По шатким ступенькам поднимаюсь к наглухо заколоченному главному входу: монументальные, некогда белоснежные  колонны на величественных постаментах пестрят надписями о любви Вани к Тане и прочими печатными и не очень выражениями.

Отодвинув доски окна на первом этаже, заглянула внутрь, — боже, да там свалка использованной питейной тары, — почти все пространство завалено мятыми баночками спрайтов, фант и кол и, конечно же, множеством бутылок, понятно из-под чего. Зрелище, надо сказать, устрашающе-удручающее.

Очень хотелось подняться на балкон второго этажа,- там в некоторых местах сохранились ампирные решетки (между колоннами на первом этаже они  злодейски вырваны).

Но сделать это  не представилось возможным, — внешняя лестница отсутствовала, а сам балкон не казался безопасным, и мог отвалиться, едва бы я на него ступила. В общем, что не делается…
Огромный портик, мне кажется, был когда-то украшен  лепниной или гербом владельцев,- так и просилось что-то подобное туда.

На территории бывшего усадебного парка, давно заросшего и неухоженного, располагалось несколько хозяйственных построек такого же жёлтого цвета, что и сама усадьба, заросший пруд и остатки скамеек, думаю, не имеющих никакого отношения к усадьбе, судя по их виду.

Ниже  усадебного дома на крутом береговом откосе протекал родник с чистейшей вкусной водой. Probatum est!

Задним фасадом усадьба была обращена к дороге, возле которой расположился странный посёлок, состоящий  из двух домов —  двенадцатиэтажного и пятиэтажного.
Оглянувшись вокруг, увидели  ещё парочку заброшенных  и полуразрушенных купеческих домов (первый этаж кирпичный, второй — деревянный), а также несколько рассыпанных вдалеке друг от друга деревенских избушек или дач.