Когда я впервые за несколько лет переступила порог квартиры на улице Ванцетти, я сразу столкнулась с запахом затхлости. Такой запах частенько появляется в старых домах, где еще сохранились мусоропроводы, и тянется он по всему подъезду. Как только щелкнул замок, я услышала характерное шарканье из большой комнаты, и поняла: это дед идет.
Квартира на Ванцетти большая и уютная. На самом деле, я отношусь к ней с особым трепетом: тут прошла большая часть моего счастливого детства, тут я играла в самые интересные игры, тут мы с Некитом сочиняли небылицы перед сном, тут дед встречал нас с кружка по шахматам и поил чаем с кукурузными палочками. И сейчас я с грустью отмечаю, что огромные стеллажи и трюмо со времен моего детства постарели и истрепались. Обои выцвели, книжные полки покрылись пылью. На кухне перегорела одна конфорка и появились въевшиеся пятна на линолеуме.
Вообще-то, здесь правда было по-другому. Когда дед еще был здоров, он приглядывал за порядком в доме: мыл посуду, складывал вещи и с удовольствием кашеварил. Когда он остался жить один и заболел, он перестал пользоваться плитой и вообще появляться на кухне без лишней надобности. Тогда-то в доме и начал разводиться бардак. Стало вдруг заметно, как много в квартире вещей, которые захламляют и скрадывают пространство. А потом дед умер, и ему стало уже совсем не до уборки.
Когда умирает хозяин, дом его тоже пустеет и дряхлеет. Это и произошло с квартирой на улице Ванцетти. И хоть папа и старался изо всех сил привести ее в порядок, состояние ее, скажем так, удовлетворительное.
Моя тетя снимает квартиру со своим парнем. Некит с женой и сыном теснится в однушке. Но въезжать в квартиру на Ванцетти никто из них и не планирует. Так получилось, что тело деда увезли и сожгли в крематории, а сам он остался. Гуляет по квартире, читает книги и включает свет. Иногда у деда бывает плохое настроение, и он вредничает: разбрасывает вещи, роняет со стола чашки с напитками, прячет какие-то важные предметы. Тогда папа громко грозится, что вынесет всю книжную коллекцию на помойку, и дед прекращает свои пакости.
В первый раз папа увидел деда вскоре после официальных похорон. Папа закончил ремонтировать старые розетки и уже обувался, когда дед вышел из комнаты и встал в дверях, глядя на папу.
Вообще говорят, что если в доме с покойником есть незавешанные зеркала, душа может заблудиться и остаться там. Но когда я предложила папе выкинуть зеркало из прихожей чтобы дед мог спокойно уйти, папа сказал, что не собирается из-за плохих примет выбрасывать годную мебель. И вообще, наш дед не из тех, кого можно запереть. Скорее, он посмотрел, что его ждет по ту сторону и решил, что здесь ему лучше.
Дед при жизни очень папу обижал. Но папа все равно его любит. Папа был с ним рядом до последнего, да и дольше бы был, если бы понадобилось. Папа просто сердится на деда за то, что тот не слушался рекомендаций врачей и умер. Мне кажется, и дед на самом деле папу любит и скучает. Поэтому и приходит к нему чаще, чем к остальным.
Не знаю уж, действительно ли деда испугали перспективы загробной жизни, или еще что-то случилось. Я, конечно, ставлю за него свечки в церкви, но он все равно не спешит уходить. И мы его не гоним. В конце концов, имеет право. Его все-таки дом. Если мне приходится оставаться в квартире одной и дед начинает шуметь поздно вечером, я говорю ему: «Я тебя не обижаю, и ты меня не пугай. Спать иди». И дед успокаивается и уходит к себе в комнату. Наутро я вижу, что на полу валяется какая-нибудь книжка, «Дневники вампира» или «Ночной дозор», и понимаю: это дед ночью читал.
Дед вообще на самом деле безобидный. Только шуршит по комнатам да заглядывает на нас посмотреть. Ему, наверное, скучно, когда никто к нему не приходит.
Вот сейчас я слышу, как дед прошаркал в сторону кухни. Я встаю и тоже иду туда. Завариваю чай с молоком, как пил дед, и сажусь за стол. Старики же любят, когда с ними проводят время. Поэтому я пью чай на кухне. И хоть я его и не вижу, я чувствую, что дед сидит за столом напротив. Он улыбается уголком рта и задорно мне подмигивает. Он рад. И я тоже рада и улыбаюсь ему в ответ.
