Лодка тихо подходила к огням. На траверзе был остров Мафия. Везли бананы, мангровый лес и женщин с каштановыми волосами. В вечернем городе, запертом своей строгостью, стояла духота как бывает перед грозой. Горожане ловили разогретые на волнах воздушные массы, а кто-то продолжал оставаться в тени развесистых акаций. Деревянный пирс уже прохудился, ходить по нему можно было только скрепя ржавыми скобами, а думать, что его когда-то починят – было не принято. Экипаж бросил швартовые, но человек в погонах и с обезьяньими повадками не хотел нас пропускать на берег – офицера быстренько окрестили «оспой»; наконец, пришвартовавшись, и, постояв у стойки прибытия, я заметил туземца в синих сланцах и спортивных штанах. У него в руках была сумка или пластиковый пакет: мужчина лет шестидесяти ошивался на пристани и подошел к сидящему на конфискованной софе портовому работнику – протянул ему жетон или монету. Тот покрутил её в руках, пока туземца не окликнула его жена: она вернулась из дамской комнаты и тут же начала причитать и размахивать своими пухлыми ручонками у его несчастной головы. Поверженный постоял еще немного, вернул свою безделушку и поплелся к выходу.

Перед нами открыли дверь, и мы вошли в роскошный холл Хайятт Редженси Дар-эс-Салам, стараясь не привлекать к себе внимания. Обслуживающий персонал шнырял по коридорам: девушки с собранными назад волосами и парни в строгих костюмах. Конференция по международной безопасности – запущенное с недавних пор явление, тешило себя «историческими вызовами», «худшим кризисом в Европе» и «инвестициями в собственную безопасность и процветание». В качестве особой миссии организаторы решили подключить к участию представителей различных конфессий, а по сути – сторонников пропаганды существующего режима. Как раз напротив нас место с табличкой досталось почтенному Паша Гани, переводчик которого все время запинался, переспрашивая, точно ли он передает смысл слов своего патрона:

— В этом исходе пандемия не имеет более никакого значения; при данности мотива мы имеем дело с сокрушением духа; в этой связи мы вынуждены впредь быть не только осторожными, но будем вразумительными, чтобы не навлечь на себя гнев свыше.

Его подхватил Пилям – представитель службы экономической безопасности поверенных лиц:

— Солнце – как чаша с пловом сегодня перекатило за горизонт и нашло меня в глубине моих рассуждений. Недавний взрыв в районе Султанахмет в Стамбуле во время праздника, когда весь Капалы Чарши давал большие скидки, а я покупал браслет из оникса, – он покрутил на своем запястье золотыми часами, – показал и доказал, что есть не только людские потери, но за этим праздником кроется крах последних надежд.

Я представил мощный взрыв. Кругом синий дым, гарь, сидит на полу оглушенный посетитель смотровой площадки, из него хлещет алая кровь, и он в агонии умоляет: «Передайте Маше, передайте Маше» – глупо наверно сидеть на кровати в трусах при молодых медсестрах; добравшись же с тяжелой одышкой до двери уборной, после долгих дней пролежней – не сделать комплимент молоденькой медработнице – еще глупее.  

— В первую очередь, осуществилось крушение инвестиций, во-вторую – обвалился курс американской валюты. Мир шатнулся, но устоял – правда, в чемодане у меня теперь просроченные облигации, – Пилям опять покрутил часы вокруг запястья.

«Да, уж, я и сам оглушен и просрочен; было бабье лето с тополями, тишина, спокойствие и страсть. Хочешь ещё раз на аттракцион? Записывайся в очередь».

Пилям посмотрел на меня укоризненно, кажется, он заподозрил, что я играю с его мыслями. Затем, как будто определившись, наконец, что я принадлежу к касте неугодных, посланник сатаны с рыжими кудрями и наполненными кровью глазами раздул ноздри, от чего стал похож на переспелый абрикос:

— Ещё один несогласованный с нами шаг и будет вам харам на этой земле, – с его губы слетела слюна.

Все это время за столом сидел и слушал внимательно профессор Вишванхарри, одним из первых в свое время отметивший сходство Танганьики с озером Байкал. Казалось, он больше читает мои мысли, чем слушает весь этот вздор:

— Серия массовых расстрелов из автоматического оружия, которая прокатилась по планете – это обратная сторона недавней глобальной самоизоляции, или я чего-то не понимаю?

Российская сторона одобрительно закивала и вопреки дипломатическому курсу событий заказала покурить кальян добрых намерений. Те же, кто отказался от трубки мира, продолжали усердствовать в пользу мировых экономических потрясений ранее из-за пандемии, глобальных изменений климата или прежних финансово-экономических неурядиц, а теперь – еще и из-за катастрофически ширящегося продовольственного и энергетического кризисов, усугубляемых войнами.