Как она ни пыталась, она не могла найти тут ни тени смысла, хотя все слова были ей совершенно понятны.
Льюис Кэрролл
Тео всегда считал, что умственная деятельность легче физической. «На кнопки весь день нажимать – это не грузчиком работать», – любил он говорить друзьям за хорошим узо. Но теперь тут, на Самосе, его уже терзали смутные сомнения в верности этого утверждения. Весь день они с Учителем занимались медитацией, он изучал теорию о некоторых свойствах и силах Природы, снова медитацией, затем – снова беседы. К концу дня Тео был похож на выжатый лимон. И сейчас он уже сильно сомневался, что это легче, чем целый день трудиться грузчиком.
На Самос опустилась тихая ночь. Тео незаметно привык к тому, что ночью тут не мешали уснуть постоянно снующие туда-сюда машины, как будто им самим спать не нужно, и нет ночного грохочущего рева мотоциклов без глушителей, как будто их хозяевам именно ночью обязательно нужно доказывать, что круче их только горы. А может быть, они носятся по городу и ревут именно ночью, чтобы собрать максимальную аудиторию слушателей в тишине и быть уверенными, что сейчас все жители близлежащих домов слышат именно их? Хотя, уверен, что большинство этих «благодарных слушателей» сейчас бы мечтали держать в руках переносной гранатомет, чтобы положить конец этому издевательскому грохоту.
Наконец, коснувшись долгожданной «постели», юноша устало улыбнулся и блаженно закрыл глаза. Теплый летний воздух и крики далеких птиц действовали убаюкивающе – молодой человек даже не заметил, как уснул. Ни яркий свет полной луны, ни дружный хор всех цикад в округе – ничего не мешало сейчас Тео. Он спал, как младенец, и даже выражение его лица было похоже на безмятежность младенца. На протяжении последних дней он все время старался вспоминать во сне о том, что спит, и оттачивать свои навыки управления осознанными сновидениями. Чем дальше, тем это получалось все чаще и стабильнее. Сейчас Тео прогуливался во сне по незнакомому городу. Рядом с ним сновали разноцветные машины. Время было вечернее, и он шел по какой-то неизвестной набережной какого-то моря в какой-то неизвестной стране. Вдоль набережной в два ряда высились стройные пальмы. Прямо на берегу стояло несколько гостиниц, а сама набережная была густо покрыта сетью шумных кафе и ресторанов. Сейчас он находился перед входом в небольшое пляжное кафе с редким названием «Лондон», где столы стояли прямо на песке, а внутри кафе играл обаятельный темнокожий саксофонист. Вывески заведений были написаны на английском и еще на каком-то непонятном языке, символы которого напоминали Тео лапшу, причудливо выложенную разными узорами. Он никогда раньше тут не был и понятия не имел, что это за место. Но зато знал, что сейчас спит и поэтому легко может модифицировать то, что видит, по своему желанию. Вот он щелкнул пальцем, и проезжающая мимо машина из желтой стала красной. Еще щелчок, и ему навстречу идет обворожительная блондинка в ярко-красном платье, которую он видел в первой части фильма «Матрица» и которую он сейчас для себя визуализировал, и она так же, как и в фильме, подмигивает ему.
«А это забавно – во сне формировать реальность!» – подумал Тео и продолжил получать удовольствие от своих новых способностей. Тут ему пригодились навыки мысленной визуализации конкретных предметов, которые он каждое утро практиковал в пещере с Учителем. Теперь-то он понимает, почему это считается базовыми умениями и навыками. Это также, как умение писать буквы – базовый навык для дальнейшего написания чего угодно. Тео был полностью увлечен своими безобидными шалостями, когда вдруг заметил боковым зрением уже знакомую фигуру мужчины, стоящего от него на некотором отдалении и, судя по всему, пристально его разглядывающего. Тео поймал на себе его взгляд и посмотрел прямо на него. Конечно, это снова был Учитель. Тео смекнул, что раз он сегодня не договаривался с Учителем о совместном сне, то это, конечно, не сам Учитель, а только его образ, который он уже видел в своих снах, и теперь сознание Тео само создало его. Тео был в восторге! В кои веки можно встретить не настоящего Учителя в древней тоге, а только его образ, который тебе просто снится, и ты можешь безнаказанно сказать ему все, что хочешь!
– Учитель, это вы или это мое представление о вас? – спросил Тео с лукавой улыбкой.
– А в чем разница? – последовал такой же вопрос.
– Только мое сознание могло бы придумать такой нелепый ответ! – радостно подытожил Тео. – Значит, то, что я вижу, – это мое представление о вас! И теперь, я могу сказать вам все, что хочу! И мне за это ничего не будет!
Ответа не последовало. Его собеседник молча смотрел с любопытством, не говоря ни слова.
«Это потому, что я не знаю, что бы Учитель на это ответил!» – логично заключил Тео.
– Ну, и что бы ты хотел сказать Учителю? – поинтересовался мужчина.
Тео задумался. Ему сейчас очень хотелось сказать какую-нибудь колкость или дерзость. Но вот что удивительно – его внутренняя совесть не позволяла ему сейчас этого сделать. Ему было стыдно перед самим собой сказать что-то неприличное или постыдное в адрес учителя!
«Эх, в кого же я превратился? – грустно подумал Тео. – Даже воображаемому образу не могу сказать какую-нибудь гадость! Так, наверное, начинается старость? Или нудность?»
– Я бы хотел сказать Учителю, что я его безмерно уважаю, – неожиданно и эмоционально вдруг выпалил Тео, – я никогда не скажу это ему в лицо. Да он и не принял бы от меня таких слов и назвал бы это грубой лестью. Но на самом деле это совсем не лесть. Просто у меня в жизни нет и еще не было человека, который бы не использовал меня в своих целях, не искал бы от меня выгоды для себя, а просто помогал, ничего не требуя взамен, принимал меня таким, какой я есть, и не обижался по мелочам – как самый настоящий друг.
– Есть – Елена. А еще есть мама. Да, это немного другое, но они тоже во всем помогали тебе, не требуя ничего взамен, – ответил мужчина мягко. – Ты просто всегда был увлечен самим собой и никогда не обращал внимания на то, как они обе тебе преданы и как к тебе привязаны. Даже понимая, что вряд ли что-то получат от тебя в ответ.
Тео немного опешил. Он знал, что его собеседник абсолютно прав. Особенно насчет Елены. Но он не знал, что на это ответить, как возразить. То, что он относился к ней потребительски, как самовлюбленный мерзавец? То, что он никогда в отношении нее не видел ничего, кроме своего собственного эго? А даже если он сейчас это и признает, то что это изменит? Что уже сделано, то сделано. Назад ничего не вернешь.
– Да, возможно, это правда. Да, она была замечательной. И да, я был законченным эгоистом. Но ведь у нас там вся жизнь такая – хорошие и правильные люди теперь не в моде. У нас, в моем времени, чем ты хуже – тем ты лучше. «Хорошие девочки любят плохих мальчиков», – сказал Тео оправдывающимся тоном. Хоть, по его тону нельзя было определить, то ли он просит у себя прощения за свое прошлое поведение, то ли оправдывает себя перед самим собой.
– Как ты лихо всех поделил на плохих и хороших! Посмотри-ка! – ответил ему собеседник. В ответе звучала нотка вызова.
– А разве не так? Все люди делятся на плохих и хороших. У хороших – здоровая совесть, больной желудок и грустные глаза. Быть хорошим подразумевает, что все тобой пользуются, ты всем помогаешь, а сам существуешь без гроша. И окружающие тебя любят и одновременно сочувствуют, считая тебя лузером. А у плохих — все наоборот. Обычно у них здоровое тело, блестящие удовлетворенные глаза и больная совесть. Они не стесняются обманывать окружающих, у них есть деньги и достаток, все их считают успешными, но внутри понимают, что они подлецы. Их могут не любить, говорить вокруг, какие они гадкие, но внутри, в глубине души, все равно считать их успешными и часто даже им завидовать. И главное, что все всё знают – кто хороший, а кто подлец. И каждый сам выбирает, кем ему стать. Мир устроен, как десерт тирамису – слой светлый, но безвкусный, и слой темный, но с приятным вкусом миндаля. Даже не знаю, что лучше.
Тео закончил свою эмоциональную речь и стоял с грустным задумчивым видом. Он в который раз пытался понять – а кем он сам был в той жизни? Хорошим или подлецом? Подлецом? Так вроде никого не обманывал, не нарушал закон и ни в чем таком себя не замечал. Хорошим? Так вроде тоже – никому особо не помогал. С мамой почти не общался. Как у нее дела? Нужна ли ей в чем-то его помощь? Елена… У него просто не было времени о ней думать – все его мысли поглощены самим собой. Да, собственно, он ей уже и сам неоднократно об этом говорил, когда они встречались во снах.
– «Чистая и искренняя любовь к самому себе – это начало большого романа длиною в жизнь», – хорошо кто-то написал, правда? – спросил Тео у самого себя.
– Что я тебе скажу? – начал задумчиво отвечать его собеседник. – Мысли правильные, но нельзя все делить на белое и черное. Все гораздо шире и разнообразнее.
– Да как же нельзя?! Да взять хотя бы этого подлеца Алкея! Это же натуральный подлец и негодяй! И он совершенно определенно должен быть записан в «темный список». Вспомнить только, что он вчера мне говорил, с таким наглым и отвратительным выражением лица! Каков негодяй, а? А вот мы с вами – за справедливость и за все хорошее, против всего плохого – соответственно, нас нужно занести в «белый список»! Ну разве я не прав? – сказал Тео и сам начал слегка улыбаться, понимая наивность сказанного.
– Вообще, я хочу тебе сказать, что один из главных принципов построения мироздания – это создание максимального разнообразия. Помнишь, я тебе рассказывал про многомерные тонкие миры? Эти миры и их могучие и мудрые жители как раз и создают это великое многообразие из различных миров, форм жизни и их проявлений. Нельзя все видеть бинарным – хорошо или плохо, черное или белое. Мир всегда и во всем стремится к разнообразию, но при этом любое разнообразие всегда должно оставаться в рамках высших законов – математических, физических и нравственных.
– Как интересно. Похоже, образ из моего подсознания или из моего воображения учит меня жизни! – отмахнулся Тео. – А может, это во мне просыпается философ и так себя проявляет?
– А кто тебе сказал, что я образ из твоего подсознания или плод воображения? – широко улыбаясь, спросил собеседник и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Я давно хотел показать тебе еще один интересный и поучительный мир, Тео. Думаю, сейчас самое время.
Тео не успел ничего ответить или как-то отреагировать, как окружающее их пространство изменилось, и они оказались в очень странном месте. Все было таким же, как и в обычном мире, но в то же время совершенно не таким… Они стояли посреди улицы, на черном тротуаре. Вокруг ходили люди. Но выглядели они абсолютно одинаково. По улицам ездили одинаковые черные машины, вдоль улицы стояли белые дома с черными крышами. И все, что окружало наших путешественников, было только черным и белым. У людей была абсолютно белая кожа, черные волосы, и зрачки их глаз были абсолютно черными. Вся одежда одинаковая, и вся – черного цвета. Это чрезвычайно жуткое зрелище вызывало ощущение сюрреализма или какого-то фильма ужасов. Сам Тео видел себя в обычном человеческом образе. Учитель также стоял рядом в своем обычном виде.
– Что это за место? – тревожным голосом спросил Тео. Звука слышно не было, и Тео понял, что они сейчас общаются с Учителем телепатически. Тео даже не знал, видят их сейчас местные жители или нет. Но внимания на них пока никто не обращал.
– Это ахроматический, то есть бесцветный мир, – ответил Учитель, – он так устроен, что тут все бинарно – во всем есть только два возможных состояния, и нет ничего посредине. Доминирующая и определяющая цифра этого мира – 2, что символизирует конфликт без уравновешивающего компромисса.
– И поэтому здесь все только белое и черное? Странно, а почему, например, не красное и синее, или желтое и зеленое?
– Из школьного курса физики ты должен помнить, что нет таких цветов, как белый и черный. Если взять круг, поделить его на секторы и закрасить их последовательно во все цвета спектра – от красного до фиолетового – и вращать этот круг с большой скоростью, то глаз видит этот круг как белый. То есть белый цвет – это все цвета вместе, но ни один из них не белый. Школьники младших классов делают такой опыт в школе.
Черный же – это отсутствие какого-либо цвета. Темнота – отсутствие света. И черный цвет сам по себе тоже не существует – это просто отсутствие цвета. Нулевая яркость. То есть черное и белое – это буквально все и ничего. Этот мир называется ахроматическим, потому что в нем нет отдельных цветов. Вообще. Есть только 2 крайности — во всем, во всех аспектах их жизни. Жители этого мира просто мыслят категориями черного-белого, и их жизнь устроена таким же образом. Ты можешь заметить, что они все похожи друг на друга – это из-за того, что они не приемлют различий. У человека не может быть больше или меньше нос, потому что все может быть только хорошо или плохо. И все, что плохо, должно быть уничтожено. Поэтому детей, которые рождаются не похожими на эталоны, убивают при рождении, как когда-то в Спарте.
– И кто же у них задает эти эталоны – что хорошо, а что плохо?
– А ты угадай. Всегда прав тот, у кого ружье, то есть те, у кого сила. Те, кто в данный момент представляет элиту, или власть, – они и формулируют эталоны всего и контролируют их соблюдение, не допуская никаких отклонений или компромиссов. И все их подданные всегда будут разделены на хороших – тех, кто соответствует их утвержденному эталону, – и плохих. Понятия «между» не существует. Если поменяется власть, то могут поменяться и эталоны, и тогда погоняющие и гонимые тоже поменяются местами.
– Послушайте, а почему вокруг нас столько стычек и драк на улице? Почему тут все между собой дерутся и скандалят?
– Любое действие местного жителя всегда классифицируется как хорошее или плохое. Но часто для одного это хорошо, а для другого – плохо, вот между ними и происходят бесконечные стычки и конфликты. А из-за того, что тут возможно только одно или другое, никакие компромиссы между ними невозможны. Это свойство цифры 2. Главная проблема этого мира – очень высокая смертность его жителей из-за постоянных войн и конфликтов.
– Какое жуткое место, – поморщившись, сказал Тео. – Я вообще не представляю, как такой мир может существовать!? Да и зачем? Кому могло прийти в голову потратить усилия на создание такой бессмыслицы? Не достаточный ли это повод начать сомневаться в мудрости Высших Сил? Я, конечно, могу понять, что нужно разнообразие, и все такое. Но это уже явно за гранью разумного!
– Молодой человек, тебе давно пора усвоить: во-первых, если что-то где-то существует, то его создал Высший Разум. Во-вторых, если Высший Разум что-то создал, то, значит, в этом есть великий смысл. Даже если он тебе непонятен или недоступен. Эти утверждения, как аксиомы — верны всегда и применимы ко всему. Мы живем в математически точном мире, Тео. Все, что происходит в нашем или любом другом мире, – не случайно, а строго закономерно. Я не знаю, в чем полный смысл существования этого мира. Но могу сказать совершенно точно, что многие из его обитателей – наши с тобой бывшие соотечественники (не в смысле страны, а в смысле – бывшие жители нашего мира). Вероятно, этот мир создан для того, чтобы те, кто в нашем мире слишком неистово делил все и всех на черное и белое, плохих и хороших, могли осознать глубину своих заблуждений, а также осознали и прочувствовали всю «прелесть» и нелепость своих бывших убеждений, чтобы навсегда отбить у себя охоту так поступать.
– Все окружающее начинает давить мне на глаза, – пожаловался Тео. – Как же тут все-таки мерзко и душевно душно! – Тео удивился своему выражению – это коряво сказано или глубокомысленно? Он сам до конца еще не понял, хотя сейчас не до анализа своих выражений – все тут было настолько ужасно!
Мир такой, какой человек
– Тео, дорогой мой. Скажи мне, а что, по-твоему, создает наш мир таким, какой он есть? Что больше всего влияет на то, как он устроен и как выглядит?
– Наука и технологии! – уверенно ответил Тео. – Если посмотреть, как выглядит мир в вашем времени и в моем, то очевидно, что различия в науке и технологиях.
– Я думаю, что ты сильно ошибаешься. Облик мира, в первую очередь, определяется только одним – искусством. Мир всегда будет строиться и развиваться таким, каким его видит искусство. А технологии определяют, какими инструментами это будет делаться. Искусство влияет на мир в гораздо большей степени, чем наука и технологии. Вспомни, к примеру, такой стиль кино, как стим-панк или пост-апокалипсис. Присутствие технологий и отсутствие чувства прекрасного порождают в мире хаос и ужас. Если люди не могут найти себя в жизни, если у них депрессии, если у них нет близких людей, а с родителями или детьми нет ничего общего – то совершенно не важно, есть у них телефон, какой он модели, или его нет. Душевное тепло человеку гораздо важнее того, ездит ли он на велосипеде или на летающем автомобиле. Марк Аврелий Антоний писал в дневнике, что «когда ты долго не виделся с родителями или друзьями, то не стоит ссылаться на сильную занятость и то, что у тебя слишком много дел, – это проявление неуважения к ним и может их обидеть». Это было написано во II веке новой эры. Скажи мне, Тео, изменилось ли то, о чем он писал, в течение двух тысяч последующих лет? Очевидно, что нет. А значит, и никакие технологии не в силах изменить и не влияют на наше ощущение жизни и мира вокруг нас. А это значит, что технологии никогда не определяли, как мы живем. Облик нашего мира и его человеческую атмосферу определяет только искусство этого мира. И, говоря «мир», я подразумеваю не только и не столько весь земной мир, сколько микромиры – народность, страну, культурную область и даже конкретную семью.
К примеру, живопись – это полная палитра и полный диапазон цветов. Музыка – полный диапазон и разнообразие нот и звуков. Мир всегда стремится к максимальному разнообразию – хотим мы этого или нет. Искусство представляет собой высшее торжество творческого разнообразия. Чем полнее палитра выбора, тем искусство прекраснее, и таким оно делает и мир вокруг себя. И там, где его нет, мир становится невыносимым и малопригодным для жизни. Посмотри внимательно вокруг. Посмотри, что значит отсутствие прекрасного. И каждый раз, когда ты будешь делить людей вокруг себя на хороших и плохих, когда ты будешь делить события вокруг себя на хорошие и плохие – вспомни ахроматический мир и что из этого выходит. Это одна из главных причин, по которым сама идея: взять и уничтожить всех плохих ради всех хороших – в корне ошибочна. Потому что ошибочно само деление всех людей на хороших и плохих. Особенно если задуматься: «А судьи кто?»
Хочу тебе предложить еще один вывод из того, что мы с тобой тут сейчас видим: в жизни очень часто не бывает однозначно хороших или плохих событий или действий. К примеру, ты не купил в магазине какую-то вещь, потому что передумал и нашел дешевле. Для тебя это хорошо – ты сэкономил деньги. Для хозяина магазина это плохо, он не продал товар. Или ты отдал ребенка в музыкальную школу по классу скрипки. Но твой ребенок хотел учиться в классе гитары, а преподаватель фортепиано мечтал увидеть твоего ребенка у себя в классе. Каждое решение не может быть абсолютно хорошим для всех или плохим. Поэтому мы, философы, люди, изучающие устройство человеческой жизни, стараемся избегать выражений «лучше» или «хуже». Мы стараемся употреблять выражение «по-другому». Это более соответствует действительности.
Впечатление от бинарного ахроматичного мира было удручающим и угнетающим. Но Тео подумал, что это все равно было познавательно. Он для себя решил, что теперь дважды задумается, прежде чем относить кого-нибудь или что-нибудь к хорошему или плохому. Да и относиться ко всему стоит более терпимо, думал он. Получится у него? Это пока не известно. Но уже есть хорошее намерение, и это главное.
Его философские размышления были нарушены знакомым голосом проводника в этом мире:
– Ну да ладно, мы изрядно задержались. Не думаю, что лишняя минута тут доставляет тебе удовольствие. Наверное, нам пора возвращаться, – сказал Пифагор, и они вмиг снова очутились на людной набережной посреди сна Тео. Перед Тео снова стоял стильно одетый мужчина, а возле них сновали разноцветные машины и скутеры, гуляли прохожие в разнообразных и разноцветных одеждах, которые проходили мимо с улыбками и уже не давали постоянно друг другу тумаки.
И в этот момент Тео открыл глаза и снова увидел свою родную пещеру. Один из сильных и ощутимых побочных эффектов от осознанных сновидений в том, что со временем человек перестает различать сны и реальность. У кого-то это даже приводило к душевным расстройствам. Один из наиболее популярных способов решения этой проблемы – создание психологического якоря в своей реальности. Например, человек может нарисовать крестик на двери или положить шахматную фигуру в холодильник, чего он никогда не сделал бы во сне. И тогда он всегда сможет понять, в какой он сейчас реальности, своей или во сне. У Тео таким психологическим якорем была сосновая шишка у изголовья его спального места. Когда он проснулся, то сразу посмотрел вокруг себя, увидел шишку и понял, что уже проснулся. Учитель также проснулся вместе с ним. На острове Самос начинался новый день.
Еще почитать:
Мужчина и женщина
Полезность
Ленивая эпоха — Колосок — 3
«Эпоха Печали»
«
»
