Прекрасной юности момент. Глава 2: Либо пан, либо пропал.

Всю жизнь спешил туда, где имени моего не знали.
И опаздывал туда, где до сих пор ждут.

Он вновь возвращался домой в обдолбанном состоянии. Мать закатывала истерику на этот счёт, но в ответ ничего не получала, только какое-то невнятное бормотание, после которого он уходил в гостиную.

Думаю, легко понять, что это происходило уже не в первый раз. Наверное, он подсел ещё до моего рождения, но именно такие случаи участились когда мне было около тринадцати.

— Алекс, иди в комнату.

— Мам…

— Я сказала, идти в комнату!

Она смотрела на меня с застывшим ужасом в глазах, а я повинно уходил к себе, но это не мешало мне слышать, что происходило, хоть и обрывками.

— Пожалуйста, прекрати это… У тебя растёт замечательный сын, зачем оно тебе?.. Разве ты не видишь, что…

Дверь родительской спальни хлопнула и я наконец-то мог выйти, но в гостиной всё также сидел отец.

Я медленно, на цыпочках подходил к родительской спальне и заходил внутрь. Там было так темно, что можно было различить лишь силуэты предметов и матери, что лежала на кровати и плакала от отчаяния. Она будто не замечала меня, не видела, как в комнату проник свет и нарушил покой темного помещения.

— Мама?

Я смотрел на неё с жалостью, ведь в такие моменте у меня к ней, кроме этого, ничего не оставалось.

— Алекс, иди к себе, ложись спать, уже поздно…

Она не переставала плакать и её голос дрожал, пока она поспешно утирала лицо от слёз.

— Уходи от него.

— Что? — женский голос прорезался неопрятным писком, словно она забыла как разговаривать. — Что ты такое говоришь?! Алекс, он же твой отец.

— Что это меняет? Я помню лишь то, что ты меня воспитывала и уделяла внимание. Ты получила хоть одну десятую этого внимания от него?

— Послушай, не говори больше такого, ты же понимаешь…

— Что он кретин? Если ты про это, то я прекрасно это понимаю, но не понимаю того, почему ты ещё с ним и почему он живёт здесь.

Мать пожала плечами и вновь расплакалась. Сколько бы она не говорила, что любит моего отца, это не было весомым аргументом, чтобы терпеть его наркозависимость и нередкие побои.

Тереза была весьма глупой женщиной, для своего жизненного опыта и возраста, что близился к шестому десятку. Может когда-то она была просто влюблённой девочкой, что была готова на всё ради Даниэля, но она не учла всех нюансов взрослой жизни, а ещё того, что он лишь на вид был хорошим. После рождения сына может он как-то и пытался измениться, но прошлое не отпустило его так просто и мёртвое дерево вновь пустило ростки.

Раздался звонкий шлепок и Тереза рухнула на пол, держась за покрасневшую щёку, что горела от удара.

— Мам!

— Не лезь, уйди!

На этот раз я её ослушался, уверенно идя вперёд и толкая отца, на что он отвечал сильным ударом, таким, что я отшатнулся и упал, ударившись обо что-то головой, по-моему, я тогда на мгновение потерял сознание, а когда помутнение прошло, я начал отдалённо слышать неприятные возгласы отца.

— Щенок, пошёл в породу своей бестолковой матери, лезешь куда не надо, теперь и получаешь точно так же.

— Кретин…

Впервые говорил ему это лично и получал удар ногой по животу, чувствуя как хочется выплюнуть свои же внутренности. Не помню, как долго это продолжалось, но после того, как удары прекратились входная дверь дома хлопнула. Он ушёл.

Тереза быстро подошла ко мне и помогла встать, после чего внимательно осмотрела моё лицо, видок у меня был тот ещё: рана на голове, из которой сочилась кровь и стекала по лбу, разбитая губа, а под глазом уже начал багроветь синяк.

— Я же говорила тебе не лезть, он ведь тебя не пожалеет, милый…

Она аккуратно погладила меня по голове и так же прижимала к себе, заключая в тёплые и успокаивающие объятия. Сейчас мне стало немного спокойнее и теплее, не от матерински объятий, а от того, что я как-то смог ей помочь, впервые избежал лишних криков в доме, не бесплатно, конечно, но всё же смог.

Только вот какому-то тринадцатилетнему мальчишке трудно остановить всё то, что накапливалось годами. Отец не появлялся первый день, второй, а потом и третий. Мама, вроде бы, была спокойна, хотя я прекрасно видел, как прошлой ночью у неё горел свет и слышал, что она вновь плакала. Для меня же это были лучшие три дня за последние полгода, до одного момента:

— Здесь проживает миссис Тереза Андерсон?

Поздним утром мать открыла дверь и на пороге стояли двое мужчина в форме — полиция. В тот момент я думал, что отца поймали за покупкой или принятием дозы, но промахнулся.

— Да, это я. Могу вам чем-то помочь?

— К сожалению, ваш муж, Даниэль Андерсон, скончался от передозировки. Труп уже опознали, нас просили передать вам в каком морге он находится, чтобы вы могли его забрать. Примите наши соболезнования.

Мужчины склонили головы вниз, словно и вправду сожалели о его кончине. Они задали ещё несколько вопросов и ушли. Мама сразу же поникла и не сказав ни слова — вернулась в комнату.

Я вновь шёл за ней и приоткрывая дверь, видел картину того, как она выгребала отцовские вещи из шкафа, комода и тумбочек.

— Что ты делаешь?

— Это всё надо сжечь, помоги мне!

Тогда это было реальным удовольствием и я не заподозрил ничего такого в её действиях, ведь мне так же хотелось избавиться от воспоминаний о нём, о том, кто доставлял лишь проблемы. Мне не казалось это сумасшествием, я думал лишь о том, что она приняла правильное решение.

Во дворе образовалась небольшая яма, в которой лежали вещи: фотографии, одежда и прочие воспоминания. В нос ударял едкий запах растворителя, что остался после ремонта. Тереза кинула спичку, и пламя вспыхнуло в момент. Что-то начало трескаться, стекло фото рамок билось, а куски горящей ткани медленно превращались в пепел и взмывали вверх.

— Я так устала… Алекс, не мог бы ты закопать остатки, когда они догорят?

Просьба так же не вызывала у меня подозрений, я лишь пожимал плечами в ответ, как бы соглашаясь ей помочь. Сидел на зелёной траве в нескольких метров от огня, когда мать вернулась домой и оставила меня одного, позволяя смотреть как прошлое догорает.

Началось лето и солнце нещадно пекло, через пару дней я бы вновь пошёл к бабушке Мэри и мы бы болтали о готовке, как там пожимает Бекки-би и как вырос Пряник, которого она любезно приютила к себе на время, даже не зная того, что он станет таким большим и постоянно будет выпрашивать клубнику которую она выращивала в своём небольшом саду.

Я вновь прокручиваю воспоминания, тот бред, своё отвратительное поведение и то, как она пострадала по моей ошибке. Мне стоило лучше думать головой в тот день, но что было, того не миновать. Наверное она меня ненавидит, хотя Мэри сказала, что мне не стоит так сильно переживать, раз это было случайностью. Совесть грызла всё сильнее.

Я засыпал последнюю горсть и примял землю лопатой, выполняя просьбу Терезы. Вернувшись в дом я пересёкся с ней на кухне — она выглядела всё так же потерянной и уставшей, с мешками под глазами и кружкой кофе в руках.

— Мам, не хочешь вместе сходить к Мэри? Она пригласила нас на свой фирменный лимонный пирог.

— Как ты можешь…

Я озадаченно уставился на неё, не понимая того, что она сказала.

— Мам, ты чего?

— Как ты можешь так беззаботно говорить это?! Он умер! Умер, а тебе всё равно! Что с тобой не так?!

Я молчал, терпеливо, с обидой, злостью и непониманием, что разом скопились внутри.

— Мам…

Кухня залилась безумным смехом, а я опускал глаза в пол, старался не поддаваться панике.

— Это ты, ты виноват в этом! Если бы тогда не полез, то он бы не ушёл!

Кружка с кофе влетела в стену позади меня и горячие капли полетели в стороны, попадая мне на оголённые руки, обжигая. Я не дёрнулся, лишь зажмурился от резкого звук. Глаза заболели, мне было обидно и безумно больно, что я кусал губы до крови, стоя как вкопанный и не издавая ни звука.

— Ты виноват в его смерти! Ты…

Руки тряслись от страха, она больше не смеялась. В её голосе была ненависть и пренебрежение. Когда она шагнула в мою сторону я сжал ладони в кулаки, стараясь не двигаться, но она прошла мимо, сворачивая и хлопая дверью спальни.

Из глаз полились слёзы, я вбежал к себе в комнату и пытался отдышаться, задыхался всё сильнее, тошнотворный ком подкатил к горлу и меня начинало трясти. До этого момента, мне никогда не было так плохо. Мысли путались, появился неосознанный страх умереть прямо здесь и сейчас, мне казалось, что сердце вот-вот остановится.

Я долго сидел один, пытался перестать повторять её слова о том, что я виноват в его смерти, что всё это сделал я, но ведь я не убийца…

Тереза больше не выходила из комнаты и я не обращал внимания на шорохи или любые звуки за стеной, пытался уснуть, всё сильнее вжимаясь в одеяло.

На утро было невыносимо жарко, а может время перевалило уже за полдень, но я помню, что проснулся от духоты, чтобы открыть окно. Когда слабый ветерок прошёл в комнату я почувствовал приторно сладковатый запах, выйдя в коридор он усилился и уже становился навязчивым, тошнотворным. Сделав несколько шагов к родительской комнате, я натянул футболку на нос, глаза уже начали слезиться от запаха.

Открыв дверь, я хотел закричать, но отступил назад, а звук застрял где-то в горле режущим хрипом. Дышать и без того было нечем, но новый приступ удушья добивал меня, сжимая грудную клетку. Трупный запах начал распространяться по всему дому.

Я выбегал на улице и весь трясся от страха, был взъерошен и ещё с не сошедшими синяками на теле и лице. Наверное я выглядел достаточно испуганно, раз какой-то прохожий поинтересовался мной.

— Эй, парень, всё в порядке, куда ты так бежишь?

Он смотрел на меня, а я не мог сказать и слова, лишь раскрыл рот и указал пальцем на дом. Он переводил взгляд с открытой входной двери на меня и обратно.

— Что-то случилось? Пошли вместе посмотрим.

— Нет… Нет, нет!

Ко мне вновь будто вернулся голос и я панически закричал, когда мозг вновь провернул картину увиденного. Сам мужчина отступил на шаг от моего резкого возгласа.

— Хорошо, ладно, я понял! Я схожу сам, ты только подожди меня тут, пожалуйста.

Я активно кивал головой в ответ и оглядывался по сторонам, стараясь унять дрожь в теле. Мужчина вошёл в дом и вернулся через несколько минут, огорчённо смотря на меня.

— Ты же понимаешь, что я должен позвонить в полицию и врачам, да?..

Мужчина как будто старался сказать это так аккуратно, чтобы не затронуть тему напрямую, хотел услышать мой ответ, но получал неуверенный кивок вместо слов.

Службы приехали довольно быстро. Тайлер, так звали мужчину, был со мной всё это время и старался поговорить о чём-нибудь, рассказал о том, что у него есть сын моего возраста и мы могли бы с ним подружиться, но видимо мне было уготовано совсем другое.

Оставить меня дома не могли, тем более одного, поэтому было распоряжение, чтобы я некоторое время пробыл в больнице, до того момента, пока за мной не приедут. Только вот кто приедет?

Я сидел в одиночной палате, на стене висел телевизор по которому крутили какую-то телепередачу, что выносила мозг. Ко мне зашла женщина, афроамериканка с миловидной улыбкой.

— Привет, ты ведь Александр, верно?

Я киваю и понимаю, что она пришла не просто поболтать.

— Меня зовут Лорейн, можешь просто звать Лорой, хорошо?

Вновь слабо киваю и протягиваю руку и пожимаю её.

— Я из социальной защиты, пока что ты будешь под моим крылом и под наблюдением, пока тебя не заберут.

— Кто?

Видимо она была озадачена этим вопросом не меньше моего, ведь её глаза расширились, как только я спросил.

— Твой дядя, двоюродный брат твоего отца — Кристофер Фостер.

Я понятия не имел, кто это, впервые слышал это имя, тем не менее, единственное, на что я надеялся, что этот человек не был копией Даниэля.

— Он обещал заехать вечером, вы поговорите и там посмотрим, хорошо?

Как она и говорила, он приехал вечером, один. Лора с ним о чём-то поговорила и отправила ко мне. Выглядел он лет на тридцать: каштановые волосы, короткая щетина и полуофициальный стиль одежды, что позволял ему и вовсе сойти за студента. Кристофер бегал взглядом по палате и будто нарочно пытался не обращать на меня какого-либо внимания, но после это неуверенная пауза прошла и он подошёл ближе, осматривая меня и меняясь во взгляде.

— Думаю меня уже представили, но если нет, то я — Кристофер, просто Крис.

— Александр, просто Алекс.

Крис слабо улыбнулся и присел рядом.

— Я понимаю, что тебе сейчас не легко и ты вообще не знал о моём существовании, но я хочу помочь тебе. Мы постараемся дать тебе всё, что нужно, на этот счёт можешь не переживать.

— Мы?

— Я, мой отец — твой двоюродный дедушка. Мы с моей невестой живём отдельно, но он часто бывает у нас.

У него была дружная семья, судя по словам. Это всё, что волновало меня в тот момент, я не выражал особых эмоций и, наверное, Криса это сильно настораживало.

— Ты можешь подумать, никто не будет тебя заставлять. Если ты против, то я пойму твою позицию.

Наверное, он понял, что тогда я на него посмотрел, как на идиота. У меня не было никаких других вариантов и путей. Я упёрся в тупик, не зная идти обратно или ждать помощи, оставшись на месте. Одна мысль промелькнула в голове, помогая принять решение за меня.

— Мы можем забрать моего пса?

— Пса?

— Да, он сейчас у друга семьи. — в моменте мне показалось, что его посетило сомнение, но он одарил меня доброй улыбкой, что дала мне надежду.

— Мы заедем за ним и отправимся домой, хорошо?

В голове вновь забегали новые вариации событий, но пути назад уже не было. Я уходил от туда, зная, что больше никогда не вернусь в родной дом и сменю фамилию при первой же возможности.

***

Бекки уснула на том же месте и мне пришлось переместить её, а задача была не из лёгких, ведь перетаскивать людей через окно — такое себе удовольствие. Она продолжала сопеть, свернувшись как кот на диване и видимо у неё был не ранний подъём, а просто бессонная ночь. Время было около восьми и кто-то уже выходил на пробежку, кто-то гулял с собаками, а я заваривал очередную порцию кофе и бесшумно передвигался по квартире, вместо таких прогулок, потому что будить Пряника было бесполезной затеей, он бы и с места не сдвинулся в такую рань.

Было странное ощущение — сбегаешь от настоящего и натыкаешься на прошлое. Я конечно знал, что она в Сан-Франциско, но даже не думал умудриться попасть в одну школу и один и тот же класс, да и видимо жила она не так далеко от меня.

Город начинал просыпаться, наводя свою суматоху: машины покидали свои парковочные места, люди куда-то шли, кто-то неторопливо прогуливался. Я закрывал окно, отгораживаясь от любых лишних звуков из вне.

Проходя мимо дивана я уже рефлекторно поднимал плед и накидывал на неё обратно. В седьмой раз, по моим подсчётам.

Возможно мне стоило просто разбудить её и выпроводить, но не смог. Когда я хотел избежать всего, что происходило дома — не было вариантов, к кому идти. Была бы возможность, я бы бежал как можно дальше, лишь бы там ждали.

— Алекс.

Всего мгновение назад она спала как убитая, а теперь в упор смотрела на меня и щурилась, потирала глаза и выглядела крайней недовольной.

— Ты уснула, решил, что оставлять тебя там не очень хорошо.

Я пытался натянуть улыбку, но она опять щедро одаривала меня взглядом, который буквально кричал о том, что я идиот.

— Ты вообще что ли не спишь? Как не помер то…

— Опять твои тупые вопросы?

Это не раздражало на самом деле, просто я не хотел на них отвечать, ведь эта девчонка была ходячим провокатором и кажется уже довела кого-то до точки кипения, в частности парня, что сидит перед ней в классе.

— Можешь оставаться, не переживай.

Она вновь недовольно щурилась смотря на меня и взгляд её был наполнен лишь сплошными подозрениями. В принципе, её понять можно. Тем не менее она пожимала плечами и расслаблено тянулась, после чего натягивала плед до самого носа. Это всё та же Ребекка — настырная, упёрта до невозможности и такая же вредная, всё тот же ребёнок.

Я уходил к себе, когда она остановила меня парой слов:

— Спасибо, Принцесска.

Я не понимаю, почему я тогда замешкался и прокрутил в воспоминаниях то, как она первый раз обозвала меня этой совсем неподходящей кличкой, но на душе стало легче и теплее, беспокойства встали на второй план.

— Да ладно, мне тут всё равно одиноко, так что… Можешь сбегать почаще.