.Возносим тех, кто нас не стоит,
А самых верных предаем,
К тому, бывает, кто нас бросил,
Мы вновь за помощью идём.
Мы с Кузькой виделись всё чаще и чаще. Месяцы напролёт мы развлекались, охотились, смеялись, или просто проводили время за разговорами. Вместе. Зимой кидались снежками, а потом подолгу сидели и грелись около костра, неподалёку от хижины пёсика; весной прыгали через ручейки, появляющиеся в огромных количествах из-за потепления и весенних дождей; летом любили купаться в озере и ловить надоедливых комаров, а осенью обожали прыгать в большие кучи осенних листьев, создавая огромные разноцветные брызги.
За это время я даже обучила его нескольким кошачьим «приёмам». Теперь он умел шипеть, выгибая спину, умываться языком, любил играть с солнечными зайчиками и ловить мышек, хотя это получалось у него плохо, ведь оно шло вразрез его природе.
Моя мама за год успела заболеть и еле передвигалась, так что она не следила за мной и ничего не подозревала о моей дружбе с щенком. Мне это играло на руку.
А вот из кошачьего племени мне всё чаще доставалось излишнее внимание, обо мне ходило всë больше сплетен от ровесников. Но мне было всё равно. Пусть думают что хотят. Я счастлива с Кузькой — а это самое главное.
Но моё счастье длилось недолго…
Это было обычное летнее утро. Солнце ещё не пекло так сильно, так что можно было насладиться утренней прохладой, хорошо сочетающейся с гармоничным пением птичек. Каждый вечер мы с Кузькой договаривались встретиться следующим утром у озера, и вчерашний день не был исключением.
У меня было прекрасное настроение, я строила грандиозные планы по времяпрепровождению с щенком, и была готова на любые его желания. Но стоило мне подойти к его шалашу, передо мной предстала следующая картина: тот самый чёрный пёс, который в первый день чуть не устроил драку, «дружелюбно» общается с насмерть перепуганным щенком. Я инстинктивно спряталась в высокую траву и подкралась поближе, чтобы услышать хоть часть разговора.
— Эй, малой, — начал было чёрный пёс — чего это ты здесь делаешь?
— Я н-не знаю…— голос щеночка дрожал. — Я просто… просто…
— Чего просто? — казалось чёрный пёс уже начал терять терпение. Тем временем, Кузька, поджав ушки настороженно слушал его.
Напряжение между моим другом и псом только нарастало. Я не на шутку испугалась, и уже хотела выйти к нему на помощь, как вдруг за моей спиной кто-то подал голос.
— Что, Чёрный, всё маленьких обижаешь? — Гордый (вольный пёс, спасший какой-то раз Кузьку) обратился к чёрному псу. Я не знаю, заметил ли он меня, пройдя около травы, за которой я пряталась, но виду он не подал.
В то мгновение мне было страшно, больше за друга чем за себя, но выйти я не посмела.
— Не лезь не в своё дело, Гордый — от грубого ответа Чёрного, Кузька ещё сильнее вжался в землю.
— Не умеешь ты, Чёрный, с детишками ладить. Надо не так, — и Гордый, подойдя к перепуганному насмерть щенку, аккуратно и плавно положил его маленькую головку на свою лапу, и плавными движениями, начиная от макушки, принялся гладить от страха трясущегося щенка, успокаивая его всеми возможными способами.
— Тише, малыш, тише. Мы тебя не обидим. — Гордый успокаивал моего друга, от чего мне сделалось ещё страшнее.
— Так как ты говоришь, тебя там зовут? — после некоторого времени молчания, вновь подал свой голос Чёрный, от чего только что успокоенный ласками щенок вновь вжался в землю.
— Меня з-зовут К…к…к…— пытался проговорить Кузька, но слова будто в горле застряли. — Ку…ку… моё… им-мя…— то ли от страха, то ли от сильного напряжения, щенок заикался, и так и не выговорив своё имя, замолк.
— В общем так, Ку-ку, отныне тебя будут звать Тихим — продолжил свой говор Чёрный — в этой стае я здесь главный и теперь ты будешь слушать меня, понял? Утром прочёс территории, а вечером сбор с докладами и новостями. А за отлынивание получают по полной.
С этими словами Чёрный, оставив перепуганного насмерть Кузьку и Гордого, развернулся и пошёл от них прочь.
Я сидела в траве не шелохнувшись, и думала, лишь бы меня не было видно. Кузька и Гордый повернулись ко мне спинами, поэтому не могла различить эмоции собак. Одно ясно — Гордый утешает моего друга…
— Ты это, малыш, — начал было пёс — не обижайся на Чёрного. Он хороший у нас, вот только на жизнь обиженный.
— С-спасибо, Гор-рдый. — ответил всё ещё перепуганный, но уже приходящий в себя Кузька.
— Ты не беспокойся, это в первое время так непривычно, но потом приживëшься. А у нас здесь хорошо, еды предостаточно, а недалеко от сюда есть просторные поля — резвись не хочу! Ты сам-то откуда будешь, Тихий?
— Из посёлка, что на окраине города. Хозяин оставил ненадолго меня у своей тётушки, а муж у неё очень не любил собак, — щенок так рассказывал это, будто вновь переживал те события. — Он пинал меня и всё время грозил палкой. Но за два дня до приезда моего хозяина, я был вынужден покинуть дом тётушки… В тот день её муж взял с гаража оружие и начал носиться с ним за мной… А потом…
Щенок замолчал. Я замерла в немом шоке и ожидании продолжения. Даже при мне Кузька никогда не открывался так. Никогда.
— …пуля задела брюхо…
Настала гробовая тишина. Будто весь мир разом решил остановиться…
Совершенно не зная тогда, что движет мной, я выбежала из травы и помчалась к нему, к своему другу.
Прямо с разбегу, под удивленный взгляд пса, я прыгнула к щенку на спину, и обняла его в ожидании весёлой и радостной реакции на долгожданную встречу, но в глазах друга, место радости и счастья я увидела совсем, совсем иное…
Страх…
Щенок оттолкнул меня и я упала на землю. А дальше случилось то, чего я совершенно никак не могла ожидать…
— Ко-о-ошка! — крикнул кто-то над моим ухом.
Внезапно кто-то сильно вцепился в мою шкирку своими острыми зубами, и поволок меня по земле как тряпку, собирающую на своём пути весь мусор. Я закричала, пытаясь освободиться. С каждым мгновением я оказывалась всё дальше и дальше от обращённых на меня удивлённых глаз Гордого и перепуганного щенка.
Изловчившись, я перевернулась набок. Большой в размерах пёс, примерно такой же, как и Гордый, тащил меня куда-то.
Внезапно, пёс грубо бросил меня. Не знаю, чем бы закончилась эта история, если бы не…
— Оставь её, Кусачий — Гордый встал на мою защиту.
— Гордый, ты чего? Это же обычная кошка. — подал голос пёс, тащивший меня по земле, которого, судя по всему звали Кусачий.
Неизвестно чем бы кончилась перепалка между собаками, если бы из-за куста не показалась маленькая белая собачонка.
— Ой, кошка! Хи-хи-хи. — засмеялась она.
— Крошка, не мешай! — в один голос сказали Гордый и Кусачий.
Я совершенно не понимала, что в такой ситуации делать. На меня с нескрываемым интересом глядела своими любопытными и блестящими глазками собачка, по-видимому она и была Крошкой (что же, эта кличка ей подходила больше всего), а рядом с ней Кусачий сверлил меня своим взглядом. Также удивленно смотрел на меня и Гордый, а где-то позади него и Кузька, который отныне зовётся Тихим.
— Ох, не дойдёт это, Кусачий, до добра, если об этом узнает Чёрный — продолжил Гордый, подняв одну бровь вверх, и слегка улыбнувшись краем рта.
— А это, не твоё уже дело, что будет. Я сам разберусь с…
Но не успел он договорить, как вдруг, из-за высоких кустов вышел Чёрный, и как по указке все собаки, кроме Гордого, выстроили шеренгу, загораживая собой меня.
— Беги — быстро шепнул мне Гордый, я не мешкаясь, скрылась в кустах. Что было дальше я не знала и не хотела знать… Я попала в собачью стаю… А этот испуганный взгляд Кузьки… Чего это он?…
С того дня я ни разу не осмеливалась вернуться к моему другу. Меня одолевали чувства тревоги, волнения и беспомощности. Кузька был так близко, но одновременно с этим так далеко.
Ко мне снова вернулась старая жизнь. Снова больная мама, которая требовала от меня тщательного ухода за ней, снова шрамы от еë беспощадных когтей, снова мëртвые голуби на обед… Снова кошки…
Нет, вы не подумайте, я не бросила стаю кошек и никак не повернулась против кошек, просто дружба с кем-то новым была единственной возможностью выйти из этого бесконечного круговорота… Был лишь один путь закончить день сурка…
Но разлука с другом вовсе не означала, что я перестану за ним следить. Я, несмотря ни на что, продолжала выслеживать его среди собак, которые всë время взаимодействовали с ним и чему-то обучали. То объясняли как правильно охотиться, то травку лечебную показывали…
Поначалу щенок пугливо воспринимал информацию, много ошибался, и соответственно много получал от Кусачего и Чёрного. Но вот шли месяцы, щенок рос и развивался. Нет, это уже не щенок. Это уже настоящая взрослая собака, которая, если что, и лапу откусить способна… Кузьку было не узнать…
*Далее повествование идет от лица Тихого (Кузьки)*
Как-то раз, одним тёплым солнечным утром, я проснулся в шалаше, который мне оставил Чёрный для проживания. Солнце светило вовсю, рядом весело плескался ручей, а где-то далеко-далеко щебетали птички. Жизнь собаки прекрасна! Я вышел из укрытия, отряхнулся, и пошел искать остальных.
Вдалеке я услышал грозный голос Чëрного, и поспешил туда, откуда он раздавался. Я успел как раз вовремя.
— Итак, вольные псы, наступает новый день, полный неожиданностей, неприятностей и жестокостей. Мы должны быть готовы но всему. Наша главная задача — защищать овраг! Это всем понятно?! — сегодня Чёрный был ещё более злым, чем обычно. Но далее, чуть понизив тон, заговорил он чуть-ли не с заботой. — Вчера Хромому снова перебили лапу в электричке. Он еле приполз обратно. И знаете что я вам скажу? ЭТО ЛЮДИ! ОНИ СДЕЛАЮТ ВСË, ЧТОБЫ СОБАКЕ НЕ ЖИЛОСЬ ХОРОШО! Вот почему наш главный враг — это человек… А теперь, все отправляемся на обход территории, и проверяем всё ли там в порядке. А ты, Тихий, иди поищи травки чудодейственной! Будем Хромку лечить — после этих слов все собаки разбежались кто-куда, а я побрëл на окраину оврага, искать траву для Хромого.
Овраг — очень живописное место. Пока ты поднимаешься со дна, тебе открываются всё новые и новые виды на окрестности. Здесь повсюду много деревьев, а цветов, как звёзд на небе — бескрайнее количество. Идëшь и слушаешь пение птичек, гоняешь редких кошек и голубей, в общем — наслаждаешься жизнью! И никаких людей! Никакой суеты! Просто собачий рай!
Но наслаждаться мне пришлось недолго. Вдруг, в высокой траве я заметил подозрительное шевеление, которое прекратилось сразу после того, как я посмотрел в ту сторону. Я бесстрашно, но с осторожностью двинулся вперёд и…
Кошка прямо-таки вылетела из травы и приземлилась неподалёку от меня. Я от неожиданности отпрянул назад, но приглядевшись, я понял, с кем имею дело. Я уже собирался наброситься на неё, если бы в этот момент…
Она стала звать меня по имени. Нет, она не называла меня Тихим. Из её уст я услышал только осторожный шëпот: «Кузька! Кузька!»…
Воспоминания нахлынули на меня волнами. Хозяин… Тётушка…Оружие… Я встал в ступор, но простоял недолго. Быстро опомнившись, начал вспоминать где же видел эту кошку… Вспомнил. Она же…
Спасла меня…
— Кошка?? — недоверчиво спросил я. — Это ты? — я не мог поверить что хоть раз ещё встречу её.
Кусачий, как только я пришёл в собачью стаю, сразу стал утверждать:
«Кошки — те ещё мерзавки. Они только портят нам жизнь! Они ненавидят нас! С чего бы это мы должны их любить или уважать? Они только и знают, что ходить да выпендриваться тут, никакой от них пользы нет! Они только занимают место в овраге. Кошки никому не нужны!!!»
После этих слов я надеялся, что мы больше никогда не пересечёмся, и что никто из собак никогда не узнает про мою былую дружбу с ней. Поэтому, я больше не хотел дружить с Кошкой. Они научили меня её ненавидеть… Я тут же начал придумывать причину, почему я её ненавижу…
*Далее повествование идет от лица Кошки*
Моей радости не было предела, я наконец-то вышла с ним на связь после стольких месяцев разлуки. Я надеялась что он ещё не забыл меня, что он всë ещё добрый и приветливый, но выражение его мордочки подсказывало мне совершенно иное…
— Ну привет, Кошка, — с презрением сказал Кузька.
— Привет, Кузька… — я видела, как мой давний друг (если его, конечно, ещё можно так называть) не хочет иметь дело со мной, ни капельки не скрывая этого, и поэтому сказала это с чувством большой потери…
— Только я теперь зовусь Тихим, и тебе давно стоило понять, что с нашей последней встречи многое изменилось, — продолжал он неодобрительно.
— Что например? — сказала я с превеликой осторожностью.
— Например, моë отношение к тебе… — Тихий перешёл на крик. — КАК ТЫ МОГЛА БРОСИТЬ МЕНЯ В ТОТ ДЕНЬ?! И СЕЙЧАС СТОИШЬ ЗДЕСЬ КАК НИ В ЧËМ НЕ БЫВАЛО!?
— В каком смысле?… Но погоди… Я… Я же… Я просто… Просто…— от неожиданности я потеряла дар речи
— ЧТО ПРОСТО? ПРОСТО ИСПОЛЬЗОВАЛА МЕНЯ, А КОГДА ДЕЛА СТАЛИ СОВСЕМ ПЛОХИ, КИНУЛА МЕНЯ НА ПРОИЗВОЛ СУДЬБЫ, КАК НЕНУЖНЫЙ МУСОР?! — ярость бурным ручьём выливалась из Тихого. Тихий уже совсем не был тихим…
— Да нет… Я же… Когда!? — я всë ещё отказывалась верить в происходящее. Верный друг обвинял меня в предательстве, хотя сам мог изменить свою судьбу.
— С самой первой встречи я заподозрил что-то неладное. РАЗВЕ КОШКА МОЖЕТ ДРУЖИТЬ С СОБАКОЙ?! Разве будет ли кошка обучать собаку мурлыкать и шипеть, если это не будет в её интересах?! Что ты на это скажешь?
Я молчала, поражëнная громом.
— А, вот и твоя мамаша приползла — с этими неодобрительными словами он кивнул в мою сторону, и я обернулась. Я и не заметила, как моя старая и больная мама пришла сюда на шум.
— Сколько раз я тебе говорила не связываться с чëртовыми псами? До чего ты дошла, мелкая паршивка? — хрипло произнесла мама, взглядом уничтожая нас обоих.
— Мама, погоди, я всë объясню! — крикнула я. Я думала только об одном — лишь бы не вовлечь её в конфликт.
— Как же долго я ждал расплаты! — жадно произнёс с другой стороны Тихий. Вероятно, он говорил про первый день в овраге, когда его побила моя матерь. — Я ТЕБЯ ДО СМЕРТИ ИСКАЛЕЧУ! — буквально взревел мой бывший друг.
— Сейчас я тебя научу, как со старшими разговаривать! — с этими яростными словами мама двинулась по направлению к Тихому.
Я оказалась зажата между двумя разбушевавшимися стихиями, и как только я попыталась начать их разнимать, две совершенно разные лапы схватили меня за плечи и разом толкнули в сторону, да так, что я отлетела на несколько метров и шлепнулась на землю с глухим звуком.
То, что происходило дальше, было поистине, самым чудовищным зрелищем в моей жизни. Тихий с одной стороны, и моя мать с другой вцепились друг в друга и начали драку.
Старая кошка дотянулась до собачьей морды и начала её царапать, она впивалась так глубоко, как никогда раньше. Тихий же в ярости начал пытаться укусить её за шею, и одновременно с этим выдрать ей глаза своими когтями. Кровь брызнула во все стороны, а куски мяса так и полетели вверх, переворачиваясь в воздухе и снова падая на разъярённых бойцов. Моя мать уже добралась до брюха пса и стала царапать его, как в это время могучие лапы пса перевернули кошку, и она плюхнулась спиной на землю. А дальше… Тихий в ярости начал перегрызать ей горло, заходя своими клыками с каждым разом всë глубже и глубже. Моя мать издала душераздирающий крик, но сопротивляться она уже не могла. На моих глазах умирала моя мама… Собака, покончив с горлом, перешла на брюхо и начала с лёгкостью вспарывать его…
Всë это время я стояла и с ужасом смотрела на то, как умирает старая кошка. Сердце бешено стучало, разрывалось и обливалось кровью от боли и страданий. В последний момент, когда мать уже лежала мёртвая и бездыханная, а пёс заканчивал вспарывать ей брюхо, я наконец вышла из ступора и с огромной яростью бросилась на Тихого. Мне было уже всë равно, кем он был для меня раньше. Огромное значение имело то, кто он сейчас.
УБИЙЦА!!!
Я набросилась на него и вцепилась в его спину. Я начала царапать и раздирать его изо всех сил. Тихий яростно закричал и попытался сбросить меня, что ему впоследствии удалось. Я лежала на земле и тяжело дышала. Теперь я его жертва.
Он набросился на меня с ещё большей силой и начал было меня терзать как вдруг…
Огромная кошачья стая, словно единый мощный организм двигалась из-за горизонта в нашу сторону. Вероятно, они услышали последний возглас моей матери, и поспешили ей на помощь. Тихий тоже заметил их приближение, и, видимо оценив обстановку, бросил меня и побежал звать на помощь свою стаю.
Я с трудом поднялась и отдышалась. Подойдя к своей мёртвой матери, я с превеликой жалостью смотрела её. Я разглядывала её смертельные увечья, пока ждала остальных кошек. Во мне вскипала ярость к собакам, и в тоже время тело наливалось чувствами жалости и беспомощности. Как же мы теперь без неё?
Вскоре подошли все. Они замечали мëртвого вожака, и с ужасом впадали в ступор. Скоро вся кошачья стая стояла в тишине, мысленно оплакивая потерю. Кто-то плакал по-настоящему. Мои слëзы было уже не остановить. Как бы она надо мной не издевалась, как бы не била и не ругала меня, моя мать в глубине моей души всегда оставалась мне дорога. Всегда.
…
Тучи сгущались, а впереди нам предстояла борьба с нашими главными врагами — собаками. Всем хотелось отомстить за смерть такой важной кошки. Внизу, на дне оврага, мы заметили скопление собак, которые о чем-то переговаривались и недобро смотрели в нашу сторону. За спинами собак стоял главный трус — Тихий. Я лично готова была растерзать его. В общем-то, мы все были готовы сражаться до конца. Они тоже.
Этот день выдался на редкость мрачным, грозовые тучи то и дело делились с нами своими раскатами грома и вспышками молнии. И вот, прозвучал очередной раскат грома, и мы как по команде, понеслись друг на друга. Собаки на кошек, кошки на собак. Да начнется апокалипсис…
Еще почитать:
Десять ночей со Стариком Холом — Пиццерия десятая ночь
Я преподам тебе урок, паршивец!
Десять ночей со Стариком Холом — Склад вступление
Школа шиноби. Книга первая. — Глава 22. Последний бой.
«
»
