Грязный стих
Рифы, как бензопила, —
Тело пополам,
Нечестивый мир наружу.
Жаркое солнце жжет изнутри,
И всё наружу;
Весь богатый внутренний мир лицезреет только смыв унитаза.
Всё вокруг подвластно лишь унылым, туалетным лужам.
Черный стих, белый лист…
Это шум бензопилы.
И весь внутренний мир, как отражение в замасленной стуже.
По бумаге и цифре,
По глазам и ухмылке,
По воде и огню,
По фаянсу и чистым рулонам,
Я вещаю по усопшим в войне против власти над телом,
Против катарсиса и веры,
Против всех несогласных с гробами
И над жизнью стою, она пожирает глазами.
Петля отдаляет от пола.
И всё, что ново, это забытое слово.
Застывшее слово…
Акт насилия против природы лишён глагола,
Глумление над мертвым не лишено упоения.
В личной славе перед державшим контроль над своим убеждением
И в бесславной битве, где мне суждено стать растением, сорняком,
Я не лишён пустых измышлений.
И вечера, где был пьян от мысли дурной,
Зашедший спирт разбодяживал кровь.
Каруселью кружась по кровати холодной,
Между строк почитал сумрак ночи далёкой.
В одночасье мгла вошла через грязные стекла,
Ужас темный, застывший в очах надо мной,
Диктовал эти строки сквозь обглодавшие пальцы;
Скрежет метала бензопилой
Пробуждал во мне голод земной.
Голод, могучий в свободе от мира,
От мирской суеты из тюрьмы, что братской могилой пожирала стихи и всю прозу в запой.
Оклемавшись под утро,
Внутренний мир извергал лишь зловонье
И, научившись только философии петли,
Внемлил законам бензопилы.
