Зло с той стороны Глава 11

Город зашумел. Никто толком ничего не знал, но слухи уже распирали каждый бар, каждый салон красоты. Улицы гудели как потревоженный улей, как сбитое с дерево бумажное гнездо ос, из каждого окна доносились разговоры — и все об одном. Ритм города нарушился, хотя никто ещё ничего толком не знал.

Быстро поползли слухи, в первую очередь в сети, что тела подменяют, хоронят не тех. Видимо, просочилась информация про медкарту и отсутствие пломб. Полицейские не держали язык за зубами, а может быть не вынесли груза ответственности и напились в баре, развязали язык, чтобы переложить хотя бы часть ответственности на других. По слухам, бесконечно множившихся на природные страхи и фобии, по слухам у детей перед смертью вырывали все зубы.

С каждый днём слухи множились и усложнялись, гул голосов усиливался, обсуждения из сети вылились на улицы, голоса становились громче. Поползли слухи, что проводят эксгумацию всех детей на кладбище. Не важно когда и как погибли. Все детские души будут неуспокоены — это уже твердили бабки в церквях и скамейках, на кладбищах и в очередях. К ним не то чтобы прислушивались, но если одно и тоже повторять много раз, то кажется, что слова становятся чем-то большим.

В некоторых случаях в разговорах мелькал морг и даже моя скромная персона. Поговаривали, что я, чужой, буду всех выкапывать и перемывать косточки бедным деткам. Чаще всего меня упоминали без имени — его не знали, вообще меня не знали, но образ опасного и вредного чужака пришёлся кстати, и было не важно, кто именно оказался этим чужаком.

Через неделю я понял, что это только цветочки. Меня вызвал, каким-то бесцветным голосов, к себе полковник. Всю неделю я не выходил из дома, пиццу снова начали доставлять, девушка в телефоне стала радостно со мной здоровалась, можно было даже подумать, что я ей нравлюсь. Помылся, причесался, отыскал самую чистую рубашку и пошёл в отделение полиции.