Пролог.
Я тону в их “любви”. Ядовитой, ложной, но до жути приятной. Я знаю, что совершаю ошибку. Знаю, что рано или поздно придется за нее платить. Но не могу остановиться. Сама мысль об этом уже заставляет страдать. Будто пытаюсь оторвать часть самого себя. Разве это так плохо? Иметь в себе недостатки? Кто вообще решил, что это недостатки?
Он нежно поглаживал плечи девушки, покорно дремавшей на его груди. Ему нравилось сочетание ее смелых бордовых волос и наивного характера. Темные волнистые пряди, которые ассоциировались со стервозностью и высокой уверенностью в себе, противоречили мягким наивным чертами лица. Это его и привлекало. Образ девушки рушил все построенные в голове стереотипы, напоминая молодому человеку о множестве важных вещей, которые часто уходили из виду. Вторая фаворитка являлась полной противоположностью. Она была словно нимфа. Светлые волосы, мягкая кожа, не имеющая изъянов, игривый характер в первые минуты знакомства раскрыли перед парнем ее хрупкую, но гордую натуру. Более того, она показательно лежала поодаль от мужчины, пусть даже ему достаточно было протянуть руку, чтобы коснуться ее.
— На сколько это правильно — спать с чужими женами? — он аккуратно коснулся кончиками пальцев лица белой нимфы, — Впрочем, эти девушки никогда не были замужем. Но и мне они никогда не принадлежали.
Глубоко вздохнув, он аккуратно встал, стараясь не потревожить дремлющих рядом девушек, и начал собираться.
Классические брюки, белая рубашка, ворот которой никогда не застегивался на одну-две пуговицы, туфли дерби и черное, уходящее в пол пальто, с белым окантованным воротником — привычный образ для молодого экзорциста и элегантный для простого современного парня. Конечно, полевые работники церкви никогда не ограничивались мирскими одеждами. Их всегда сопровождали атрибуты из золота, серебра или стали. От единых символов веры до индивидуальных талисманов, отражающих специфику их стиля работы.
Поскольку он еще не обладал достаточным опытом, чтобы выбрать конкретное направление, ему оставалось лишь следовать установленным правилам и довольствоваться малым.
Нательный крест был с ним с самого детства. Конечно, не с момента рождения, но с того возраста, когда сознание ребенка только начинает формироваться. На воротнике плаща красовалась игла с пузырьком святой воды, в котором, собственно, она и находилась большую часть времени. На свободу ее, лишь иногда, по требованию владельца, выпускал небольшой спусковой механизм, приводимый в действие нажатием на крышку-кнопку. А чтобы спрятать иглу обратно достаточно просто ее протолкнуть. От импровизированной броши до самого плеча крепилась сложенная вдвое золотая цепочка. Другие экзорцисты часто украшали противоположную сторону элементами принадлежности к тому или иному ордену. Однако, парень был лишен такой привилегии, потому его стиль носил более стандартный характер.
Закрепив на поясе кобуру с пистолетом на левой стороне и ножнами с клинком на правой, парень вышел из номера тихо притворив за собой дверь. Поспешил вниз, оставил администраторам чаевые и уже был на улице, освещённой полуденным солнцем. Вдох-выдох в наслаждении свежим воздухом и молодой сотрудник оперативного отдела церкви принимал свой пост.
Глава 1.
Полуденное солнце — лучшее чем может встретить вас Амстердам в начале осени. Многие уже приступили к работе, дети ушли в школы, а потому ни туристов, ни местных на улицах города почти не встретишь. Тем более, если ты идешь не по центральным улицам, а где-то на берегу одного из каналов, которыми пронизан город.
Во время учебы я часто прогуливался по набережным, наслаждаясь каждой минутой драгоценного спокойствия. Нет чьих-то криков и чрезмерного беспокойства. Никакой суеты. Только я, ветер и время. Время, которое замедляло свой ход, чтобы я как можно дольше оставался в реальности и дышал полной грудью.
Мне неуютно среди людей. Они, как бы так мягко выразиться, раздражают. Их проблемы, мысли и эмоции, которые в толпе перемешиваются и превращаются ядерную смесь. Я слишком сильно все это ощущаю. Будто меня разрывают на части, стараясь откусить кусок по больше. Зачем — не знаю. Факт остается фактом. Сначала я надевал наушники каждый раз, когда выходил из дома. Музыка глушила окружающий мир и жить становилось проще. Но оттого я постоянно находился наедине с собой. И сам себя разрывал на части. Это тоже было тяжело.
За годы учебы я научился контролировать свое тонкое восприятие и держать золотую середину. Церковь научила меня терпению, и я мог жить одновременно на двух уровнях. Но от некоторых вещей избавиться невозможно, а потому их стоит принять и научиться с ними жить.
Закончив ловить бриз, я наконец покинул квартал красных фонарей. Перемахнул через мост и по узким европейским улицам дошел до Церкви Святого Николая. Там, по церковному обычаю, я преклонил колени перед святыми и через внутренний двор перешел в бюро, где подал необходимые для регистрации документы.
— Значит, второй ранг, верно?
— Да.
Девушка, заполнявшая форму, походила на стандартного бухгалтера любой государственной структуры. Строгая инквизиторская форма внутреннего отдела и эти острые очки на цепочке делали свою работу.
— В течение пяти рабочих дней мы подтвердим вашу регистрацию, — она убрала все бумаги в папку с моим личным делом и подала листок, который предназначался мне, — Как только все будет готово, вас оповестят. Копия формы остается у вас. При подтверждении нужно будет подойти и поставить печать. Остались еще какие-нибудь вопросы?
— Нет, спасибо.
— Тогда приятного вечера и с возвращением на родину, мистер Сиолсидж.
Вот и все. Ради этих слов я провел в отделе сорок минут, заполняя и подписывая все необходимые бумаги. Точнее, само заявление было подготовлено и отправлено еще до моего отлета. Все проведенное в бюро время я глазел по сторонам и пялился на стены.
Я вздохнул, немного помялся на пороге и сунул листок во внутренний карман пальто.
Двинуть что ли в сторону Весовой палаты?
Улицы безустанно гудели от машин и разговоров людей. Погода портилась, небо затянули сероватые облака и солнце больше не нагревало форму. Я разглядывал город, прогуливаясь по улицам.
Делать было особо нечего. Жил я в служебном общежитии, денег накопил еще во время учебы, так что бюджета на ближайшее время должно хватить сполна. Работой тоже обеспечен. Пусть я и числюсь пока в местном резерве, но право на самостоятельную деятельность имею. Достаточно лишь де-юре получить подтверждение от любой церкви. Долгие перелеты и вязкий таможенный контроль утомляют. Тем более, что повышение квалификации в Ватикане затянулось на целый год. Поэтому, я решил позволить себе немного отдохнуть и превратиться в туриста, облетевшего весь мир, но в который раз возвращающегося в любимый город.
Заглянув в кофейню и прихватив стаканчик себе в компанию, я неспеша продолжил свое небольшое путешествие. Архитектура города гармонично сохраняла в себе исторические прожилки старого времени в слоях современности. Дома стояли веками, но благодаря тому, что за их состоянием следили, они казались совсем новыми. Я неспеша брел по набережным, глазел на достопримечательности и вообще не скрывал своего псевдотуристического настроя.
Экзорцистов почти не встретишь в подобном умиротворенном состоянии на улице в обычный день. Конечно, во время службы можно позволить себе забежать передохнуть где-то в кафе, однако, носить форму в мирское время запрещено во всех кодексах. Соответственно, чтобы отличить кого-то в толпе мирян, его нужно знать в лицо. Мне стало интересно, как я смотрюсь со стороны? Будучи во всеоружии и со всеми отличительными знаками, которые может носить обладатель второго ранга, я беспечно бродил по городу, глазея на все подряд, как приезжий. Обеденное время давно закончилось, а потому, я более чем уверен, прохожие оправдывают себя мыслями, якобы это ради особого задания или что еще может придумать человек, живущий обыденностью?
Усмехаясь собственным мыслям, я разглядывал витрину кондитерской с забавно выложенными на ней сладостями. В основном — пряники, а также разные конфеты в блестящей обертке или со зверушками на упаковке. Со стороны соседней улицы, где-то из-за угла, веяло суетой. Боковым зрением я замечал, как прохожие заинтересованно заглядывались, останавливались и что-то обсуждали. Утоляя собственное любопытство, я тоже подошел ближе.
В доме, расположившемся вдоль поперечной улицы, работали экзорцисты. Проезжая часть была перекрыта. Полицейские стояли по периметру и не пропускали особо заинтересованных. Так как вся работа велась внутри, зеваки не толпились и быстро проходили мимо. Только разбившееся на третьем этаже окно исправило ситуацию и зрителей стало больше.
Потрепанная женщина в старой сорочке растянулась во всю длину окна и кричала, обвиняя всех во лжи и предательстве. Обычное состояние для одержимой и достаточно распространенный случай сам по себе. Конечно, любые нападки нечистых влекут за собой угрозу жизни людям. Однако, когда одержимый может причинить вред максимум только себе из-за невменяемого состояния, это всегда лучше. В таком случае их еще можно спасти и вернуть к нормальной жизни. Впрочем, меня интересовало не это.
В нашем деле большую роль играет опыт. От понимания ситуации зависит, как и на сколько быстро ты решишь проблему. И чем больше примеров в твоей жизни было, тем проще будет работать. Чем больше истин ты понимаешь, тем сильнее становишься.
Но по-настоящему опытных бойцов очень мало, потому в экзорцизме распространена тактика малых групп. Подобные комбинации помогают закрыть пробелы в силе участников. Там, где один проигрывает, другой побеждает. Поэтому большинство экзорцистов ходят на задания в парах или триадами, где во главе стоит самый старший по званию.
Всех экзорцистов разделяют на четыре ранга. Очевидно, что первым критерием для градации, становится сила. Именно от нее зависит, присвоят тебе четвертый, или уже третий ранг. Но все время полагаться на нее — это ошибка. Мир слишком многогранен, чтобы всегда использовать один и тот же подход. Поэтому, чтобы получить ранг выше, приходится стараться. В конце концов, мы работаем с человеческой душой. А до нее кулаками не достучаться.
Первый ранг получить сложно, и его представители, своего рода, наши генералы. Их очень мало и, в основном, это отжившие свое старики, которые отдают предпочтение подготовке молодого поколения. Второй, наоборот, самый обширный класс. Полноправные члены армии церкви и защитники «душ человеческих». Они занимаются адаптацией едва выпустившихся студентов и берут на себя большую часть заданий. И двух экзорцистов более чем достаточно, чтобы изгнать беса из одержимой. Даже если один из них третьего уровня или ниже. Но четыре — это уже слишком.
Верным решением было изучить форму присутствующих. Парни, державшие женщину, определенно носили четвертый ранг и, скорее всего, все еще являлись студентами. Их выдала простота формы и имитирующие погоны пуговки на плечах. Стоявший внизу кучерявый шатен был на ступень старше. Пуговки у него исчезли, но появилась цепочка, соединяющая иглу с сердцем. А вот последний будто не обладал никаким статусом вовсе. Но я знал правильный ответ.
Есть у экзорцистов первого ранга особая привилегия, которой этот человек пользовался сполна. Они имели право носить форму в свободном порядке. И потому потрепанный внешний вид стал для объекта моего внимания визитной карточкой. Пальто повидало не один десяток лет, сбоку в поношенной кобуре болтался пистолет, а помимо большого креста поверх старого свитера, больше отличительных знаков не было. Эдакий оживший Ван Хельсинг.
— Дариус! — он махнул мне рукой, приглашая к себе.
Я не заметил, как подошел вплотную к ограждению. Надеть форму было удачным решением. Полицейские хоть и переглядывались, прогнать меня не решались.
— Мистер Рихтер! — я стушевался, но все же нырнул под ленту и только потом понял, какую ошибку совершил.
— Отлично, еще один самоуверенный тунеядец на мою голову, — мы пожали руки и Адам представил мне кучерявого шатена, — Это Константин. У нас тут аттестация на второй ранг, к которой, как наш приятель утверждает, он полностью готов.
Тот в ответ лишь мельком взглянул на меня, поправил очки и продолжил наблюдать, как бойцы наверху пытаются впихнуть одержимую обратно. В конце концов, пошатнувшись, все трое свалились внутрь.
— Я иду туда, — Константин дернулся, но Рихтер остановил его.
— Не спеши. Хватит с меня страданий на сегодня, — он зажег сигарету и взял ее в зубы, — Дариус, проследишь за ним. Будет нужно — вмешайся.
Парень явно был недоволен этой идеей, но возражать не стал. Рихтер отвернулся, а мы зашли в дом.
Константин шел впереди, перескакивая через ступени. Я же едва поспевал за ним. Накидывать какой-то план действий было бесполезным занятием. Я ничего не знал ни об одержимой, ни о первых шагах, совершенных экзорцистами. Потому оставалось лишь наблюдать.
У двери появилась возможность отдышаться, пока кучерявый заряжал пистолет.
— Думаешь, он пригодится? — в качестве ответа я снова получил лишь недовольный взгляд,
— Что вообще о ней известно? Семья? Недоброжелатели?
— Ничего особенно. Тридцать восемь лет. Живёт одна. Ближайшие родственники навещают редко. Обычное дело.
— И она почти прыгнула из окна.
— Плохо связали или вовсе этого не сделали. Длительный контакт с бесом. Я изучил все материалы. Не было ничего подозрительного.
Пока Константин припирался, я скользнул взглядом по дверному проёму, провел рукой и из верхнего угла достал почерневшую иглу, размером с указательный палец. Шатен хмыкнул, а я завернул находку в платок и спрятал за пазуху.
— Ты ведь чтец? — спустя несколько секунд спросил шатен, задерживая взгляд на моем арсенале.
— Ну, да. Преимущественно.
— Тогда прочитаешь молитву.
Единственным оправданием такого тона с его стороны послужил мой внешний вид. Смазливое личико, как говорили учителя, делало свою работу, пусть и не всегда мне на пользу. Вот и новоиспеченный знакомый не считал нужным верить моему рангу. Хотя, впрочем, я действительно был его ровесником, так что мы мало чем отличались друг от друга.
За дверью истошные крики были куда тише. Мы шагнули внутрь и погрузились в омут ее страданий. Квартира, на самом деле, оказалась более ухоженной, чем я ожидал. Старая, с кучей непонятных вещей прошлого века, но ухоженная. В дальней комнате экзорцисты удерживали женщину на кровати. Константин ринулся к ним, параллельно ругая, как он выразился, за некомпетентность. Я же еще раз осмотрел близлежащие комнаты, стены с фотографиями, кухню, с горкой немытой посуды — все было в рамках нормы. Пройдя сквозь ругательства моего напарника, я закрыл окно. Оставалось только наблюдать. Я сложил пальцы в двоеперстии и приготовился к молитве.
Дальше было как в тумане. На меня накатила волна бессилия и в голове загудело. Я мельком увидел, как Константин повернулся ко мне и что-то прокричал. Кажется, пытался меня окликнуть.
— Продолжайте! — им нельзя останавливаться, а я справлюсь. В конце концов, теперь понятно, в чем дело.
Я выпрямился и стал читать.
Било со всех сторон. Не физически. Ментально. Усталость накатывала с разных сторон, пытаясь хотя бы на миг прервать молитву. А я старался услышать среди этого гула звон жертвы, который тонким отблеском мерцал где-то в глубине.
Amen.
Штиль. Безмятежный, в котором не чувствуется даже биение собственного сердца. Секундный вакуум отрезал нас от мира и вынудил застыть в ожидании малейших признаков жизни одержимой. Ноги подкашивались. Я стоял с закрытыми глазами и лишь после того, как у жертвы начался приступ кашля со всеми отходящими нечистотами, позволил себе глубоко вдохнуть и опуститься по стене вниз. Звуки внешнего мира постепенно вернулись и экзорцисты стали приводить женщину в чувства. Самое сложно осталось позади. Дальше дело за медиками.
Мне нужен был свежий воздух, и я поплелся на улицу.
Заполнение документации и прочие юридические аспекты были самой муторной и ненавистной частью нашей работы. Обряд изгнания всегда укладывался в двадцать минут или того меньше. Конечно, если не возникали различные казусы. Но этот раз не стал исключением. Самым аномальным явлением там был я. Но даже так, полуобморочное состояние чтецов тоже входило в рамки нормы. И тем не менее, почти час ушел на то, чтобы подтвердить наш выезд и зафиксировать результат.
Меня радовало, что занимался этим не я. Отдуваться пришлось Рихтеру и его подопечному. Мы же со студентами валялись рядом на скамейке. Точнее, я пользовался шансом и все еще приходил в себя. Они же оживленно обсуждали свою первую почти самостоятельную работу. Вот парням будем чем похвастаться в училищах. Почти месяц они будут трепаться перед товарищами и заигрывать с девчонками. Так или иначе, все мы люди грешны. Кто нам запретит?
Курсанты притихли, а я почувствовал колебания воздуха перед собой.
— Подъем, друг мой, — я приоткрыл глаза и увидел Адама.
К счастью, наши предпочтение совпадали. То ли я перенял его привычки, то ли сама судьба так удачно свела нас вместе, но выбор наставника пал на ресторан-кафе «Де Вааг».
Студентов отпустили с миром, а мне всю дорогу пришлось выслушивать наставления в адрес Константина. Я будто снова стал учеником. Хотя рядом с первым рангом всегда чувствуешь себя неопытным юнцом. Мне оставалось только плестись рядом и не подавать лишних признаков жизни, дабы не стать частью их дискуссии, а уж тем более ее объектом.
Мы заняли отдаленный столик в кафе. Кучерявый усердно писал отчет в архив. Мы с Рихтером заказали себе кофе. Он — американо, я — латте. Это был наш стандартный набор. Подопечному же насильно вручили хлеб с соусами. Нужно же было парню хоть как-то восполнить силы и успокоиться.
— Ну, а теперь рассказывай, что ты там нашел, — наставник сцепил пальцы и стал наблюдать.
Я достал свёрток и аккуратно раскрыл его в центре стола. Черная игла привлекла и внимание Константина.
— Не отвлекайся, — Рихтер махнул рукой, и тот снова погрузился в бумаги с булкой во рту, — Это как раз то, что нужно было проверить в первую очередь. Думаешь ее насильно прокляли?
— Либо у нее такие недоброжелатели.
— Хорошо, если так. Но использование темной магии во вред человека — уже дело подсудное.
Пару минут я слушал как шатен царапает ручкой бумагу и ждал следующих мыслей наставника. Адам перебирал пальцы и посматривал из стороны в сторону, будто ища ответ.
— Ты ведь только вернулся? Ещё не утвердился?
— На следующей неделе за главной церковью закрепят. А там…
— Значит, ты и займешься этим, — Рихтер довольный откинулся на спинку стула.
В этом и заключалась моя ошибка. Конечно, мне нравились такие люди как он. Своенравный, уверенный в себе, но при этом верный своему делу. Герой старого эпоса, идущий до конца. Такие как он, пожалуй, только в легендах и существуют. В жизни чаще попадаются либо юнцы, которым не хватает надёжности, либо дотошные старики, застрявшие где-то в своем веке. Адам Рихтер был золотой серединой. Он обладал опытом, но продолжал смотреть вперёд. У него были свои проверенные и не меняющиеся годами методы, но он шел в ногу со временем. «Usus est optimus magister. Опыт — лучший учитель.» — его любимая фраза, а потому, раз уж он брал к себе учеников, то показывал им все прелести нашей работы. Этим я тоже восхищался. Ровно до тех пор, пока этот самый «опыт» не стал слишком высок для моего уровня.
— Я вообще не хотел торопиться и сразу вливаться в работу.
— Но ты вмешался. И вот он при параде стоишь на перекрытой площади, а затем принимаешь активное участие в изгнании, — мне не нравилось в какую сторону идёт наш диалог, — Я уже вписал тебя, как приглашенного под мою ответственность гостя. Ты же хочешь избежать проблем из-за ношения формы без лицензии? Да и я более чем уверен, что репутацию лишний раз не против заработать.
— Вы пользуетесь мной, — мне нужно было время, чтобы прийти в себя, набраться сил и посмотреть снова на него, прежде чем ответить что-то еще. Я понимал, о чем он говорит и к чему клонит.
— Я пользуюсь своим положением, — наставник сидел напротив меня, скрестив руки на груди. Во взгляде одновременно читались осуждение и победное ликование. Он ждал следующего моего шага, чтобы контратаковать. Но и я знал его слишком хорошо, а потому принял поражение, не вступая в битву с самого начала.
— Хорошо, я вас понял, — опустив глаза вниз, я переключился на кофе. Здесь не было и малейшего шанса на победу.
В итоге Адам полностью переключился на Константина, оставив меня наедине со своими мыслями. Он тыкал пальцем в бумаги, указывая на ошибки. Шатен пыхтел, задавал вопросы, но работал усердно. Он слишком торопился. Рихтер же напротив, считал, что это я медлю.
Беззаботное время заканчивалось, и я принял решение насладиться им. Так что едва меня отпустили восвояси, я вернулся в район Де Валлен.
Глава 2.
За прошедшие семь дней я только и делал, что ел, спал и изредка выглядывал в окно. Пасмурное небо несменно накрывало Амстердам. Погода, на самом деле, держалась хорошая, но желания выходить из коробки, которой теперь казалась комната в общежитии, не было. Вступив за порог четырех стен, я погрузился в какую-то леность. Серовато-оранжевые стены, старая мебель — кровать да шкаф — скудно. Даже ватиканские коммуны для студентов располагали не роскошью, но каким-то своим уютом. Действительно ли это была аскетичность, или все деньги направлялись кому-нибудь в карман, меня не интересовало. Положения это все равно не изменит. Я пробовал как-то скрасить обстановку, но безуспешно. Поэтому, принял решение искать квартиру. Покупать или в аренду — не важно. Главное, чтобы я мог жить в ней по своим правилам.
Плеск волн и шелест листьев успокаивали мои мысли и на часах уже было двенадцать. Мой напарник опаздывал, а я все еще ломал голову над заданием. Не о том как его решить, а скорее, почему это стало именно моей ответственностью. Угораздило же позволить себе больше именно в тот день.
За поворотом появилась знакомая фигура. Шатен спешно вышел на мостовую, а я заприметил папку в его руке.
— Мистер Сиолсидж, — мы пожали руки, — Здесь все материалы.
Я открыл папку, и пока диагонально бегал по тексту, Константин разбавил тишину своими предположениями.
— Определенно, не в семье дело. Пусть она в разводе и своих детей у нее нет, зато хорошие отношения с сестрой и братом. По их же словам, племянники ее обожают. А вот соседи из-за затворнического образа жизни подозревали Янне Герритсон в колдовстве. Это можно даже подтвердить по наличию не типичных для простой хозяйки трав в доме.
Кажется, благодаря отсутствию стресса, я больше не вызывал у кучерявого раздражения, наоборот, тот факт, что мы являлись ровесниками, вселял в него некую уверенность.
— Для изучения свойств трав лицензия не нужна.
— Да, но соседи могли видеть гораздо больше. Хоть на полках и лежат безобидные засушенные цветы, для чего они ей — мы так и не знаем. Нам нужно опросить соседей. Янне, может, и не виновата, но иглу кто-то подсунул.
— Значит, так и сделаем, — я закрыл папку и поднялся.
— Прямо сейчас?
— Да.
Константин, видимо не ожидал такой легкости на подъем с моей стороны и приготовил с десяток различных аргументов, дабы оспорить какое-нибудь мое предложение. Но я не имел желания развивать перепалку. Так или иначе, он был прав. Имеющихся у нас данных мало для того, чтобы сделать точные выводы и закрыть дело или, хотя бы, выдвинуть кому-либо обвинения. А поскольку, виновным может быть кто угодно, нужно искать.
Мы сошли с мостовой и нырнули в узкий переулок. Мой напарник решительно настроился на работу, что было понятно по его внешнему виду. Кажется, он чувствовал себя кем-то важным. Может быть, даже искал себе оправдания и пытался сравнять себя со мной. Я начал отмечать для себя его схожесть с представителями оперативных групп полиции, находящихся при исполнении. “Не положено… Согласно протоколу…” — более чем уверен, однажды я услышу от него эти фразы. Наверняка, в своих мыслях он и обвинения выдвинул всем, кто только может быть замешан деле. Но если Янне действительно увлекалась колдовством, о чем церковь не знала, то наказание ее все равно ждет.
Все следы происшествия тщательно были скрыты от глаз. Люди спокойно шныряли по прилегающей улице и лишь изредка кто-нибудь вспоминал о событиях недельной давности. Малость ухоженный подъезд тоже в порядке. Дверь в квартиру опечатана, но снимать ленты сегодня я не собирался. Даже не смотря на желание лично осмотреть квартиру еще раз. Инициативу вести допросы тоже оставил своему напарнику.
Константин стучал во все двери подряд. Может у него и был собственный план, однако со стороны мы лишь поднимали шум, до тех пор, пока нам не открыла дверь старуха из соседней квартиры.
— Вы чего здесь расшумелись? Нет никого, на работе все, — старая обвисшая морда высунулась из двери и недовольно глядела на нас.
— Уполномоченный экзорцист третьего ранга Константин Де Вел. У нас и к вам есть несколько вопросов, — он не успел договорить, как старуха снова встряла.
— А напарник кто?
— Простите?
— Ну этот, белобрысый чего не представился?
— Прошу прощения, — я вмешался, прежде чем Константин ещё что-то скажет, — Дариус Т. Сиолсидж, уполномоченный экзорцист второго ранга. Мы расследуем дело одержимой Янне Герритсон.
— То-то же, — женщина осмелела, вышла за порог и даже как-то преобразилась. Старость осталась старостью, но смотреть на нее сталось приятнее, — И что вы хотите узнать об этой ведьме?
— У нас есть подозрения, что ее состояние было спровоцировано. И судя по вашим словам, мы более чем догадки.
— Конечно, — женщина совсем не церемонились, — Давно пора уже ее под замок посадить. Сидит у себя в квартире творит не весь что, так ещё и мужиков всяких водит. Не боюсь заключила сделку с бесом, вот он и пришел по ее душу. Да не мала вероятность, что и сама дура с ума сошла.
Мы с Константином переглянулись:
— Можно подробнее, кто именно посещал мисс Герритсон? — он принялся записывать все в свой маленький блокнот, как у детективов из фильмов.
— Сначала разные люди заходили. Раз и больше не видно никого. А потом зачастил один. И все дольше и дольше у нее оставался. Дошло до того, что вечером придет и утром следующего дня уходит.
— Это все? — после недолгого молчания я уточнил.
— А что ещё? Я, думаете, свечку им держала? Может и краем уха улавливала какие-то разговоры о травах, но следить за ведьмой себе дороже.
— Ладно.
— Уж извиняйте, — старуха развела руками, — Вы эту падлу накажите поскорее, а то как она свои корни начала творить, так вечно что-то происходит. Трубы прорвало месяц назад, дети болеют часто, у меня суставы сводит…
Выслушивать жалобы дальше мы не стали. Тем более, что все можно было списать на сезон — осень никак. А вот информация о постоянном госте стала весьма полезной.
Тяжесть лежала полотном на плечах ещё с момента, как мы вошли в здание, но я прислал ей значение лишь сейчас. После зачистки на территории, где обитала сущность всегда остаётся осадок. Сперва я и списал на него свои ощущения. Только с глотками свежего воздуха они должны были пройти.
— Странная женщина, — шатен копошился с сделанных записях, — Показания дала вполне логичные, но вот выглядела она так, будто сама же и навела на нее эту порчу.
— Это – не порча. Подсёл.
— Разница не большая. Я имею ввиду…
— Нужно задокументировать. Возвращайся и займись этим.
— Но…
— Так надо.
На этом мы и разошлись. Слова Константина начинали раздражать. Не потому, что они несли в себе какой-то смысл. Он говорил со мной, и этого было достаточно. Мое состояние только усугублялось.
Надо извиниться перед ним потом. Я действительно чувствовал вину. Более чем уверен, он и раздражение в моем голосе уловил. Парень не поймет, когда узнает, куда и для чего я направляюсь. Придется сильно постараться, чтобы оправдать его ожидания. Но мне важно ответить на зов сейчас.
Квартал красных фонарей как-то случайно стал для меня приютом. Там началась моя порочная юность. Как и положено священнослужителям, все экзорцисты соблюдают серьезные аскезы с самого начала своего обучения. Но когда ты молод, в тебе полно сил и стремлений. Не только к свету.
В студенческие годы я частенько выбирался из коммуны. Сначала чтобы просто погулять по ночному городу. Потом с друзьями. С ними же нас и занесло в подворотни Де Вааг. Я шастал за ними по пятам как восторженный щенок, нежели активно участвовал в каких-то “прелюбодеяниях”, как выражались преподаватели-священники. Разумеется, мы знатно отхватили потом за подобные выходки. Только меня это не остановило.
— Несколько грубо вернуться в город и не навестить старого знакомого, не находишь, Дарий? — Абель сидел ко мне спиной и тушил сигару в пепельнице, похожей на свёрток змей.
— Использование зова в отношении сотрудника церкви запрещено законом.
— Избавь меня от этого, — он развернулся на кожаном кресле ко мне, — Ты сам выбрал эту участь. Неужели она начала тебя отягощать?
Абель выглядел как истинный ариец, чью внешность некогда желали все немцы в свое время. Светлая кожа, холодные голубые глаза, высокий лоб, благородные точеные черты лица и коротко остриженные светлые волосы. Внешне ему было лет 30, может чуть больше. Но я не знал его настоящего возраста. Уверен был только в том, что выглядит он гораздо моложе.
Иногда со стороны можно услышать что-то вроде: “Боже, это что, морщины? Неужели он наконец-то начал стареть?”. То было правдой. При обычном освещении, которое в борделе почти не использовали, он действительно становился старше. Его благородную внешность перебивали печальные, слегка затенённые глаза, а на лице появлялись линии времени.
С ним нас связывала небольшая сделка. Разумеется, подтвержденная церковью. Экзорцисты изо дня в день работают с нечистыми. И, к сожалению или к счастью, далеко не у каждого хватает сил использовать чистую святую силу в борьбе. Здесь нам помогает великий царь Соломон. Его труды использовались еще за долго до образования полноценных орденов экзорцистов. В частности, заклинателями.
— Оставь мне надежды, что Ватикан не подмял твою смазливую мордашку под себя.
Я рассмеялся. Абель подхватил мое настроение и рукой пригласил сесть напротив него.
— Рад, что в городе появился кто-то менее… фанатичный, — мне плеснули в бокал вина. Я не был настроен пить, да и положение не позволяло, но отказывать персоне такого уровня не стал и, подняв бокал в знак уважения, сделал глоток. Абель оценочно смотрел на меня.
— Так, значит ты уже при деле? Как там ваша одержимая?
Я поперхнулся. Не знаю, почему вообще удивился. Для него было естественным знать некоторые неожиданные и, казалось, конфиденциальные вещи.
— Тихо движемся. Надеюсь, в случае необходимости я могу рассчитывать на некоторую помощь?
— Ха-х! И чем же ты заслужил такую честь? Тем, что пьешь сейчас со мной вино? — он вновь разлил алкоголь, — Не-ет, за три бокала вина могу скинуть тебе цену за ночь под моей крышей. За большее платить надо больше.
Я пытался давать достойный отпор. Но играть с кем-то по его же правилам — это высший пилотаж. Я не заметил, как опьянел окончательно. Настроение под алкоголем поднялось легко, и девочки, коих пригласил мой старый знакомый и с коими я проводил ночи в который раз, увели меня в номер. Там я и провел остатки дня, лишь к вечеру вернувшись к работе.
Глава 3.
Прохладный осенний ветер обдувал горячие щеки парня, будто помогая ему держать в руках все те чувства, которые вот-вот должны были на него нахлынуть.
— Что это за резкая смена тона? — Константин злился и в то же время не мог понять, почему у его ровесника вдруг появилось такое пренебрежительное отношение к нему, — Он решил показать свое истинное лицо? Вот вам и признанный Ватиканом второй ранг.
Напарник производил куда более худшее впечатление, чем ожидалось, и молодой человек начался в нем разочаровываться.
— Появился не весь откуда, приказывает, а потом также внезапно исчезает.
Выбора не было. Константин последовал наставлением Дариуса вновь сесть в канцелярии и заняться документацией, пусть это приносило массу огорчений. Казалось, долгие и упорные годы учебы ушли напрасно. А ведь в отличии от большинства других экзорцистов, юный Де Вел был посвящен в церковное таинство с малых лет.
Терзания заставили его остановится посреди улицы и вновь открыть папку. Он горел желанием действовать. К тому же, всем известно, что великие пробивают себе путь к вершине не только одним послушанием. А мысль, пришедшая молодому человеку, даже не противоречила правилам. Почти.
— Постоялец, который остается на ночь у одинокой женщины без детей, — он принялся рассуждать, накидывая примерный план действий, — Разумеется, это куда больше, чем приятные вечерние беседы.
Под слоем нескольких страниц шатен нашел контакты близких людей пострадавшей. Брат жил достаточно далеко и приезжал редко, а вот сестру она навещала часто, даже регулярно. Преисполненный решимости, Константин отправился за город, и, миновав старое кладбище, менее чем через час он стоял на пороге не самого большого, но вместительного дома.
Ухоженная лужайка, болтающиеся на протянутой веревке вещи, припаркованный во дворе семейный минивэн — уже снаружи все создавало атмосферу уюта и давало знать, что семья здесь живет не такая уж и маленькая.
— Константин Де Вел, экзорцист э… центральной церкви Амстердама, — дрожь пробежала по телу молодого специалиста. Это был первый раз, когда ему предстояло вести допрос без присутствия товарищей старших по рангу. Он был полностью предоставлен себе.
Дверь открыла женщина с виду лет тридцати:
— Ой, вы наверное по поводу Янне?
— Да хранит вас Господь. Нам очень жаль о случившемся, однако есть подозрения, что состояние вашей сестры спровоцировано.
Лишних объяснений не потребовалось. Дама была весьма открытой и любезно впустила молодого человека в дом.
Внутри все было согрето теплыми лучами послеполуденного солнца. Деревянный пол приятно шуршал под ногами, а старые тканые ковры не давали ногам замерзнуть. Провинциальная мебель на кухне создавала особую атмосферу уюта. На резной мебели краска слегка обшарпалась, где-то были целые сколы, а на некоторых низких поверхностях, даже следы чьих-то когтей.
Константина посадили за большой круглый обеденный стол и угостили чаем. В параллель с легкой трапезой, хозяйка рассказала все, что знала:
— То есть, ее внезапное увлечение травами вас не удивило.
— Оно не было таким уж внезапным. Янне всегда хотела стать врачом. Особенно фармацевтом. Она хотела не просто лечить людей, а создавать лекарства и делать и более эффективными. Но, увы, не срослось. Вот она и довольствовалась малым, работая в аптеке.
— На сколько нам известно, последнее время ее часто посещал один и то же человек…
— О, да. Но тут она мало что нам рассказывала. Ни мне, ни брату. Боялась спугнуть. А ведь что-то у них намечалось. Знаю, что они в магазине каком-то познакомились. Он ей с выбором книг помог, а потом как-то общение завязалось и даже в гости стал приходить. Да, кстати она по этим книгам нам некоторые отвары приносила.
Экзорцист был воодушевлён тем, что его беседа приносила свои плоды. Удалось подтвердить некоторые данные, и даже убедиться в том, что мисс Герритсон действительно причаста к колдовству. Пусть практика травничества в узких кругах и приравнивается к методам народного лечение, фактор магии все равно присутствует.
Женщина спустилась со второго этажа с коробкой с руках. Большая часть ее содержимого оказалась стандартной. Лекарства, таблетки, ампулы, бинты, пластыри. Все, что привычно видеть в семейной аптечке. Но пара флаконов имели в себе неопознанное содержимое, подписанное от руки.
— Вот это от кашля. А это для поддержания иммунитета, — хозяйка по очереди достала каждый из них, — Дети болеют часто, да и мы не отстаём. Сестра когда травничество освоила, стала помогать сильно. Еще от головной боли бутылек был, но он закончился, вот там на полке сушится стоит.
— Я могу их забрать?
— Да, конечно!
Вместе целлофановыми пакетами, Константин убрал отвары во внутренний карман. Увы, больше младшая сестра Янне Герритсон не могла сказать. Все остальные имеющиеся у нее знания уже были задокументированы в досье и не имели отношения к делу. Однако, едва молодой человек хотел попрощаться с хозяйкой дома, она остановила его с более личной просьбой:
— Извините пожалуйста, я знаю, что есть определенный порядок. Но у меня, да и в принципе у большинства жителей нашего поселка есть просьба.
По словам женщины, на старом кладбище стали часто появляться гриммы — черные призрачные псы. Сильных неудобств людям они не доставляют, но из-за них следить за могилами стало сложнее. Более того, кто-то замечал их за пределами территории на близлежащих дорогах, что само по себе не предвещало ничего хорошего. Подобные вмешательство нарушило бы больше правил, да и подвергло самого Константина и мирных жителей опасности, а потому молодой человек долго думал, прежде чем действовать. Дело шло к глубокому вечеру, а потому он решил лишь понаблюдать со стороны за происходящим. Тогда можно будет передать более четкие показания в церковь, а там уже решат, что делать.
Константин стоял на обочине гравийной дороги. Солнце стремительно приближалось к горизонту, и ждать оставалось не долго. Едва последние лучи упали на поле, небо окрасилось переливами заката. Еще чуть-чуть и темно-синее полотно накроет поля, дав волю всей нечисти. Но молодой экзорцист пока не видел ничего подозрительного. Он дождался пока тень окончательно накроет селение и лишь потом повернул в обратную сторону.
Посреди дороги его сторожил черный пес, своим видом напоминавший немецкого дога. Большой с черной блестящей шерстью, он не рычал и не подавал любых иных признаков агрессии. Лишь пристально смотрел на молодого человека. Не отводя зеленого взгляда, он опустил морду и переступил передними лапами. С них будто осыпался черный пепел. Шелест позади заставил Константина взглянуть за спину. Еще два призрачных стража.
— Да, действительно слишком близко, — мысли мелькнули в голове и экзорцист потянулся к кобуре. Пес настороженно поднял голову, а потом в одном прыжке растворился где-то в высокой траве. На проселочную дорогу въехали две служебные машины. Они остановились поодаль и в свете их фар появились три фигуры, одна из которых принадлежала Дариусу.
***
Константин нервно стучал по клавишам, быстро вводя текст и тут же стирая. Самовольство моего нового знакомого не осталась безнаказанным и теперь его метало из угла в угол.
С одной стороны он наверняка чувствовал гордость, ведь полученная им информация оказалась весьма ценной. Да и в принципе он действовал правильно. С другой — полностью осознавал свою ошибку. Не смотря на всю рациональность действий, он не получал разрешения от вышестоящих.
В прочем, корень этой проблемы — я. Так что, если Константин на меня зол — а это действительно так — он имеет на это полное право. Сейчас остается лишь наблюдать, как коллега пыхтит над документацией, и принять тот факт, что кучерявый теперь мой оруженосец. Это было наше общее наказание.
— Я подписал вам официальное соглашение на совместную работу. Совет поддержал мою мысль, что тебе, вспыльчивый ты наш, не хватает настоящей практики, — в ответ Константин лишь прищурился и скрылся в экране компьютера.
— Разве во время учебы он не выезжал с отрядами? Да и на сколько мне известно…
— Он экстернат. За особые успехи выпустился на семестр раньше и сразу перевелся сюда. Только эти пол года выпали на легкое рождественское время. Вспомни сам, чем обычно новички занимаются в этот период.
— Так а…
— А в других отрядах оруженосцев хватает! Ты тоже новенький. Вот и разбирайся! — Адам торжественно вручил мне документы, — Теперь не будем отвлекать нашего подопечного.
Мы вышли на улицу и Адам закурил. Меня обдало сигаретным дымом и я встал с наветренной стороны. Фигура в старом плаще оставалась для меня загадкой со своими неожиданными причудами. Но за год работы под его руководством, мне уже без труда удавалось понять, когда он хочет прочитать очередную проповедь. А судя по бумагам, разговор касался двух вопросов: «Почему он?» и «Почему я?». По крайней мере, я так предполагал.
— Константин сам напросился тебе в напарники, — пепел ссыпался на тротуар, — Уж сильно он хотел закончить это дело. А узнав, что вы ровесники, то окончательно преисполнился уверенности.
— Да что уж там. Так расследование действительно хотели перенаправить мне? — Рихтер промолчал. Накатило смущение и я решил отвлечься на папку. Досье на моего новоиспеченного напарника оказалось весьма интересным, но Адам, вопреки моим предвкушениям, все равно увел разговор в свое русло.
— Этот твой… Авель.
— Абель.
— Не важно. Ваш контракт еще действителен?
— Разумеется.
— Значит, я знаю где ты вчера был. А вот Константин — не должен. У него горячая кровь, он молод. А из-за потомственности еще и наивен. Не хвастай перед ним своими привилегиями.
На этом и закончился наш разговор. Минуты две мы молча ждали, когда сигарета догорит, потом он скинул окурок в мусорное ведро и уехал. Я вернул папку в архив и поднялся к Константину.
Тот все еще упорно пролистывал электронные страницы и, как мне показалось, нарочно игнорировал мое присутствие. Подвинув стул, я сел ближе, и молча дождался, когда тот будет вынужден последний раз сохранить документы и переслать их в бухгалтерию.
Я успел подхватить момент, когда Константин резко встал в попытке сбежать от меня:
— Стой! Подожди. Извини что так получилось, — не то, чтобы я был действительно искренен, но стыд все равно заставил меня признать вину, — У меня были причины убежать вчера, пусть они и… странные. Но ты молодец, сделал все правильно. Так что считай, что все сказанное деканом, относится ко мне.
Я едва подбирал слова. Не частно мне приходится перед кем-то оправдываться за свои косяки. Но тут иного пути не было. Сейчас я могу лишь смотреть на реакцией кучерявого и надеяться на его снисхождение.
Он тяжело вздохнул и, не без доли подозрений в мой адрес, все таки простил меня:
— Как ты получил второй ранг?
— Есть одна история, но это потом. Расскажешь, что вчера узнал?
— Сам прочитаешь.
Еще почитать:
Новый союзник — I love a pirate
Загадочные места — Часть 7
Сквозь тьму отчаяния — Словарь
Мягкий герой
«
»
