— Ясно…

Немного помолчали. Дама доела обед, поблагодарила. Еще немного посидела, уставившись в пол. 

— Будущее… Домик… А без дверей домик-то…

Свечерело. Дама еще раз меня поблагодарила и пообещала более не бросаться под автомобиль. 

Выйдя из кафе и распрощавшись с ней, я еще долго смотрел в этот удаляющийся ковыляющий небрежный силуэт в черной неряшливой куртке и странных валенках. Мне очень хотелось, чтобы она была счастлива. 

Но, судьба вновь столкнула меня с ней. 

Примерно через год после нашей встречи, я вновь увидел ее, но на окраине города. Я собирался на охоту, стояло морозное и влажное осеннее утро. Проходя небольшой мост через ручей, в звенящей тишине я услышал сиплый хрип, или хрипящий сип. Да, это была она. Она. Вся грязная. В обмотках и рванье. В дырявых перчатках и той же куртке, которой стало только хуже. И в серой свалявшейся шапке. С помпоном. 

Она улыбнулась мне, приоткрыв гноящиеся глаза. Пустила скупую слезу. И сказала одно-единственное слово, раздосадованно, улыбнувшись, слегка пожав плечами: «Кокаин…» Затем, она указала пальцем с длинным сломанным ногтем на мое ружье, потом на себя. Я не прореагировал. 

Она понимающе улыбнулась. Перекрестилась. И снова вымолвила слова, с теми же эмоциями: «Не пустил…»

Я кинул ей бумажку, старую, помятую, забытую, хоть на что-то, может на перчатки и хватит, или на хлеб, и ушел на охоту. 

Она не задалась, конечно. На уток я лишь любовался, красавца-глухаря случайно спугнул. Пальнул по дроздочку, да мимо. Думал, положить лису… да мех противный. Вся она была извозившаяся в грязи, бледная, больная, скорее всего, жухлая, как осенняя листа под ногами.