Хроники Белого рыцаря Глава 2

Проснувшись, я обнаружила, что спала в кровати. Голова раскалывалась от вчерашнего удара, а все тело саднило и болело от бойни. Волосы, точно вороньи перья, были разбросаны по подушке, а окровавленная, грязная и оборванная одежда до сих пор была на мне. Приподнявшись на локти, я почувствовала жжение в левом боку, кто-то из друзей забинтовал мне рану на талии. Простыни от крови давно уже стали багровыми. С кислой миной на лице я попыталась встать. Привкус жести и соли так и не прошел со вчерашнего дня. Распахнув шторы, яркие лучи солнца тут же ослепили меня. Зажмурившись от красного светила и взяв чистую одежду, я направилась к двери.

Пройдя через гостиную, прямиком в ванну, проделала все утренние процедуры. Рана обработана. Лицо умыто. Тело очищено от грязи и крови. Даже это не исправило ситуацию. Вид был похож на пугало, а кожа, как и глаза, были слегка зелеными. В отражении я увидела медальон в виде клевера, вот только вместо листьев круги, которые соединяются между собой. Прошло столько лет, а он до сих пор на шее. Не знаю почему, но с ним мне комфортно, и я чувствую силу.

Наконец, добравшись до кухни, я почувствовала запах яичницы и свежей зелени. Натан одетый в темное боевое обличие стоял у плиты и поджаривал омлет.

— Спящая красавица проснулась, — произнес он и повернулся лицом в мою сторону, отчего несколько прядей волос упали ему на лоб.

— Доброе утро, Нат, — пройдя сзади друга, я оперлась о столешницу и встала возле него.

— Доброе утро.

— Что вчера произошло, когда… когда мы пришли? — моя голова еще плохо соображала, поэтому вопрос был с запинкой.

— Ты отрубилась прямо при входе, — внезапно Натан напрягся. Поэтому Карасу пришлось отнести тебя в комнату. Пока я искал медикаменты, ты словно билась в агонии,- немного помедлив он продолжил, но голос оставался таким же уверенным. Видимо, из-за множества порезов. Меня тоже ранили, но не сильно, а с Карасу все в порядке. Ты же знаешь, он хорошо умеет прятаться, тем более в верхней части леса, — рассказывая, Натан накладывал блюдо в тарелки, а затем посмотрел на меня. Он явно о чем-то думал и переживал, но не подавал вида.

— Доброе утро, Йо! Я уж думал ты не очнешься к завтраку, пришлось бы есть твою порцию, — проверяя все ли боевые застежки плотно зафиксированы, Карасу появился в проходе с задорной улыбкой на лице.

Волосы медового оттенка были растрепанные и слегка сырые, а в глазах отражалось небо. Его вид ничем не отличался от Натана. Когда он проходил мимо меня, от него пахло хвойным мылом и душистой зеленью.

— Ха! Это мы еще посмотрим, — мои брови мгновенно поднялись вверх указывая на спор. В этот момент мы все трое сели за стол и приступили к завтраку.

— Сегодня у нас экзамен, а потом тренировки, так что сегодня тебе придется остаться дома, — Натан ел омлет с такой скоростью, что аж лицо напряглось. Карасу в большей степени молчал. Он как, вроде наблюдателя, все анализирует.

Академию боевого искусства не тронули во время бомбежки в детстве. Парням оставалось отучиться последний год и выпускной, а мне приходилось сидеть дома. Изредка друзья брали меня с собой, чтобы я не мариновалась в жилище. По вечерам, когда они приходили с занятий, учили меня драться и проводили тренировки на заднем дворе, возле леса. Это помогало мне не потерять сноровку, а им форму.

— Ясно, — мой короткий ответ его не одобрил.

— Ясно? — черная бровь повелась вверх, а взгляд изумрудных глаз остановился на мне. Его руки смяли скатерть от злости? — Это значит, как только мы уйдем, ты тут же побежишь в поселение, а еще хуже в город! Давай мы не будем тебе напоминать про тот случай.

В тот раз меня чуть не поймали в городе, возле дворца, но это было чисто случайно. Мне нечем было платить, а есть хотелось ужас как. Хорошо, что солдаты не поняли, что я рыцарь, а очередной воришка. После случившегося в детстве, нам приходиться питаться по волю случая. В лесу животные почти все вымерли, а на академические пожитки рассчитывать многое не приходиться. Натан и Карасу делают все возможное: остаются после занятий, помогают с оружием учителям, хорошо учатся, чтобы получить дополнительные монеты, но этого хватает только на завтрак и половину обеда без мяса.

— Мне пришлось украсть, ты и сам это прекрасно знаешь, иначе мы бы померли с голоду. Я могу надеть накидку и люди не поймут кто я, — с небольшой злостью и язвой произнесла. Мои глаза тут же ринулись сражаться с его взглядом.

— Да пойми ты! Сейчас все охотятся на тебя, потому что ты единственная выжившая из рыцарей, — его кулак резко ударил по столу, отчего тарелки задребезжали. — Накидка тебя не спасет, а только увеличит шансы на подозрения. Про твою особенность и говорить нечего. Глаза переливаются так, что их с Марса можно увидеть, — мимика на лице заиграла разными красками, а скулы напряглись так, что стали видны вены.

Обстановка за завтраком начала накаляться. Карасу спокойно сидел, доедал омлет и наблюдал за всем этим сыр-бором, как ни в чем не бывало. Мы, конечно, часто спорили с Натаном, но не до такой степени, чтобы поругаться.

Поняв, что я проиграла в этой игре, облокачиваюсь на спинку стула и отвожу взгляд в сторону, а затем произношу лживые слова:

— Хорошо я останусь здесь.

— Ты должна пообещать нам, — по виду, Натан тоже успокоился и отпустил скатерть. Карасу сидел со скучающим лицом и наблюдал за нами. Он больше всех хотел скорее уйти отсюда.

— Я обещаю, — с выдохом произношу я глядя Натану в глаза. Опять ложь.

Почему мне приходиться врать лучшим друзьям, ведь мы через столько всего прошли.

Не до конца убедившись, но все-таки убедившись в моих словах, парни начали собираться. Собрали все, что было необходимо: метательные ножи, четырехгранные сюрикены, острые клинки про запас. Натан, как обычно, взял свой наточенный меч и вложил его в ножны. С ним он смотрелся как солдат. Нет. Как рыцарь. Карасу, подсчитав количество стрел, положил их в колчан, а после проверил натянутость лука. Проводив двух воинов в академию, мне удалось остаться наедине с собой и поразмыслить.

Конечно, я не хотела идти в поселение, но и оставаться в хижине тоже. Побитая временем тумбочка стояла на своем месте, а зеркало так и осталось висеть возле входа, вот только теперь я могла себя видеть всю. Пухлые алые губы, узкий подбородок и маленький аккуратненький носик, напоминали мне черты куклы, а бледное фарфоровое лицо подчеркивало темные густые тонкие брови. Все бы ничего вот только, из-за малого количества еды мое тело успело похудеть, от чего были видны скулы.

Значит и сегодня мне придется умышленно украсть еду с рынка. В городе проходит осенний фестиваль, так что это отличная возможность что-нибудь стащить.

Я направилась прямиком в подвал, через гостиную, чтобы приодеться ради такого веселья. Хорошо, что Натан и Карасу не знают об этом фестивале, иначе бы они точно меня заперли. Спускаясь по скрипучей лестнице, тут же нахлынули воспоминания восьмилетней давности.

Во время нападения, по наказу мамы, мы пробыли в подвали неделю. Больше не выдержали. Поняв, что все пять поселений пали, включая наше, никто из друзей не побежал к близким, потому что все были мертвы. В итоге, мы так и остались здесь жить все вместе.

Сейчас же это место переоборудовано под небольшое убежище на случай непредвиденной ситуации. Спустившись с лестницы и дернув за шнур от лампочки, передо мной стоял большой деревянный дубовый стол, на котором лежали разные технические схемы и чертежи какой-то машины. Я еще толком не поняла для чего это все принадлежит, так как мама ни слово не сказала про их с папой эксперимент. Это указывают их инициалы на одном из документах, но там были и другие Д.Вайнус.

Пройдя вдоль стола и проводя рукой по надписям, я делала вид будто пыталась что-то вспомнить, но тщетно. Из мебели в маленьком помещении были только деревянные столы и стулья. Видимо, родители использовали подвал как лабораторию для разработки проекта, потому что самой машины в комнате не наблюдалось. Вокруг по стенам были развешаны оружия различной классификации и размеров, некоторые из них покрылись ржавчиной от частого использования во время тренировки под дождем, а на других было килограмм скопившейся пыли. Пройдя чуть дальше в другое помещение с маленьким окном, можно увидеть соломенных и деревянных фигурок возле стенки. Эта наша оружейная, где мы тренируемся метать ножи и драться. Здесь хранятся все наши вещи для боя.

Я подхожу к манекену, на котором висят мои блестящие металлические латы. Эти доспехи сделал мне кузнец Грег год назад. По случаю становления рыцарем всем новоизбранным без исключения выдают латы, но мне же пришлось поступить иначе. Всю неделю просиживая под землей, мы с друзьями составляли разные планы действий, изучали карту и старались стать сильнее. Как только мы выбрались из убежища, побежали собирать все что плохо лежит. Различные балки, металл и арматура могли пригодиться в любом случаи. Людей в поселениях больше не было, грустно было смотреть, что буквально несколько дней назад был праздник, на котором все веселились.

Кровь, ногти и даже чьи-то зубы остались лежать в почве. Все это ужасное багровое месиво из костей и плоти вызывало чувство страха, отвращения и некой мести. Земля надолго запомнит этот день. День, когда мир переродился. Война унесла множество жизней. Каждый из нас потерял любимого человека. Братья. Сестры. Пали.

Во время бойни все рыцари мигом собрались в центральной деревушке. Туда-то я и направилась. Трупы. Как же их много, это не должен был увидеть одиннадцатилетний ребенок. Проходя через море бездыханных тел, прах и обломки сломанных домов я начала отстегивать латы с рыцарей. Все они были разного цвета и размера. Я знала, что в будущем они мне понадобятся, и я не ошиблась.

Стоя напротив доспехов и рассматривая блестящий холодный металл с узорам, думала стоит ли его надевать. Как сказал Грег, он сделан по «особой» технологии: удобен в бою, весит намного легче, чем полагается броне и подойдет для разной типы погоды. Хотя под накидкой видно не будет, а звон и скрежет от кольчуги затмит гул людей.

Прошло несколько минут и я в боевом обличии. Металл тяжким грузом давит на плечи, а мышцы словно в несколько раз увеличились в весе. Знать бы еще, сколько должна весить амуниция, если кузнец сделал ее легкой. Тем не менее в ней я выглядела миниатюрной и игрушечной. Сегодня шлем не понадобиться, поэтому оставила его на месте. Несколько клинком вложила в голенище сапога, за спину и в руку.

Мама, после того как ушла, оставила давно написанную записку. В ней было сказано лишь пару слов: «останови время этим мечем». Послание лежало в кейсе пожелтевшая и мокрая от дождя, а в самом боксе находился огромный самурайский меч. Ручка клинка была сделана из холодного и плотного металла, на котором были какие-то символы, вырезанные из дерева. Как только я брала его в руки, он тут же начинал сиять. И в этот раз тоже не обошлось без яркого свечения, которое напоминало лунный свет или ослепительную звезду.

В детстве, когда я увидела свое имя на небе, меня не охватил страх или дикий ужас. Это имя отражалось, как последний лучик надежды на светлое будущее. Тогда я подумала, что стану самым могущественным сильным и выносливым рыцарем из всех. Я докажу всему народу, что нападение на поселения, это была очередная ошибка. Я годами просиживалась дома, изучая боевое искусство и перечитывая вновь книги, теперь я готова. Поэтому, взяв все необходимое, сейчас отправляюсь в город, дабы что-то узнать.

В город пришлось идти через разрушенные поселения. Река потеряла свой голубой цвет и стала темно зеленой, многие люди сваливали в нее мусор, осколки, металлолом. Теперь она не то чтобы опасна, а просто непригодна для жизни. Проходя через «свой» мост, я укутала лицо еще сильнее, и мои ноги понесли меня в центр крушения. Оказавшись на главной площади, где когда-то мы праздновали день солнцестояния, ситуация оказалась не лучше.

Почти все здания разрушены, пепел до сих пор скитается по улицам. Обломки строений стали укрытием для бездомных, а объедки единственной едой. Бедный народ выглядит несчастным, а жизнь перестала иметь значения. Для них жизнь навсегда останется бледной и серой. Где-то плачут дети, люди стонут от горя и унесенного радости мира. Не тронутыми остались пару школ, магазинов, бакалейных и хозяйственных лавок (включая лавку кузнеца Грега), а также академии, где доучиваются мои друзья. Познать академические годы мне не удалось, так как приходилось вечно прятаться дома. Так хотелось поступить на швейное дело и создавать платья и юбки разных фасонов и моделей, но судьба несправедлива.

Город же находился на холме. Передо мной показались главные золотые ворота, где проходил фестиваль. Картина осени открылось передо мной. Множество ярких оранжевых и желтых листьев летели во все стороны. В это просто невозможно поверить, внизу люди оголодавшие и обездоленные пытаются выжить из последних сил после случившегося, когда все царство празднует. Это место подобно дню Солнцестоянию. Фермеры зазывают и продают свежий сочный урожай, рукодельницы демонстрируют плетение корзинок, а девушки кружевницы показывают невероятно красивые платья.

Народ танцует, поет и развлекается. Некоторые люди были одеты в костюмы, олицетворяющие праздник. Смешавшись с толпой, сильнее закуталась в плащ и, на всякий случай, взялась за рукоять лезвия. Все равно, что сказал Натан на счет внешнего вида. Он думает, что кого-то заинтересует силует в «мешке». Мне приметилась одна лавка, которая стояла всех дальше от людей и всех ближе к улицам старого города (там множество узких улочек. За ними я и смогу спрятаться). Делая вид будто интересуюсь товаром, выбирала подходящую корзинку с фруктами. Вокруг были представлены зеленые кабачки, большие ароматные тыквы и груши, апельсины разных сортов и все что душе угодно, но вдали от всех стояла корзинка с наливными красными яблоками.

Вот ее я и возьму.

Пока торговец обслуживал других покупателей и отвлекался на шутов в разноцветных костюмах и смешных шапках, мне удалось тут же схватить корзинку и спрятать ее под свой огромный черный плащ. Сделав радостное лицо и не поднимая головы, я направилась в маленький переулок старого города.

За спиной гул постепенно удалялся, отойдя достаточно далеко от главной улицы, я начала перекладывать яблоки в мешок. Из такой тары явно ничего не выпадет, поэтому можно не волноваться за доставку содержимого.

Это оказалось намного проще чем в первый раз.

— А красть не хорошо.