В маленькой комнате, где не было и доли солнечного света, в муках познания сидел человек. Его голова разъедалась от знаний всего, что в ней находится. Раздобыть, создать, изучить, познать вот что вертелась в его большом широком лбу, оно стремилось на свободу, в мир. Он не мог это остановит, он не знал другого в мире. Всю жизнь в его мыслях витали формулы, образовывались непонятные слова, появлялись картины ужасного прошлого и неминуемого будущего, он знал все , и при этом нечего и вот это рвалось на свободу, в мир который не мог его принять.
Руки задрожали, в полной темноте, они двинулась к столу, пройдя через стопку аккуратно сложенных рукописей, все это было написано им не за долгие четыре часа его продуктивной работы. Он знал все что написал им сегодня будет невыполнима и после его смерти, но желание, желание дать людям, животными, хоть кому то знание неумолимо тянуло его писать, создавать. Это был его дар, но многие считали это проклятьем Архива.
Легкой рукой он начал чертить, что то невообразимое, как он думал шедевр его жизни, то что навеки запомнят люди, нелюди и высшие, что грозятся убить его за знание что он пытается дать всем. То что спасет сотни людей от гнетущего будущего, то что навеки защитит их от позора порабощение. Эта защита, эта крепость.
В не большом старом селе родился мальчик, в его черных бездонных глазах мерцали блики света. Это значило лишь проклятье Архива. Их бедных детей заберут в столицу их страны Серинтии. Многих просто убьют, некоторым позволят жить до семнадцати лет, принося те знание, что люди могли понять, но после семнадцати их обычно переклинивает, их абсурдное мышление затмевает логику и рассудок. Что бы они не мучились их просто закалывают. Женщины в горе, отдавая своих малышей. Все знают к чему приводит неповиновение. И их слабые тела не могу бороться с мечами, копьями своих лордов.
Я стою на площади, вокруг меня люди, совершенно другие люди. Одеты они просто, словно они голые. Лишь немного одежды на их стройных телах, их безумно красивых телах. Кто держит странных маленьких существ при себе, кто то разговаривает с воздухом. А маленькие дети держат парящие шары на верёвочке. Эта картина странная, но она мне не противна, словно все должно быть так, словно я хочу быть там. Но вдруг над площадь взымается, что то большое, что необычное, все кричат, паникуют, начинается давка. Кого убивают, кто то просто умирает, словно что то пожрало его из внутри, словно то гигантской гриб убивает все кто рядом, крики паника продолжается не долго. И наступает тишина, абсолютная тишина, мир опустел, я хочу крикнуть, но нечего не получается. Я пытаюсь шевелится, но не рука, не нога нечего не двигается, я просто смотрю этот ужас и через мгновение все гаснет и я вижу каменный пол, я подымаю левую руку, она выполняет мой приказ, я в мире, я еще есть.
Все встают, кто то уже засматривается на меня, понимая что я уже обречен. Эти сны начала конца, мой разу меня скоро покинет и останется лишь желание, желание защитится от всего, от всех. И только бредни о крепости, да крепость нужна, она защитит нас всех. Стоп.
Я начинаю вставать, смотрю на окружающих, неподалеку, в три кровати лежит такой же. Он не встает, бредит, его слова несут околесицу, через каждое слово «Крепость, крепость, крепость». Ему не чем не помочь. Братья окружают его койку, лучше мы, чем наш настоятель. Кто то берет нож и плавно протыкает горло, пока остальные держат его руки и ноги. Он недолго мучился. Братья смотрят, они осознают, Все пройдут через это. Я лишь опускаю свои глаза, проверяю пояс, моего ножа уже нет. Их отбирают, когда становится ясно, что в нас вселяется безумие. Я выхожу из комнаты в коридор, узкий и ужасно темный, с конце его стоит лестница, что ведёт в столовую, где уже нас ждет настоятель.
Настоятель был одет в белое. Его пронзительный взгляд пробирал до дрожи всех его учеников. Он видел их, он знал их черные глаза, эти невообразимые неподдающиеся логии знание, все это было его и он должен был извлечь из нас все что поможет человечестве, не погубив и не разозлив Богов.
Я встал, ждал его слов. Во моей голове промелькнула формула, затем почему та появилась название ядерный синтез, я не понимал что это, но это было нормально, всегда в моей голове что то мелькает, главное не фокусироваться на нем, не забываться где ты находишься.
Вышел последний мой брать, он закрыл двери, показав наставнику, что это все кто пережили ночь. Нас осталось тринадцать. И он начал свою речь.
— Видимо, к концу месяца мне придется оставаться в вами, если прогрессия будет такой же — знали что этот день скоро настанет и это будет мучительно больно для всех, вновь промелькнула форма. — но сейчас важно другое, дети. В нижних мирах бардак, Сотни тысяч полулюдей вырвались из тьмы, что бы уничтожить нас и наших богов. — в его слове появилась нотки ненависти — и для этого вы, бедные проклятые люди должны нам помочь — вновь промелькнула картинка, чертеж, крепость — вы должны увеличить производство орудий и создать то что назвали «пушкой» что бы защитить нашего короля!… –Крепость, я должен защитить всех, создать крепость. Стоп, одумайся, слушай его, смотри на них. Я искоса посмотрел на Наставника. Он остановился возле меня и пристально всматривался. – Ты, на грани — он читал меня.
— Нет, Наставник, я все еще могу работать. — Покорно ответил я.
— Вы забрали его нож? — спросил он самого младшего брата.
— Да, наставник, нож мы забрали, но работать он еще может. Уверяю вас.
— Ну хорошо, пусть так… — и он продолжил свой монолог. Но в моей голове завертелись странные чертежи, необычные название металлов и много другое, но я все пытался фокусироваться на нем, на его голосе, одном из последних голосов внешнего мира.
Вот мою голову трясут, я вновь окунаюсь в реальность и вижу младших братьев. Я понимаю, я осознаю что это возможно последний мой день. Их добрые улыбки, их приятные исхудалые тела, все это мои братья, я плачу, слезы текут, но голова вновь окунается в бред, но голос брата развевает его:
— Все плохо? – говорит Ирит, Самый младший брата. Его Судьба самая ужасная, ведь он увидит смерти каждого из его поколение и останется в одиночестве с Наставником.
— Да, я просто пропадаю.
— Тебе работать нельзя, пиши, успокойся, освободи свой разум. — он успокаивает меня, пытается дать мне надежду.
— Это не поможет, единственное что гложет мой мозг — Это «крепость». — услышав это слова все поняли что для меня все кончено. Все знали что на этом закончится жизнь каждого из нас. А в мозг вновь полетели мысли, закутывая все в туман.
Мозг кипел, прояснений не происходило, но очнулся я в мастерской, видимо братья привели меня, я сидел за столом на котором были чернила и кисть. Они знали, что это не поможет, мои последние чертежи, описание будут только о крепости, о крепости что сулила процветание, мир, счастье всем людям, животным, и другим существам. Стоп, нет, оно сулит лишь смерть, смерть неверным людям, за то что решили превзойти богов. Писать, надо написать…
Рука дрожала, лишь чертежи этой крепости, они летали в моей голове, я не мог написать, не мог чертить, я мог лишь смотреть на желтоватую бумагу, в надежде что голова освободится. Я видел лишь символы, знаки, что за синтез, за это за слова, я не понимал, что за урбанистка, что за Палладий, это метал, но где его достать. Точно, в Нижних княжествах…
Толчок. Все исчезло, неужели. Я повернул голову, увидел брата что держал ствол аркебузы, она была слега бракованной, он видимо ее оправлял на переработку, но сейчас он смотрел на меня, вообще все в мастерской смотрели только на меня. Я не понимал, но затем я понял что не могу дышать. Что то в горле. Я поднес руку и понял. Спасибо, братья…
Его тело упало со стула, но его подхватили Ирит и Симбрит понесли к другим успокоившимся братьям, где они смогут вечно спокойно спать.
Еще почитать:
Мрази
случайность оказавшаяся не случайностью — случайность оказавшаяся не случайностью 1
Название серии — Сходят с ума в мае.
Рыжая ведьма 11 глава
«
»
12.03.2022
