Время шло, заботы там всякие, то у одного вассалы взбрыкнут, то у другого из повиновения выйдут и как-то незаметно за этой рутиной скончался бургундский брат Гуго, оставив вверенную ему территорию сиротой. Гуго подсуетился, практически вытряхнул последнего, имеющегося брата из церковных одеяний и назначил его герцогом Бургундии. Самолично. Без согласования с королем. И оформил это так хитро, что Бургундия стала наподобие самостоятельного субъекта в рамках королевства франков (и снова та-да-да-дам). Даже самый захудалый крестьянин сообразил, что Гуго преследует какую-то корыстную цель, а Лотарь чего-то даже ухом не повел. Хотя, его тоже можно понять, у него свои проблемы — Священная Римская империя одолевает, не до Гугов тут. Или, может, он ему верил, потому что Гуго от Римской империи очень Лотаря защищал. Прямо выезжал империи навстречу, шашка наголо, и разгонял всех криком: «Гитлер капут!», и понизив голос добавлял: «Я вам там коммерческое предложение о коллаборации отправил».
Время шло, Лотарь умер. Сына своего — Людовика V, завещал Гуго, чтоб тот его хранил, оберегал и воспитывал личным примером. Гуго справился. Недолго, чуть больше года. Странным образом юный король тоже умер. И мы бы могли заподозрить в коварстве Гуго, но зачем? И без него было кого на трон сажать. У умершего Людовика был дядя — Карл Лотарингский, который, казалось бы, имел все законные права на наследование. И править бы Каролингам еще стопятьсот лет. Но Лотарь, он же папа Людовика, он же брат Карла, еще при жизни по какой-то субъективной причине обделил последнего полномочиями. Ну, ладно, по серьезной причине. Карл обвинил супругу Лотаря в неприличных прелюбодействах с епископом Адальбероном. Лотарь обвинениям не внял, брата выгнал. Карлу это было жуть, как обидно, и он пошел дружить со Священной Римской империей, а мы же помним, та постоянно покушалась на франков и их королевство. Поэтому, когда наследник, думая, что он наследник, смахнув слезу утраты по почившему племяннику, вознамерился занять трон, то встретил полное непонимание истеблишмента. Не хотели дворяне видеть во главе себя ставленника германцев и наймита Священной Римской империи. Так и сказали ему: «Ты нам не нравишься, уходи. И, вообще, тебя Лотарь из списков давным-давно вычеркнул. Вот!». Про список, кстати, правда. Как и про злорадную ухмылку епископа Адальберона, с которой он зачитал Карлу список его несоответствий желаемой должности.
