Зло с той стороны Глава 2

Каждый год пропадает несколько десятков детей и подростков. Каждый год находят несколько детей и подростков мёртвыми. Каждый год не находят одного-двух детей до 18 лет. Такова статистика полицейского участка при нашем морге (или наоборот?) за длительный период времени. Потому новое найденное тело не вызывает лишних толков. Даже если это тело пролежало в холодной воде больше года и превратилось практически в классический скелет, каким его показывают на всех медицинских кафедрах.
Отчётливо помню то сонное сумрачное утро, когда я от скуки перечитывал отчёт о подобном теле. Окончательный, сглаженный и причёсанный вариант, как всегда, писал мой начальник, но это первый случай, когда материал для него собирал я. Начальник ругался, что ему приходится изучать не нормальный свежий труп, а грязь на костях, да ещё с обрывками какой-то полуистлевшей одежды. Поковыряв его пару минут, Писарев, главный патологоанатом, мой начальник, плюнул и доверил мне анализ тела и написание отчёта. С последующей проверкой, конечно, и подпись будет стоять его. Дело в том, что ему совершенно не хотелось возиться в грязи и разбираться с уже решенным делом: было известно, что почти полностью разложившееся тело принадлежит десятилетней Алине Першиной, пропавшей год назад, причина смерти — упала под лёд и не смогла выплыть. Всё чётко и ясно, родственники не возражают, претензий ни у кого нет, но нужно сфотографировать, измерить, зафиксировать, запротоколировать, а для этого нужно возиться с не до конца очищенным от мягких тканей скелетом, полуистлевшей одеждой. Ну кому такое хочется, доверили мне. Всё равно чтобы я там не нашёл, это ни на что не повлияет. Так они думали. И продолжают думать столько лет спустя. Те, кто остался жив, конечно.
День, когда меня допустили до тела, пусть и сгнившего, тоже прекрасно помню, вонь стояла до самого бара на Тургенева. Честно отработал, всё зафиксировал, отчитался и пошел отмываться в баню, до утра там просидел, всё равно не смог бы заснуть.
От тела осталось только что-то склизкое и кости. Обрывки яркой куртки, фрагменты светлых кроссовок. Мне, помню, подумалось, что плохая сохранность для года в холодной воде, решил, что рыбы постарались, говорят, раки в той реке водятся.
Специально буду писать мало точных подробностей и имён. Не всё уже помню да и все детали, имена и даты есть в официальном докладе, так что не вижу необходимости повторяться, кому они необходимы сможет их там найти, а у меня сейчас нет его под рукой. Да и не важно, собственно, как именно звали этих бедных детей.
Отчёт написан, переписан начальником, одобрен, сдан, принят, похоронен в архиве — нет поводов вспоминать. Но он мне попался через пару месяц, в самом начале весны, когда переносил архив в новую отремонтированную кладовку. Бегло его пробежал, закрепить стиль начальника для дальнейшего подражания. Глаз зацепился на описание одежды на трупе.Что-то с ним было не то. Интуиция, которая есть неосознанное знание, что-то заметила, но никак не могла перевести это с вербальную мысль. Проверь и перепроверь! Кричало что-то во мне, но я никак не мог разобраться, что же именно нужно проверять.
С папкой в руках, стоя в дверях старой тёмной комнаты, где прели бумажные отчёты за последние тридцать лет работы морга, я завис минут на десять. Перечитывал бумажку за бумажкой и не мог сообразить, что не сходится, что же вызывает такой когнитивный диссонанс.
И тут меня осенило! Я сел на первый попавшийся стул и попробовал осознать, почему же меня это так сильно возбудило. Все пропустили одну мелкую деталь. Между пропажей девочки, между подачей заявления, расклейкой объявлений с приметами и нахождением тела прошло слишком много времени. Все забыли эти самые приметы — они сходились с тем, что я описал на разложившемся трупе, во всём, кроме одного. Высокие коричневые кожаные ботинки, брюки и куртка с меховым воротником. А нашли белые кроссовки.
Ну казалось бы ерунда, ну и ладно. Может быть родители ошиблись, может девочка никому не сказав переоделась. Куча вариантов, миллион случаев, когда приметы оказываются неправильными. Почему же меня это так задело? Что-то свербило в мозгу, но я никак не мог понять что. Не только это расхождение приметы с фактом. Что-то было ещё. Где-то я видел связанную с этими ботинками деталь, совершенно не к месту.
Работа встала, я не мог заниматься ничем сознательным, разумным и полезным, пока мозг сверлила мысль, что я что-то пропустил. Упустил какую-то важную ниточку. Решил отвлечься и выпить кофе, растворимого с молоком. Пусть это не особо бодрит, не прочищает голову, зато отвлекает. На кофейном столике лежал забытый старый отчёт, который я перелистывал пару дней назад, смотрел как работали до меня, даже до моего начальника. Тело было совсем другое, обычный алкоголик, сгоревший в постеле от сигареты. Но…
Старый отчёт! Я же перед тем как пересматривать собственный, прочёл несколько предыдущих про тела пропавших детей. И там было дело пропавшей девочки, примерно ровесницы Алины Першиной, трёх-четырёхлетней давности. Но что там было важного? Сейчас оно мне кажется связанным с моим отчётом, но, чёрт возьми, никак не могу вспомнить чем.
Перечитал. Вроде бы ничего общего, ну то есть другая деревня, рядом, смерть в лесу, никаких подозрений на насильственную, тело найдено охотником, почти съедено дикими животными, одежды сохранилось много, документы и ценности на месте. Объявление о пропаже…
Вот оно! Девочка пропала в высоких коричневых ботинках, а нашли её… в чёрных туфлях. Вся одежда совпадает с описанием, а обувь нет. Причём пропала в таких же, как и Першина. Бессознательно мой ум зацепился за эту ниточку, но никак не мог объяснить тупому сознанию, в чём же тут дело. Две девочки одного возраста, пропали с разницей в три года, в одинаковых ботинках, не совпадающих с тем, в чём их нашли.
Надо смотреть полицейские дела, там должны быть фотографии не только наши фотографии, возможно родители давали кадры в полный рост, где можно увидеть эту обувь. А ещё есть социальные сети…