меня за дверь. Я ведь даже не знала, в каком районе Москвы нахожусь! Да и денег в кармане ни гроша, что бы поймать такси и понадеяться на знание географии столицы таксистом. Но все получилось совсем не так, как я даже подумать могла. Саша заставил меня открыть глаза, напоил меня кофе и отправил в ванную. А когда я, наконец, пришла в себя и привела в порядок свою жутко потрепанную внешность, он сунул мне в руки телефон и потребовал, что бы я позвонила родителям. Впрочем, поговорить с ними он мне не дал. А после нескольких слов отобрал трубку и разъяснил им ситуацию сам. А ситуация была такова, что я осталась у него. Совсем. То есть, мы потом съездили к моим, он дал понять, что позаботится обо мне, и его отношение ко мне вполне серьезно. Словом, успокоил!

-Ну а ты? Что ты сама чувствовала?

-Ты права, дорогая. Я и понятия не имела, что я чувствую. То есть, я была страшно горда таким поворотом, тем, что этот взрослый, известный мужик так запал на меня, что ни на шаг не отпускает, одевает, кормит, всячески балует, удовлетворяя практически все мои желания, взамен ожидая только ответного чувства и преданности. И… и мне начало казаться, что и я запала на него. Я скучала по нему, когда оставалась одна, я таяла в его объятиях, плакала, когда он почему-либо сердился на меня. А еще я невероятно гордилась им. Я просто сияла этой гордостью, когда он брал меня с собой, представляя меня на своих тусовках, своим друзьям и коллегам, на свои концерты. Меня принимали, как равную, потому что, не смотря на молодость, тупоголовой соплячкой я не являлась. Мне нравилось общаться с этими людьми и Саше не приходилось стыдиться меня.

-Но что же, все-таки, было не так? – снова не утерпела Ларсик.

-Не так? А не так была непобедимая, просто чудовищная ревность.

-С его стороны или с твоей?

-Да с обеих! Хотя, больше, наверное, все-таки с его. Это было просто кошмарно! Он ревновал меня к каждому столбу. Буквально! Мне невозможно было улыбнуться кому-то дольше положенной секунды, невозможно пообщаться ближе того, чем общаются с совершенно чужим человеком. Он тут же возникал рядом, хватал меня за запястье и держал так, словно я могла без подобного наручника немедленно испариться в неизвестном направлении с первым же встречным. Мне…мне, вероятно, следовало понять своим глупым, семнадцатилетним умишкой, что он попросту жить без меня не может и показывает это так, как способен показать. В конце концов, он ведь обычный мужик, а не ангел небесный. Я же обижалась, закатывала истерики, дура несчастная. Но хуже всего – я назло сматывалась из дому, заставляя его просто сходить с ума, обшаривая все бары и кабаки в окрестностях Арбата. А когда наступала его точка кипения, он сам исчезал, и я знала – с какой-нибудь бабой. Мало того, я была уверена, что ничего серьезного у него с ней нет и быть не может, но ревновала так, что готова была разнести вдребезги все вокруг. Саша приходил, и я кидалась на него с кулаками, царапала его, кричала. Ужас просто! А он смеялся, чем бесил меня невозможно. И опять я не понимала, что не смеется он надо мной, а радуется, что я ревную, что, раз так, то люблю его… Мы там не опоздаем, а, Ларсик?

Та аж вздрогнула от такого неожиданного перехода к действительности.

-А? Да нет, нет. Еще с полчаса есть. Ты же знаешь – они пока раскачаются… Так дальше-то что? Вы расстались?

-Если бы просто расстались!.. Ларсик, я до сих пор забыть этого не могу. Даже здесь, в совсем другой жизни. Это колом торчит в моем сердце, к земле прибивает, всю кровь из меня выдавило! Господи!..

Маришка помолчала, глядя на очередную сигарету.

-Как и следовало тому случиться, в конце концов, я оказалась беременна.

-Боже мой! – выдохнула Ларсик. – А где же…

-Погоди. Погоди немного, я расскажу.

-Да, да, извини!

-Понимаешь, я сомневалась. Ну что я такое была? Девчонка! И зачем мне нужен был еще и ребенок? Я не готова была совершенно, я не знала, как к этому подступиться, как представить себя мамой и взвалить на себя все сопутствующие обязанности… Он же…Он же был на седьмом небе от счастья, он носил меня на руках, а когда я начинала разговор о том, что может, стоит повременить, страшно злился и ругался, крича, что я его не люблю, что мне бы только по кабакам шататься, да мужиков цеплять. Он очень хотел этого ребенка, Ларсик. Так хотел, что однажды ночью заплакал. Он так плакал, что у меня сердце едва не разорвалось. Я обняла его, я целовала его со всей нежностью, на которую была способна, понимая, что действительно, люблю его. Люблю так, что сердце выскочит, если потеряю его. Умру и все тут! И я сказала ему тогда, что теперь тоже хочу этого ребенка. Его ребенка. Что все сделаю, что бы оба они счастливы были. Все! Теперь плакала уже я. И плакала потому, что не верил он мне. Никак! Твердил, что слезы эти мои – крокодиловы, что просто я одна остаться боюсь. Так, дескать, и нечего мне беспокоиться – не нужен ребенок, он не нужен мне вместе с его ребенком, так и не обременят они меня. Мне нужно было только родить его и все. А остальное он берет на себя. Вот так! И тогда я испугалась, понимая, что довела его все-таки. Довела именно тогда, когда он стал мне нужен до смерти, когда любовь к нему настигла меня и ударила так, что не продохнуть. Это было невыносимо! Всю ночь он то обнимал меня, то отталкивал, плача и ругаясь одновременно… Это была война. Война, Ларсик, с самого начала. Иногда любовь предстает именно такой, и с ней не знаешь, что и делать, откровенно сомневаясь, а Небом ли она послана. И порознь невыносимо, и вместе невозможно. Война! И оба были непобедимы. Он в своих силе, гордости и ревности и я в своих упрямстве, жажде свободы, желании нравится всем подряд. Ну, и ревности, конечно, тоже. Мы палили друг в друга из всех стволов, истекая кровью, жалея и себя и противника, любили до изнеможения и… снова воевали. Только в кино, Ларсик, да в удачных клипах такая война кончается объятиями, поцелуями и полным «хэппи эндом». У нас так случалось, но то был не конец войны, а финал очередного сражения. Теперь же, когда речь пошла о ребенке, все стало слишком серьезно. Кроме того, похоже, Саша и впрямь больше не мог ни терпеть меня, ни верить мне… Мало того, у него, кажется, завелась подружка. Теперь я просто уверена, что ни  о какой любви там речи не было. Саша попросту нашел женщину, которая тихо и преданно любила его, старалась во всем для его блага, служила «Бухтой радости» после «Шторма терзаний» в «Море отчаяния». Он даже и не слишком скрывал ее существование. И звали ее Полиной. Вполне открыто он разговаривал с ней по телефону, хотя, никаких намеков на любовь в этих разговорах я не слышала. Мне не к чему было придраться. Она, эта Полина, работала у Саши то ли концертмейстером, то ли администратором. Куда от нее денешься?! И все же, не смотря на то, что никаких доказательств его измены я не имела, я нутром чуяла – он уходит от меня все дальше, становясь равнодушным, холодным, даже жестоким, с вниманием относясь лишь к моим походам к гинекологу. Я же сидела дома – пузо лезло уже на нос. Куда уж тут гулять?!

Маришка прошлась по комнате, подошла к двери и, проведя ладонью по притолоке, прижалась к ней лбом.

-То, наверное, был перст самой Судьбы – в день моих родов у нас дома оказался мой давнишний приятель. Еще по Арбату. Никаких там шашней! Просто хороший друг. Он притащил мне кучу всяческих фруктов, рассказывал мне о наших общих знакомых и друзьях, шутил, заставляя и меня веселиться, хоть ненадолго забыв о моих невзгодах и огорчениях. Ты спросишь, а что же Саша? А его не было. Уехал за границу в составе целой группы артистов в поддержку, кажется, нашей сборной по футболу. Это было лето. Двадцать шестое июля. Он знал, конечно, знал, что роды состоятся со дня на день, но отказаться не мог. За мной же оставил приглядывать эту самую Полину. Она звонила время от времени, справлялась  моем самочувствии, и заклинала сразу же звонить ей, если что случиться. Номер ее телефона лежал записанный на бумажке около аппарата. В общем, чувствовалась рука самого Фокса – никакой самодеятельности! Мне же было все равно. Так даже проще. Я даже на ревность свою к этой весьма самоуверенной мадам по имени Полина как-то позабыла… В общем, все случилось совершенно неожиданно. Неожиданно, потому что, раньше срока, все-таки, на несколько дней. Врач твердо настаивал на первых числах августа, а тут еще июль…

Словом, в самый разгар нашей развеселой беседы с моим приятелем Виталиком, медбратом «Скорой помощи» — явилась Полина. Она вошла в комнату вслед за мной и, увидев на столе бокалы, на диване – вальяжно расположившегося красавчика Вита, стройного шатена с громадными голубыми глазами, сжав губы в ниточку, оглянулась на меня.

-И что все это значит? – процедила она, сощурив глаза.

Злость моментально вскипела во мне.

-А с какой стати я должна отчитываться перед тобой?

-Перед вами! – поправила она.

-Да по фигу!

-Александру ты бы тоже так ответила? – в ее голосе явно слышалась издевка.

-Это не твое дело. В отличие от тебя, я у себя дома.

-Так ли? Вернее, надолго ли?

На секунду я онемела.

-Что ты хочешь сказать? – еле слышно спросила я, чувствуя, как сердце мое замирает от невольного ужаса.

-Ничего пока. Там видно будет. Однозначно одно – вряд ли Александру понравится тот факт, что в его отсутствие ты развлекаешься в его доме с неким плейбоем, пьешь вино и только мое появление прервало ваш тет-а-тет и возможное, вполне предсказуемое развитие событий.

-Что ты несешь?! Сама посмотри – у меня пузо величиной с дирижабль, а в бокалах всего на всего сок! Обыкновенный сок. А Виталик – мой старый друг. О чем ты вообще говоришь?!

Я кричала, не в силах справится со страхом, обидой, злостью и неимоверным желанием увидеть прямо сейчас Сашу, объяснить ему все, пока эта тварь не натворила дел и… Нет, конечно, не поверил бы он мне. Ни за что не поверил бы! И это убивало меня, причиняя ужасную боль… В конце концов, боль эту я почувствовала уже чисто физически. И только Виталик, как медбрат, сумел первым оценить происходящее.

-Так, стоп, мадам! Ваши инсинуации оставьте на потом – похоже, дело серьезно. Маришка, что ты чувствуешь? Сядь ради Бога!

-Больно! Больно, Виталик!.. Ох, больно!

Дальнейшее я помню смутно. Меня увезли в роддом… Родильный бокс, врачи, запахи лекарств, голоса – все смешалось. Была только боль и мой крик, мой отчаянный, звериный крик, похожий уже на рев… А еще лицо медсестры, ее забавляющуюся улыбочку и слова:

-Ну вот, промежность поехала!.. Пацан идет. Летит, как торпеда!

Маришка замолчала, глубоко, тяжело вздохнув. Ларсик боялась даже слово произнести. Но любопытство, все же, победило. Через пару минут  она не выдержала:

-Где же мальчик? Что с ним, Маришка?

-Нет его, Ларсик. Нет… Он умер в первые минуты своей жизни и я… я даже не увидела его. Совсем.

-Но как же так? Что могло с ним случиться? Ведь не могли же врачи на протяжении всей беременности не заметить патологии!

-Я не знаю, Ларсик. Понятия не имею! Понимаешь, если бы я сама была в порядке, если бы я могла сразу расспросить врачей… Но у меня началась так называемая родильная горячка. Я была не в себе и практически без сознания. Меня перевезли в другую больницу и только через три недели я начала приходить в себя, кого-то узнавать, говорить. Врачи вообще считали, что я Бога должна молить за то, что жива-то осталась. А могла еще и рассудка лишиться. Там я и узнала, что мой малыш умер. Узнала слишком поздно, что бы даже попрощаться с ним, что бы хоть личико его увидеть в первый и последний раз…

Ларсик плакала, едва успевая утирать слезы. Маришка поглядела на нее мертвым, черным от горечи взглядом, но глаза ее были сухи.

-Успокойся, не надо, Ларсик! Не плачь. Это было так давно…

-Но… но что же Фокс? – всхлипывая, спросила Ларсик.

-Ничего… Война закончилась. Правда, победителей в ней так и не было. Повсюду испепеленные руины, кровь и пустота. И с той стороны, и с другой. Мы расползлись в разные стороны, если не врагами, то абсолютно чужими людьми.

-Что же, он даже не навестил тебя, не позаботился о тебе?

-Почему же! Он и перевез меня в эту другую больницу, очень хорошую, для избранных. Он пришел ко мне, и именно он сообщил мне о том, что наш сын умер.

За окнами тепло сияло августовское солнце, а он, Саша сидел напротив меня и глаза его мрачно глядели на меня с тусклой, ледяной сталью.

-Мы видимся в последний раз, — произнес он. – О тебе позаботятся. За все заплачено, тебе абсолютно не о чем беспокоиться.

-Где его похоронили? – тихо спросила я, еле сдерживая слезы.

Он помолчал, опустив голову, а подняв ее, смотрел куда-то в окно.

-На Троекуровском.

-А… а как его назвали?

-Владиком… Да какая тебе разница?! Какое теперь это имеет значение?! Ты не хотела его, ты… ты, по сути, отказалась от него… Господи, да какая из тебя мать-то получилась бы, если ты буквально перед родами пьянку устроила?!

-Какую пьянку, Саша?! Ты что говоришь?! Это… это тебе твоя мымра так доложила?

-Ты можешь оправдываться, сколько влезет, но даже если Полина солгала, то я могу ее понять. Она лгала из любви ко мне, из желания быть со мной. А вот зачем ты постоянно лгала мне? Не помнишь, как исчезала, плела всякую чушь по телефону? Зачем? Я лишил тебя свободы, так получи ее теперь! Получи сполна все, чего хочешь и чего заслуживаешь.

Он поднялся.

-Саша!

Я кричала из последних сил, одним отчаянным желанием остановить его, остановить весь этот кошмар, который только в жутком сне и может присниться. Но он происходил наяву и ничто, НИЧТО не могло поколебать холодной решимости человека, без которого я теперь не могла жить.

-Саша!!

Он обернулся на пути к двери, и на какой-то момент мне почудилась боль в его глазах. Боль и тень, мелькнувшая тень мгновенного и пропавшего желания вернуться. Но снова его спина, закрывшаяся за ним дверь и тишина, в которой еще долго отдавались затихающие его шаги по коридору. Так же затихало, теряя силы, мое сердце. У меня начался рецидив. Горячка возобновилась и я еще недели две пролежала в той больнице… А потом… потом я вернулась к родителям. Но в Москве я прожила недолго, почувствовав, что больше не смогу ходить по этим улицам, видеть эти дома, эти лица, которые могли помнить нас с Фоксом вместе. И я уехала сюда, к бабушке, как впрочем, и хотела моя мама – бабушка была больна и за ней нужен был уход… Вот, собственно, и все. Все, Ларсик.

Еще почитать:

Убить Алого Дракона — Убить Алого Дракона. Глава 13

Аромат моего мужчины. Глава пятая.

Когда ангелы плачут... — Когда ангелы плачут… Глава 3

"Аминаэ" — Глава 13. Ловля на живца.