Вечер. Плотные чёрные шторы пропускали в красную комнату тусклые остатки уличного света. Нервный, глухой топот по линолеуму не давал сомкнуть глаз. А он всё повторял про себя хриплым, уставшим голосом:
«Где моя тоналка?»
В красном свечении невозможно было разобрать его глаз. Они впадали в беспросветную тьму, оставляя незамеченными лишь крошечные палящие искры, которые синхронно метались по всем злачным закоулкам логова зверя. Пока в конечном итоге не достигли меня…
— Ильяс.
— Где она?
— Я полагаю, где-то в лучшем месте, чем это.
— Как всегда — ноль помощи. В этом мире нельзя ни на кого положиться. И надень уже, блять, штаны. Она скоро будет.
— Напомни, как её зовут?
— Я не помню уже, у неё в профиле ник вместо имени.
— Импровизируем?
— Да.
Мне же, впрочем, было плевать. Еще одна гостья в нашем нечистом храме. Не квартира, а общественное место. Вообще бы никого не пускал сюда, даже по доброй воле. Но горячительные напитки в холодильнике требовали хаотичного застолья на троих. По крайней мере, так сказал он.
В такие вечера я с интересом наблюдаю, как он в очередной раз надевает на себя новую маску. Ведь вся жизнь для него — сплошной театр, и лишь я видел, что творится за кулисами.
Минут за пятнадцать до этого в потемках холодных стен его истинную личину было видно лучше всего. Место, где должно было быть лицо, болезненно пульсировало. Будто нервно пыталось попасть в образ, но его внутренняя суть капризно отвергала любую кожу, которая не была кожей «победителя». Он стоял у зеркала, разговаривая сам с собой, но зеркало боролось до последнего, чтобы не дать ответа. Порою оно вовсе отказывалось показывать суть. А может, он и сам не хотел, просто боялся в нем отражаться.
Замазав тональным кремом все швы своей изначальной природы, он надел любимые тряпки, которыми искренне гордился. Каждая ниточка на них должна была кричать о характере владельца, а сегодня особенно громко. Широкие тоннели в его ушах пропускали через себя всю информацию о новых девушках, чтобы бережно отправить её в утиль на следующее утро. Длинные волосы небрежно стелились по спине, чтобы вовремя антрактов прикрывать тылы от возмущенной публики.
— Ты надел штаны, Ильяс? — спрашивал он меня, крича из ванной комнаты.
— Сейчас, погоди!
Остался последний штрих. И обильно смазав причинные места пахучей водой, чтобы зрители не чувствовали смрада скотобойни этажами ниже, дверь в театр приоткрылась для очередной заблудшей души.
— Приветствую тебя в своей обители истинного мрака! Так вышло, что ко мне приехал друг с бутылкой водки примерно полчаса назад. Понимаешь, его девушка бросила, и он сейчас разбит. Я не мог прогнать его с порога. Ты не против того, что он посидит с нами часик, а потом поедет к себе домой?
Незнакомка прошла, шаркая тапками, в зал, где я уже вскрывал бутылку с водкой. Благо мне не нужно было входить в образ грустного и подавленного человека. Я сидел в дальнем краю стола, из-за всех сил пытаясь оставаться второстепенным персонажем. Потому как заметил, что ее удивление и легкая раздраженность от вмешательства в изначальные планы сменились на конформное сострадание. Ибо очи мои, потухшие и опавшие вниз, сверлили пустоту. И по взгляду друга читалось немое слово «верю».
— Очень приятно. Ильяс.
Она тоже представилась, её имя сразу же было забыто. Естественно. Эта квартира крадёт у них имена, чтобы вырезать их на своих старых стенах. Приятный сюрприз, уготованный новым хозяевам. Надеюсь, сегодня ночью они забудут сюда дорогу.
Актеры только разогрелись.
Неловко сотрясая воздух между собой, все трое выпили по рюмке, обильно запивая энергетиком.
— Плохо пошла. Обычно я не пью такое. Предпочитаю хороший выдержанный виски со льдом, но раз друг принес… Переигрывает, подумал я. Добро не пропадет. Наливай по второй, Ильяс.
Рюмки вновь наполнились истинной виновницей моего торжества. И только я расслабился, как вдруг гостья решила открыть рот.
— А из-за чего девушка тебя бросила, Ильяс?
Небольшая театральная пауза.
Прошептал почти про себя:
— Неважно… Опустил всё содержимое рюмки, не дожидаясь остальных. Она меня выгнала из квартиры и сменила замки.
На ее лице было недоумение, женское любопытство возбуждало интерес, и в ее горле комом встал вопрос: «Что же он натворил?»
— Ничего необычного, она была старше меня и постоянно ревновала к каждому столбу, но вчера на пару минут я оставил свой телефон без пароля. Это была худшая ошибка в моей жизни, я могу ее понять, сожалею каждую секунду… Морщась от запаха, наливаю третью стопку.
Здесь нужно было пустить скупую мужскую слезу. Но, к сожалению, слезы в мой гонорар не включены.
— Давай просто не будем об этом. Я немного выпью и поеду.
— Хорошо, — слегка презрительно сказала незнакомка.
«Слава богу», — подумал я, не нужно больше ничего придумывать.
Друг резко встал из-за стола и громко произнес, так, чтобы услышали зрители даже на самых дальних рядах:
— Запомните мой альтруизм!
И, склонив голову в мою сторону, произнес: «В таком состоянии я никуда тебя не отпущу. Давай сюда ключи от машины».
Признаться, в этот момент я чуть не вышел из роли. С серьезным, недовольным лицом вытащил ключи от квартиры из кармана и шлепнул их на стол.
— Вот, все равно заебешь.
Он же быстро швырнул их за диван.
— Проспишься в той комнате, и утром уедешь. — Он договорил и сел обратно.
В этом мире можно вечно смотреть только на три вещи: как горит огонь, как течет вода и как мой друг пытается казаться лучше перед женщинами. И ведь всегда прокатывает.
— Ладно, тогда можно спросить, как давно вы с Владом познакомились? Он мне рассказывал, что у него вообще нет друзей!
— Здесь нет противоречий, я не столько друг, сколько собутыльник.
— Да, Влад?
И так, сегодня он Влад, значит, это будет «светский» вечер.
— Ильяс шутит. Я пью редко и только хороший алкоголь. А знакомы мы давно. Настолько, что привык к нему. Теперь он часть моего культа!
Девушка сидела в недоумении от происходящего. На моем лице скользнула легкая улыбка.
— Так хочешь расскажу историю нашего знакомства?
— Да, расскажи, Ильяс. А то он вообще ничего никогда о себе не рассказывает!
— Ильяс! Нет!
Он смотрел на меня, еле скрывая злость. В полумраке легко читался этот испепеляющий взгляд, но я знал, что стоит за этим взглядом. Всегда знал. Нет никого уязвимее актера, с которого сдирают его маску. И он стоит совсем голый. И все, что он может вызвать у зрителя, это жалость. К счастью для него, моя цель была в другом. И, слегка ему подмигнув, продолжил:
— Не волнуйся, все будет быстро и безболезненно.
Он продолжал смотреть, но теперь с неким скепсисом. И будучи в полной готовности перебить.
Не только мою речь.
Опрокинув третью стопку, почувствовал, как горькая желчь подступала к глотке, слегка напоминая о том, что сегодня ничего не ел. Пытаясь перевести дух, понял, что все равно его утрачу, пока буду говорить, и продолжал:
— Это было очень давно. Когда моря и реки еще сходились. Он шел ко мне напрямик. Долго же он пытался меня вспомнить. Ведь мы и раньше с ним уже виделись, в прошлой жизни. Я сразу понимал, кто идет, но не знал — зачем.
— Как это «в прошлой жизни»? — и вновь она решилась меня перебить. Вообще не осознавая, как мало времени у меня оставалось.
— В той, в которой мы были еще не знакомы, очевидно же.
— Чего?
— Все вопросы после… В общем, я назвался ему, и до него все дошло, а потом и до меня. Скажем так, мы оба были там по работе. — Мы разговорились, но, к сожалению, время поджимало.
— А дальше-то что?
— Как что? Моря и реки стали расходиться, и он прошел дальше, богоизбранный народ все-таки!
— Если ты не хотел нормально рассказывать, то мог вообще не начинать. — Она закатила глаза. — Ладно, и куда он, блять, прошел?
Я, задержав дыхание, резко встал из-за стола и, насколько можно, быстрым шагом пошел в туалет.
Густая, горькая жижа вытекала из моей пасти, булькая, проваливалась в унитаз, обжигая гортань и всю полость рта. Эти звуки доносились до всех присутствующих и опоздавших посмотреть на моё привычное амплуа.
После фееричного звука сливного бочка я вновь на сцене. Время вышло, осталась последняя фраза и бурные овации. Надеюсь, на бис никто не позовет.
— Он прошел в следующую главу своей новой жизни.
Еще почитать:
Гибискус
КАТЯ
Буря внутри — Шоколадно-ореховая попутчица
Маленькие истории о большом путешествии — Второе-первое впечатление. (Первый день. Ура!)
«
»
