Апофис
(сказка по моему одноимённому рассказу в двух действиях)
Август, 2024
Anna Raven (Богодухова Анна Сергеевна)
Действующие лица:
Сет – египетский бог ярости, песчаных бурь, разрушения, хаоса, войны и смерти, бог-воин, брат Осириса и Изиды.
Осирис – египетский бог возрождения, царь загробного мира, судья душ усопших, супруг Изиды и брат Сета.
Изида – египетская богиня материнства, мудрости, покровительница рабов, грешников, и угнетённых, супруга Осириса, сестра Сета.
Тот – египетский бог мудрости и знаний.
Апофис – огромный змей, (Ужасный Змей), олицетворяющий мрак и зло, слуга Дуата (Царства Мёртвых), извечный враг бога солнца Ра, желающий пожрать солнце.
Тени Дуата – души мёртвых.
Тени людей – незначительные, далёкие от божественных дел существа.
Тени Богов – обитатели всех чертогов.
Действие первое.
Сцена 1.1
Величественный зал Осириса – по стенам увиваются виноградные лозы, они пышные, как будто бы живые от этой пышности. Могучие колонные держат свод зала, каждая из них изображает на себе эпизод из пути Осириса: Осирис судит душу, Осирис ведёт людей на поля, Осирис подставляет подножку брату своему Сету, Осирис женится на Изиде…
Сам Осирис мирно оглядывает какой-то папирус, погружённый больше не в содержание папируса, а в его неожиданную мягкость. Но его покою приходит конец. Вбегает Изида – она взволнованная, белая повязка сбита с её волос.
Изида.
Осирис! Взгляни же скорей!
Кровавое солнце встало…
Осирис покоряется и, в самом деле, обращает свой взор к окну. Изида права – в небе кровит солнце, яркое, оно полно кровавого цвета.
Это значит – Ужасный Змей,
Настиг Ра – вот воздух стал алым!
Ох, вы, боги! свет, будь же с нами!
Как долга тьма и как она жестока!
Не владеем ею – она лукавит,
Каждую ночь тиранит бога.
Изида заламывает руки, она в настоящей тревоге. Осирис уже к окна, он мрачно смотрит на кровавое солнце, и сам зная, что это значит. Видел ли он прежде сегодня, что солнце в крови? Не хотел видеть, вот и не видел.
Осирис.
Ужасный Змей – Апофис, вот вина
Этой крови на небосводе…
Что же, значит, снова настиг он Ра,
Чудовище! В его природе!
Всё желает светлый день сразить,
Всё желает весь свет пожрать!
Но ладья Ра знает, как ей плыть,
Нужно лишь мыслью её направлять…
Ответ Осириса Изиду, очевидно, не устраивает. Она жаждет действия. Тревожная за Ра, напуганная, милосердная ко всем раненым богиня, однако, не выказывает недовольства, лишь осторожно подбирается к сути.
Изида.
И где же мы? Апофис всё злей,
Каждая ночь истекает кровью.
Несчастный Ра! Один среди ночей,
Оставленный нашей любовью…
Осирис и сам знает это. Мыслями он уже далёк от своих чертогов, мысли его проносятся вниз, касаются, наконец, людского мира. Перед его внутренним взором Тени Людей – различить среди них мужчин, женщин или детей невозможно, всё слито в одни бесплотные тени, полные горя.
Тени Людей.
Кровавое солнце – вот беды,
Что обещаны были за грех.
Небо и боги зовут к ответу,
Зовут в этой будущей крови всех.
Осирис выходит из своих мыслей, отрывается от людского мира. Изида молчит, ждёт.
Осирис.
В этой крови – вся сила его!
И мы не можем его убить,
Так, чтобы пал он в Ничто…
Изида знает это. Она приближается к Осирису, касается его руки.
Изида.
Но можем его сразить…
Пока он из смрада Дуата
На Ра вновь решится напасть,
Ра будет жить – нам время дать надо,
Чтобы вернулась к истокам власть!
Изида мысленно обращается выше и выше – полёт её мыслей лёгок и прозрачен, и вскоре мысли достигают чертога всех Богов. Различить среди них кого-то тоже невозможно, все слиты в единую плотную массу. Изида тщетно пытается найти среди них фигуру Ра.
Тени Богов.
Изранен, измучен он,
Апофис настиг его.
Ра до предсмертия сражён,
Сегодня…а завтра что?
Изида выныривает из своих мыслей и замечает, что Осирис снова обращён к людям, внимательно слушает их.
Тени Людей.
Боги света, боги солнца!
Мы склоняем колени,
Просим милость, что проснётся…
Осирис.
Вы лишь жалкие тени.
Он снова в своих чертогах и душой, и телом, и мыслями.
Изида (а эхом и Тени Богов).
Кровавое солнце взошло,
Слабеет несчастный Ра.
Сегодня! А завтра что?
Ему наша помощь нужна.
Сцена 1.2
Решение есть и они оба его знают. Но Осирису это решение не нравится, и Изида привычно осторожно направляет его к нему.
Изида.
Нам нужно не ждать второй ночи,
Времени и сил нет на это.
И Ра уже сутью не прочен…
Осирис чуть отстраняется от Изиды. Да, ответ и решение ему известны. Но как же ему не хочется признавать их! Лёгкое раздражение касается его.
Осирис.
У тебя уже есть советы?
Изиду грубость не задевает.
Изида.
Путь, что Ра творит опять и снова,
По небосклону продвиженье –
Он гонит ночь и солнцем скован…
Не только Изида знает Осириса, но и Осирис знает Изиду, и знает её далёкий заход.
Осирис.
У тебе уже есть решенье?
Изида делает вид что колеблется.
Изида.
Нам…нужно попробовать то,
Что мы когда-то уже применяли.
Ты бы сказал: «ни за что!»
Изида передразнивает Осириса и тот против воли улыбается, но оба тут же серьёзнеют.
Но силы наши…
Осирис.
Волю свою искали.
Осирис опускается на свой трон. Тяжело ему на нём сидеть с такой тяжестью, с таким бременем, но куда деться? Изида права.
Изида.
Помочь? чем и как помочь?
Чем помочь? кого позвать?
Ведь будет новая страшная ночь,
И Апофис станет Ра искать.
Она изображает задумчивость, хотя ответ есть у обоих. Но Изида знает, как этот ответ неприятен Осирису, и потому играет до конца.
Осирис.
Хитра ты, Изида, хитра!
И знаешь уже мой ответ…
Изида не смущена.
Изида.
Выше внутренних войн благость Ра,
Нам нужно…
Осирис (перебивая).
Но поможет ли Сет?
Имя бога-воителя погружает зал в тишину. Осирис от Сета чувствует угрозу, но Изида скучает по своему своевольному брату, и, может быть, даже отчасти благодарна Апофису, за то, что тот являет себя той угрозой, которая по рангу Сету.
Сцена 1.3
Изида скрывает довольство и делает вид, что размышляет. Осирис спохватывается – он не хочет всё же выглядеть перед Изидой слабым. Он торопливо сходит с трона и приближается к ней.
Осирис.
Я хотел сказать…мне бы
Немного времени для боя.
И я сам! Или воином не был?
Он берёт руки Изиды в свои, желая услышать от неё ответ. Изида готова.
Изида.
Ты великий – все помнят.
Осирис.
Немного времени, и я
Сам Апофиса бы гнал.
Времени нет у меня…
Изида (мягко улыбается).
Кто же его прихода ждал?
Осирис.
Но я бы, знаешь, смог…
Изида мягко освобождает свои руки из его рук, в её глазах – мягкость и доверие, она всем своим видом показывает, что не сомневается в силе Осириса.
Изида.
Ты – знаю, великий бог,
Царь людского мира,
Велика твоя сила…
Но нужно тебе отдохнуть,
А потому оставь этот путь
Тому, кто свободней тебя…
Изида осторожно направляет шаги Осириса обратно, к трону.
Осирис.
Как жаль! времени нет у меня,
Какая обида…
Ты знаешь, Изида,
Немного времени, и –
Изида.
Верю, мой царь, отдохни.
Она улыбается мягко и тепло, в её улыбке нет никакого укора. Усадив Осириса на трон, она снова отходит к окну, размышляя…
Сцена 1.4
Пока Изида у окна, в размышлениях, у Осириса есть время признаться самому себе. Тихо, чтобы не слышала она, но она и услышит – сделает вид, что глуха. Но всё же, таить от себя невозможно.
Осирис.
Не прежний я, не тот.
И не меня ждёт Змей!
Всё Сет, он свой держит ход,
А я становлюсь слабей.
Воровато оглядывается на Изиду – вроде не слышала…
Апофиса мне не изгнать,
Я не прежний, я не тот.
И нужно помощи искать,
У того, кто мрачно-горд.
Изида слышит. Она бросает лишь один взгляд на Осириса и тут же отводит глаза, чтобы не смущать его.
Но всё ж – он сильней меня.
С другой стороны, зачем идти
Самому, если не я…
в Дуате смрад и чернота пути.
Но как обратиться к нему?
Мне? Царю людей? Негоже!
Меж нами я зрею грядущую тень – войну,
Останется тот, кто другого уничтожит.
Изида мрачна, но быстро прогоняет мрачность со своего лица. Нет, не хочет она в это верить и не будет.
Сцена 1.5
Изида отходит от окна, желая поделиться размышлениями. Осирис встряхивается, снова вид его царственный, словно не было признания самому себе в том, что он уже не тот.
Изида.
Ра – это жизнь, он всё, что есть.
И как в стороне остаться?
Это не власть или чья-то честь,
Это жизнь и не отказаться…
Осирис кивает. Она права, права, но как идти к Счету? Как просить его ему?
От солнца, от царя его.
Снова за ним шёл Чёрный Змей.
И вновь будет ночь, а в ней – зло,
Приют для бесправных теней.
Изида опускается на колени перед троном Осириса.
Мы должны! Не для себя одних,
А для всех! на что-то решиться.
Без солнца не будет своих и чужих,
Худшее, в чём можем мы ошибиться!
Нам нужна помощь – помнится мне,
Что Сет много раз Змея гнал.
Да, Сет всегда себе на уме,
Но разве когда нас забывал?
Изида какое-то мгновение ждёт ответа, но Осирис молчит. Ей остаётся только продолжить.
Мы должны…да, именно должны
В нас сила – для чего она?
Нужно встать против тьмы!
Осирис (тихо и печально).
Ты, как всегда, права.
Осирис и сам думает о том же. Он поднимает Изиду с подножия трона. Теперь они стоят друг против друга.
Сцена 1.6
Осирис скорее обращается к себе, чем к ней, ему нужно больше себя уговорить, чем ей ответить.
Осирис.
Апофис – порождение пустыни,
Той части её, где одно Ничто.
И опасен он для живого ныне,
Жрёт всё живое, обращая в зло.
А сила его растёт!
Сколько раз мы его гнали?
Пустыня его бережёт,
Поднимает до края…
Изида.
Этот Змей наша беда,
Общая на всех богов.
И дело здесь совсем не в Ра,
А в том, что нет для зла оков.
Мы гоним, а он приходит вновь,
Мы просим помощь…он вернётся!
Осирис.
Безумие пустыни! Чёрная её к нам нелюбовь,
Она испытывает нас!
Изида усмехается.
Изида.
Разве кто ей сдаётся?
Сцена 1.7
В этот миг Осирис любуется Изидой – она решительная, сильная, властная. Царица! Изида же мечется по залу Осириса, нервничает, касается виноградных лоз руками, гладит их, передавая им свою нежность, и снова отходит…
Изида.
Я знаю, Сет себе на уме,
И на деле всегда как безумен.
Знаю, ты хотел бы не звать его,
Но в этом страшно-сплетённом дне,
В этом предвестном шуме
Нам просить ещё…кого?
Он не был нам врагом, нет!
А Апофис навсегда!
Я приду, спрошу его:
«Ты поможешь вновь нашему Ра?»
Изида находит взглядом сомнение Осириса.
Да, ты не веришь ему,
Это так и скрывать не надо.
Я не знаю совсем почему…
Изида печально касается руки Осириса, напоминает.
Помощь его не будет ядом.
Сцена 1.8
Осирис находит решение. Пораздумав, для вида, он кивает.
Осирис.
Этот Сет…он бездельем зарос!
Чем он занят? Я даже не знаю.
Впрочем, какой с него спрос?
Что он такое? Не постигаю!
Пусть сделает что-то благое,
Чудовище сразит, проснётся,
А иначе замыслит дурное…
Осирис всеми силами изображает снисхождение к безделью Сета, как бы из милости к его скуке соглашаясь с Изидой. Та не спорит.
Впрочем, в безделье что остаётся?
Этот Сет…он бездельем зарос!
Пусть Змея сразит, привета заслужит,
А иначе – какой с него спрос?
В безделии он совсем занедужит…
Теперь Осирис показывает себя как беспокойный и тревожащийся за самого Сета бог. Изида опять не спорит.
Ты, вот что, ступай и поспеши,
Ведь пора ему – пусть проснётся!
Пусть служит, но без шуток и лжи,
Ты ступай…пусть он соберётся.
Изида склоняет голову, улыбается. Её забавляет то, как Осирис выворачивает ситуацию, заодно наступает и облегчение – наконец-то пришли к очевидному решению! Простившись с Осирисом, Изида покидает его чертог.
Сцена 1.9
Спускаясь по лестницам – золочённым и величественным, Изида про себя посмеивается.
Изида.
Мы играем друг перед другом,
Маски всё те же, те же слова.
В тебе гордыня душной мукой,
Но а я же совсем не горда!
Ты царь, ты бог, ты мой супруг,
И не тебе склонять к земле колени
Перед тем, кто насмешлив и груб.
Я сделаю это, став верной тенью!
В конце лестницы для Изиды три пути. Один – светлый, с жемчужным отливом – путь в её чертоги и чертоги богов. Другой – зелено-жёлтый – путь к людям. И красновато-серебряный – путь в далёкие чертоги, к Сету. Путь к Сету почти не тронут – туда ходят редко, а подножие у первых двух проходов почти стёрто.
Я слабость твою скрываю,
Всё беру на себя без опаски.
Я не горда, точно знаю,
Что не ранят меня эти маски.
Изида, однако, весела. Она оглядывается на широкую лестницу, назад, нет ли Осириса, и, убедившись, что одна, останавливается у прохода к Сету.
Ты горд, ты не будешь просить,
Просьба тебе горше яда.
Я попрошу, сумею всё победить,
И будет всё лишь так, как нам и надо!
Решительно, без колебаний, Изида протягивает руку к пульсирующим красновато-серебряным провалам. Мгновение и всё вокруг неё становится таким же красновато-серебряным, кружится, унося её в далёкие чертоги, которые так избегает Осирис и другие боги.
Сцена 1.10
Чертоги Сета. Алый свет наполняет их, найти окна и двери проблематично – всё сливается в единство алого и чёрного. Сам Сет восседает на троне, увитом изображениями змей, скорпионов и птиц. Сет не удивляется Изиде. Он сидит. Прикрыв глаза и, кажется, вообще не замечает её появления.
Изида застывает на пороге. Алый свет бросает блики на её царские одежды, он непривычен ей – этот свет, но она позволяет ему касаться своих одежд, своего лица, волос. Сет не реагирует и Изида, с самой искренней и нарочито беспечной радостью идёт к трону.
Изида.
Мой добрый брат! О, долги дни!
Но вновь приветствую тебя!
Я спустилась в чертоги твои,
Чтобы проведать…
Сету лениво открывает глаза. На его губах усмешка. Он уже всё знает – догадывается.
Сет.
Ради меня?
Изида осекается, останавливается. Сет всегда сам себе на уме и она никак не может его понять по-настоящему.
Изида, я вперёд попрошу,
Помолчи – тут был звук золотой.
Изида растеряна, она даже оглядывается по сторонам – кругом нет никаких звуков.
Изида.
Да, но…
Сет.
Как он исчезнет – скажу.
Молчит, затем вздыхает с печалью.
Я упивался этой тишиной.
Он поднимается с трона, спускается к Изиде, легко приветствует её, та не сразу, но всё-таки спохватывается, отвечает на его приветствие и даже лёгкая тень обиды пропадает с её лица.
Сцена 1.11
Изида качает головой, посмеивается.
Изида.
Ты вечно себе на уме,
На других богов не похож.
Мятеж, что хранишь в себе,
Тебе же и яд, и нож…
Сет подаёт ей руку и ведёт по алому чертогу, который легко расступается, обнажая скрытый прежде коридор – освещённый лишь немного. Чтобы не оступиться.
Я не бранюсь: гнева не виден след.
Я наблюдаю – всего лишь взгляд!
Не знаю, не знаю, что есть ты – Сет?
Но ожидаю тебя, мой брат…
Алый коридор обрывается, и Сет с Изидой оказываются в просторном саду. Для Изиды тут всё незнакомо, но она оглядывает всё степенно, на губах её улыбка. Сет отпускает её руку, позволяя свободно пройти до любой удобной скамьи самой. Изида касается цветов – те отзываются на её прикосновение, тянутся к её ладони; затем деревьев – те неподвижны, и только после этого она, вздохнув, садится на белую резную скамью.
Да, я отношусь к тебе иначе,
Не по просьбам других я здесь.
Я знаю, что боги плачут,
Но не знаю, кто ты в исходе есть.
Я видела время – где-то через года
Или раньше: лукавы пески.
Ты будешь нам всем вроде врага,
Я не верю! – в этом много горькой тоски.
Сет не отзывается, даже непонятно – слушает ли он её, он смотрит на свой чертог, на алый свет, струящийся до самого сада.
Но даже если…всё придёт назад.
Я знаю – я о том судить берусь.
Я жду тебя, я жду, мой добрый брат,
И понимания в тебе дождусь.
Сет оборачивается к ней. Изида поднимается со скамьи. В свете, свободном от алого цвета, она видит, как изменился Сет. Но она лжёт, лжёт ему и себе.
Сцена 1.12
Изида не верит себе, не верит своим глазам – она ощущает Сета прежним, но видит, не может не замечать в нём перемены. Но если не замечать осознанно?
Изида.
Ты прежний, мой брат. А я…
Я себя не смогла сохранить.
Чужой венец жжёт меня,
Моим ему никогда не быть.
Сет с удивлением смотрит на Изиду. Она уже не царица, не жена могучего Осириса, она всего лишь его сестра, женщина, в которой много скопилось непрошенной печали. И это непривычно Сету.
Я рождена для короны,
Но хотела ли я того?
Не мне почести и поклоны,
Мне настоящей, их не дано.
Я притворяюсь не помнить детства,
Общих проказ – к смертным схожденья.
Делаю вид, что ведаю сердцем,
Оно победило в сраженьях…
Изида настоящая. Под её присутствием меняется что-то и в глазах Сета, да и во всём лице его – тает жестокость, гаснет насмешка. Он скучал по ней, и она тут, но – несчастна.
Как и он, и Осирис…
Я делаю вид, что я та –
Царица, какой быть должна.
Я притворяюсь – всем так надо,
Лишь ты, добрый брат, знаешь правду.
Сет мрачнеет. Изида не таится.
Ты им неугоден,
Ты им волненье,
Потому что свободен,
И от того их смятенье.
«Их», не «наше». Изида окончательно снимает маску. Она скучает по Сету, ей не хватает доброго брата, который оказался слегка другим и непривычным для других богов. Это воодушевляет Сета.
Ты мятежник готовый, хоть нет мятежа,
Ты не боишься ни упрёков, ни взгляда.
Ты смело идёшь… идёшь, не спеша,
И я, милый брат, знаю всю правду.
Что ты есть та сила,
Что себе на уме!
И мы, целым миром,
Для тебя как в тюрьме.
Сет улыбается. Не усмехается, а улыбается. Слова Изиды ему приятны.
Ты сам собой, и в клятвах своих,
Ты наш брат, и всё ж – чужак, и бог…
Совсем непонятен и для родных,
Но это, поверь, тебе не в упрёк.
Сет спокойно садится на занятую прежде Изидой скамью.
Они так похожи между собой,
Интриги плетут, куда-то спешат!
Ты один – в тебе свобода и боль,
Готовый мятежник без мятежа!
Изида рядом. Сет пытается ей верить, но – это уже выше оставшейся ему наивности.
Жаль, что дороги так далеки,
Жаль, что редко я с тобой говорю.
Наш путь – бесконечные пески,
А ты сделал ярче всю жизнь мою!
И пусть другие молчат,
На тебя одно греша…
Но сердце знает – ты мой брат,
Мятежник без мятежа!
В глазах Изиды слёзы. Ей хочется верить самой себе. Она аккуратно опускается рядом, на скамью, осторожно касается руки Сета. Тот сжимает её пальцы на мгновение и отпускает. Он мрачен. И ещё – насмешлив.
Сцена 1.13
Сет знает, что для визита есть причина.
Сет.
Просто так не придёшь – я знаю.
Есть дело, и, конечно, благое!
Что ж, говори, я уступаю,
Маски хранить всё одно – пустое.
Изида пытается возразить, но Сет останавливает её.
Нет, ты просто так не придёшь…
Что же! как есть говори о деле.
Говори, что хотела? Зачем ждёшь?
Остаётся только признаться – Изида опускает голову.
Изида.
Речи мои всё о Змее.
Но это дело, а я хочу
Понять, что же стало? И не могу!
Тут пропасть – и чудится мне – взлечу,
Но что же?..
Сет (перебивает, отвергая всякие церемонии).
Слышишь ли ты тишину?
Сцена 1.14
Сад тает, снова алые чертоги, Изида вскидывается в удивлении и даже в некотором испуге – только что сад, и снова – чертог? Но это её брат, она успокаивается, он всегда был себе на уме, и она это знала.
Сет с усмешкой наблюдает за ней.
Сет.
Тишина – это первая сила,
Себя она первой явила,
Долгое время была одна,
Властвовала и не грела.
Из тишины вдруг музыка пришла,
Она зазвучать посмела…
Изида изумлена. Она пришла говорить о деле, даже о двух – а Сет о музыке и тишине? Но она терпеливо слушает его и понемногу его мысль становится ей ясна.
Эту старую сказку мне феникс рёк,
Музыка, вроде бы, всё породила:
Хаос и свет! И времени ход далёк,
Музыка звучала – себя явила.
Так зародились жизнь и смерть,
Пустыня и море, пропасть и твердь,
Так Боги пришли и люди,
Среди них преступники и судьи…
Сет задумчив, его голос тих – кажется, он размышляет больше сам с собою.
Тот Феникс поведал мне это,
Музыка явила все тени света,
Она оказалась сильней тишины,
Всепоглощающей пустоты.
Я слышал тишину и думал – да!
Неужели тишина всегда слаба?
Поглощала миры, мир таила,
Исчезла…как песня себя явила?
Изида молчит. сет мельком смотрит на неё – не желает ли она сказать? – возвращается к своим мыслям.
Я пытался услышать тишину,
Пытался найти в ней мир и войну,
И всё думал о сказке, что Феникс рёк.
Был он безумен и от правды далёк?
Думал о том, что может быть зря
Я Фениксу дал смутить себя?
Не проще ли его умертвить,
Крылья сломать, пустотой обратить?
Теперь мрачнеет Изида. Она бледна от мрачного испуга и предчувствия.
Сцена 1.15
Изида на своего рода распутье – меж братом и супругом. Кажется, Сет недооценивает это, и она спешит ему напомнить.
Сет.
Он брат мне – тебе дорогой супруг,
Но вся сила – один общий круг.
Ты видишь его так, я иначе,
Но что эти стороны значат?
Сет, похоже, впервые откровенен с кем-то и сам пугается собственной дерзости.
Он боится меня, я – его.
Равных нет, но кто склонится?
Мы оба боимся Ничто,
Но кто признает что боится?
Изида выжидает, в ней копится решимость.
Мы чуяли силу друг в друге,
Но замерли на одной стороне.
Мы боги, враги…сила в поруке,
Я не верю ему, а он мне.
Это ревность, Изида, тебе не понять.
От Бога к Богу и от силы к силе.
Я желал бы иного, но не совладать
Мне с собою! И не остаться в мире.
Изида (очень мягко, но в её тоне явно проблескивает угроза).
Ох, Сет! Себе ты на уме,
Так было и будет…
Прежде, чем Сет успевает среагировать, она добавляет.
Но мне ты не враг.
Думаю, случайно забылось тебе,
Что Феникс – Осириса знак.
Сет мрачнеет. Изида напоминает ему о покорности, одёргивает дурное знамение слов Сета о Фениксах, и остаётся только перейти к делу – на сегодня уже много откровенности.
Сет.
Мы много уже говорим, но всё не то,
Ты явилась, Изида…скажи, для чего?
Сцена 1.16
Изида не скрывает – уже сказано много, чтобы ещё отвлекаться.
Изида.
Ты прав – есть меж нами дело,
И я здесь не только к тебе,
Это ты увидел верно…
Сет усмехается.
Сет.
Сколько лести! Ты верна себе.
Изида (даже не смущаясь).
Апофис! Всё ужасный змей
Дуата! Вновь напал на Ра
Под прикрытием ночных теней,
Несчастный едва достиг утра.
Апофис снова своё творит,
Забылся он и нападает.
Этот Змей никем не может быть убит,
Но сила твоя его изгоняет…
Изида в отчаянии простирает руки к Сету, но того это не трогает, во всяком случае, внешне он остаётся спокоен. Да и удивлённым Сет не выглядит. Не в первый раз!
Сцена 1.17
Сет слегка касается руки Изиды, как бы утешая. Его самого накрывает маской безразличия.
Сет.
Отгонять…опять всё то же!
Нет, не Апофис, а Дуат –
Он должен быть навсегда уничтожен,
Но медлят боги, а я виноват.
Сет раздосадован. Изида в тревоге и в отчаянии.
Изида.
Апофис яростью пришёл, и я –
О помощи молю тебя!
Наш Ра страдает от боли,
Тяжко ему и всем это горе,
Апофис – будь проклят Змей!
Сет качает головой – Изида никак не хочет услышать его мысль и причину досады.
Сет.
Кто-то же ведёт судьбу его!
Не даёт истлеть среди теней,
Осирис мягок не там!
Изида даже теряется от удивления.
Изида.
Ты винишь его?
Сет молчит.
Значит и меня!
Апофис яростью пришёл, и я…
Сет не выдерживает – нет, он не может отказать Изиде, но она по-прежнему не понимает его мыслей.
Сет.
Я не сказал: «откажу».
Изида.
Я ведь не суда прошу!
Отгони его от Ра,
Отгони его на время,
Без Бога Солнца жизнь мертва,
И Змей нам всем как бремя…
Она снова смотрит с надеждой на Сета.
Сцена 1.18
Сет размышляет сам с собой. Он отвык от Изиды, для него лёгкая ирония по отношению к ней и богам – это уже что-то привычное и он не замечает, как вгоняет её всё больше и больше в отчаяние.
Сет.
Я думал, что в этот раз
Будет что-то другое!
Но снова Дуат…
Близок его мрачный час
С останками покоя,
Он – плодящий смрад.
Одно не могу понять:
Как Осирис то позволяет?
И кто даёт Дуату силу?
Кто ему даёт восстать?
Осириса слава сияет
Солнцем над целым миром…
Так почему же великий царь
так слаб, так безучастен
Или что? изменяет сила?
Сет, наконец, замечает состояние Изиды, спохватывается, обнимает её, утешая.
Прости, Изида, мне жаль!
Я зол, а ведь двучастен
Каждый, кто из этого мира…
Сцена 1.19
Чтобы отвлечь её от грустных мыслей, вызванных и собственными словами, и обстоятельства, Сет заводит другой разговор.
Сет.
Ты изменилась! Да, твоя взгляд…
Полон испуга и отвращения.
Мои слова тебе как яд?
Неужели в тебе есть сомнение?
Я всегда был собою,
Я всегда груб и весел.
Изида улыбается. Нет, отвращения в её глазах нет – это всё Сет её дразнит.
Изида.
И с неведомой болью
Заперт навечно?
Сет.
С нею вместе!
Мои слова всегда мятежи мои,
Тоскою прожиты дни.
Не тревожься, Изида, сестра,
Я помогу и спасу вашего Ра!
Нет, Изида замечает, поправляет – мягко, но настойчиво.
Изида.
Нет, Сет, он наш – твой он тоже!
Сет в нарочитом недоумении.
Сет.
Наш или ваш…мне это чем поможет?
Сцена 1.20
Сет собирается. Он проверяет оружие, насвистывает что-то под нос про фениксов, весел. Изида следит с тревогой, но уже с другой – Сет поможет. Да. Но чем это будет для него? Всё ли будет в порядке?
Изида.
Я знаю, ты ненавидишь слова
Подобного рода.
Они для тебя пустота,
Что оттесняет свободу…
Сет заинтригован.
Но всё же, просить не смея,
Попрошу у тебя –
Ты идёшь в Дуат, к чёрному Змею,
Так береги себя!
Ну да, конечно, что это ещё могло быть? Сет улыбается.
Путь в те края мне неведом,
Он закрыт печатями мрака,
Я прошу тебя об этом…
Сет (нетерпеливо).
Ты знаешь – я не ведаю страха!
Что мне темницы Дуата,
Что мне его гниль и пески?
Изида (переходя на такую же насмешливость, какая прилипла к Сету).
Не хочу думать, что виновата!
Сет забавляется – такой ответ его устраивает. Изида, однако, серьёзнеет.
И не хочу встретить скорбной тоски…
Пусть я смешна, но чёрен путь,
Выход оттуда – как чудо!
Прошу тебя – осторожнее будь…
Сету приятна её забота, он больше не насмешничает.
Сет.
Ну если так просишь…что же, я буду!
Сцена 1.21
Чертоги Осириса. Здесь сам Осирис – встревоженный, смятенный; Изида – молчаливая и покорная с виду, но себе на уме; Тот – бог мудрости и знаний, а также другие боги. Другие боги соглашаются с речами Осириса, кивают. Перешёптываются, Изида отмалчивается, а Тот хмурится…
Осирис, прекрасно понимающий безысходность сложившейся ситуации, всё-таки не может оставить одну мысль в покое и делится ею.
Осирис.
Я знаю, что когда у Ра нет силы,
Чтобы снова биться с жадной властью,
Когда он ранен и помощи ждёт,
Мы обращаемся к тёмному миру,
К властному над пороком и страстью,
К брату, который сам своё плетёт.
Изида молчит, но один быстрый взгляд, полный мрачной усталости на Осириса она всё же бросает – ей по-прежнему неясная эта вражда. Но тут же она опускает голову, погружается в молчание.
Я знаю, но предлагаю помнить всем,
Что нити Бытия он сам сплетает,
Что мудростью он не делится ни с кем,
Знанье таит, и что ещё – кто знает?
Осирис принимает шепоток среди богов как одобрение. Ему не хочется, чтобы Сету хоть как-то начали верить, он сам чувствует от него угрозу и не может допустить веры ему.
Сет полезен всем, и Сет мне брат,
Нет у нас воителя сильней.
И всё это, поверьте, я знаю.
Я знаю, его посылая в Дуат,
Где пасть разевает Апофис-Змей…
Но помнить мятежность его предлагаю!
Шепоток одобрения.
В нём есть что-то другое,
Он нам соратник, не враг,
Но во взгляде его нет покоя,
Он сам по себе и тем нам чужак!
Общее согласие не успевает возвыситься до сводов чертога Осириса, когда Тот поднимается со своей скамьи – он готов возразить Осирису.
Сцена 1.22
Нет, Тот не проявляет какого-то неуважения или дерзости, он просто имеет свою точку зрения и предлагает помнить не только мятежности Сета, но и ещё кое о чём. Он спокоен, собран и голос его полон достоинства.
Тот (с поклоном).
Осирис, великий царь царей,
Над богами и царством людей,
Ты всегда являл мудрые речи,
Но недоверием искалечен…
Тот не обращает внимания – поддерживают его другие или нет, перед ними открыты знания, куда большие знания, чем доступные любому из присутствующих. Изида глядит на него с надеждой – она сама не заступилась за Сета, но вот согласиться с Тотом – это уже другое.
Сет не из нас, отличается,
И мятеж в его сердце зреет…
И дух его, и сам он мается,
И думает, но думы не греют.
Он не из нас, не нашей крови,
Он недоверием сломлен,
Не всегда его речи просты,
Но он всегда шёл против тьмы…
И это тоже боги одобряют шёпотом. Осирису остаётся только благостно улыбаться, да, мол, это так, и я с тобою согласен, абсолютно согласен.
Нам надо помнить об этом:
Сет не шёл против света,
И не шёл против нас,
Он имеет право на шанс!
Боги встречают это предложение осторожным одобрением, даже Осирис вынужден изобразить согласие, но в глазах его остаётся всё то же сомнение – он не верит Сету и никакой Тот со своей мудростью не заставит его изменить это недоверие.
Сцена 1.23
Изида покидает чертоги Осириса. У неё странное настроение: с одной стороны тревога никуда не делась, с другой стороны слова Тота ободрили её и дали новую решимость.
Изида.
Пропасть, что залегла
Между всеми нами,
Должна быть истреблена,
Смята общими делами.
Она должна истлеть,
К чему нам войны-сражения?
Вражда должна умереть,
Уйти в забвение…
Тот покидает чертоги Осириса. Он видит Изиду, а она его. Они останавливаются, глядя друг на друга. Тот угадывает её мысли без труда.
Тот.
Мы все плоды одного древа,
Мы все плетём одно слово…
Отмечены красным и белым,
Старым помазаны, новым.
Изида.
Пропасть меж нами темнеет,
И пасть разевает свою.
Тот.
Ждёт – пусть ожиданье слабеет,
Тонет там, где я тенью стою.
Тот проходит мимо Изиды, больше не глядя на неё. Она не делает попытки задержать, у него свой путь, у неё свой – меж супругом и братом.
Изида.
Пропасть, прошу, истлей!
Мы связаны в вечный круг,
К чему смятение дней,
Если исход одинаково груб?
Решимость возвращается к ней, Изида снова в пути.
Я не желаю здесь видеть врагов,
Мне хватит измученных дней.
Мы идём от одинаковых слов,
Пропасть, прошу тебя, истлей.
Изида старается отогнать тревожную мысль о Сете – где он? Как он? В Дуате ли уже? Она трясёт головой, словно пытается выгнать тяжёлые мысли из своей головы – ещё не всё потеряно, не всё – ей хочется в это верить.
Конец первого действия.
Действие второе.
Сцена 2.1
Серая безжизненная пустыня, в которой неясно разделение «неба» и «земли». Сплошное бесчинство безысходного, отвратительного песка, больше похожего на прах. Посреди этой безжизненности Сет. Видно, что и ему неприятно здесь находится, а более того – жутковато, но он храбрится.
Сет.
Мерзкий, в себе скопивший смрад,
С годами вечной тяжбы, боли,
Никогда не тронутый любовью,
Прогнивший навсегда Дуат…
Сет идёт по пустыне, под ногами у него изъеденные временем полые уже кости. Он брезгливо ступает по ним.
Встречай меня, встречай же снова,
Меня – мятежного, чужого!
Того, кто будет биться тут,
Того, кто будет править суд…
Встречай же стоном всех теней меня,
Такого ненавистного тебе!
Встречай того, в ком гнев огня,
Кто заперт в вечность в том огне…
Среди песков проявляется серая река – она широка, изгибиста и также безысходна. Вода в ней затхлая, мёртвая, но Сет идёт прямо к ней.
Мерзкий, прогнивший! Гниль и пустыня,
В тебе нет и капли милосердства,
И здесь не бьётся никакого сердца,
Ты безродный дом, что не застынет.
Сет приближается к реке. На воду он смотрит с опаской, но та неподвижна. Он отходит от воды, осматривает берег.
Встречай меня, встречай же снова,
Я тот, кто здесь плетёт оковы,
На чудовищ всех, на тени,
Побеждая без сомнений!
Встречай же стоном всех теней меня,
Такого ненавистного тебе.
Встречай того, кто в свете дня,
Искал приют во лживой тьме!
Сет выбирает себе место на берегу подле мёртвой воды. Он что-то видит в ней и ждёт.
Мерзкий, безысходный, пустой –
Двучастный, живое всё отражает,
Кем же создан ты был такой?
И за что в тебе всё прозябает?
Вода неподвижна, Сет ждёт.
Сцена 2.2
Сет устаёт ждать спокойно и мечется по берегу. Он ходит взад-вперёд, пинает безжизненный, перемолотый с костями и прахом песок. Ожидание ему невыносимо, жажда боя закипает…
Сет.
Где ты? Чудовище, явись!
Где ты, желающий пожрать,
Всякое солнце и жизнь,
Ненаученный умирать?
Апофис! Ты знаешь голос мой,
Я тебя вызываю на бой!
Не стыдись уродства своего –
Я тебя сражу не за него.
Останавливается, прислушивается, но тщетно – вода неподвижна, мертва.
Ты – нападающий, подлый!
Не живой, но ещё не мёртвый,
Явись, явись скорей ко мне,
Из лона дуатского смрада!
Приди, жалкая тень во тьме,
Мне тебя низвергнуть надо.
Тщетно. Сет смеётся, но в этом смехе нет ничего веселого.
Знаешь, Апофис, я и сам не рад –
Я устал от тебя и от боя.
Мне противен этот смрад
Тлетворного покоя.
Так что приди, Змея,
Я сражу скорей тебя:
Пойдёт прежняя жизнь,
Явись, Апофис, явись…
Вода мертва.
Сцена 2.3
Сет бесится: мало того, что нужно спуститься в Дуат на сражение, так эта Змея ещё и не появляется!
Сет.
Повесели же меня!
Ведь ты для чего-то рождён?
Явился под тенью дня,
Ночью поганой сплетён!
Повесели же меня, явись,
Отними мою жизнь!
Забери меня в гниль воды,
Забери меня во мрак Дуата!
Явись, чудовище пустоты,
Голову яви из царства смрада!
Осекается, ждёт, прислушивается к шелесту пустынного песка, но всё пустое – чудовище не желает выходить.
Ну! Повесели меня,
Я так тоскую без боя.
Иди, явленный под тенью дня,
Иди ко мне – я успокою…
Плеск в воде. Но никого нет. Сет напрасно ждёт – плеск обрывается, будто бы что-то резко ушло на дно.
Повесели, поганое ничто,
Покажи, что сила значит!
Приди, тебе же всё равно,
Куда идти по рекам плача?!
Тишина.
Сцена 2.4
Но Сет знает, чем выманить Апофиса. Он извлекает кинжал и осторожно касается своей ладони, оглядывается, ожидая реакции, и медленно проводит кинжалом по ладони. Лезвие острое и кровь быстро проявляется.
Сет.
Не хочешь так? что ж, я знаю,
Я знаю, чего ты ждёшь.
Явись, и я обещаю,
Здесь ты это надёшь.
Тебе кровь нужна,
Ты жаден до неё.
Явись и напою сполна ,
Я залью всё тело твоё…
Сет опускает окровавленную ладонь в мёртвую, гиблую воду. Вода, учуяв кровь, шипит, расходится под его ладонью пеною…
Явись, и кровь будет.
Твоя кровь, поганая Змея!
Я напою, и пусть осудят
До исхода меня…
Кровь? Что ж, хорошо, возьми,
Для тебя ладонь крою.
Испей, соблазнись, приди,
Поспеши, Апофис…жду.
Сет едва успевает убрать руку из воды – огромная, страшная, сплетённая из серости и черноты Змея в едином броске появляется из воды. Часть её тела скрыта в этой самой реке, а голова на уродливой шее возвышается над Сетом. Змея большая, толстая, на теле её отвратительные, сочащиеся чёрным и жёлтым язвы…
Сет усмехается.
Сцена 2.5
Сет не удивлён, увидев своего врага, он принимается насмешничать и даже изображает шутливый поклон.
Сет.
О, древняя явись, Змея!
Ужас ночи – для света беда.
И кого обманул? Себя?
Ты ещё жирнее, чем всегда!
Апофис оскаливает пасть с острыми треугольными зубами, рычит, но на Сета это не производит никакого впечатления.
Ты в два, нет, пожалуй, в три
Раза толще и плотней!
Как для движения хватает сил?
Ты всего Дуата тяжелей!
Уродлив! Толст, тяжёл и неуклюж.
Древняя змея! Кто тебя прозвал?
Ты всего лишь туша среди туш,
Да и то…в три раза больше стал!
Апофис, не выдержав, нападает на Сета – сгибается мощное змеиное тело, готовое совершить бросок, но куда там! Мощь не на стороне Апофиса – она его замедляет, и Сет успевает не просто вывернуться, обнажив свой клинок, но и расхохотаться. Завязывается безобразный бой – Апофис бьёт мощным хвостом, поднимая тысячи брызг мёртвой воды и силится схватить пастью Сета, Сет выворачивается и рубит по телу, если достаёт. Лопаются змеиные язвы чудовища, брызжет жёлтым и серым, всё плывёт среди этой серой желтизны Дуата.
Сцена 2.6
Сет не на своей территории, и Дуат это знает. Пока Сет сражается с Апофисом, пустыня напускает тени – бесплотные, замученные души. Они поднимаются из песка и воды – строгие, не имеющие лиц и фигур, забвенные…
Тени Дуата.
Двое сошлись в сражении диком,
В страшной и блеклой пустыне Дуата,
Где нет ни боли, ни слёз, ни крика,
Нет ничего, кроме пепла и смрада.
Двучастен мир,
Двучастны злоба и война.
В истоке сил,
До власти голода и мятежа.
Сошлись: чудовище и воин.
Сошлись две тени: один проклят был,
Другой проклятья не достоин,
Приютом ему – алый мир…
Сет не удивлён теням, он вообще их не замечает, лишь когда кто-то из теней попадается ему в пылу сражения, досадливо отмахивается – не до вас. Но теней это не смущает, они здесь не мешать Сету, а передать послание Дуата.
Сет, ты чужой среди сестёр и братьев,
Сет, оставайся с нами – здесь ты свой.
То дар, а ты речёшь его проклятьем,
Здесь ты можешь обрести дом родной…
Не дано тебе было исхода
К силе иной – всё сгубила война.
Но ты останешься богом
И после мятежа!
Сет уворачивается от особенно яростного нападения Апофиса, и с трудом успевает перевести дух. Тени расступаются, не мешая ему. Апофис тоже не замечает теней.
Оставайся – ко всему привыкание!
И не страшит пустыня Дуата.
К чему возвращаться в метание,
Если сила одна и не виновата?
Сет, тебе здесь открыты дороги,
Такие, какие ведает лишь зло.
Здесь не ступали другие боги,
Здесь начиналось великое Ничто.
Сет слышит их, не желает слышать, но…слышит.
Сет, двучастен наш мир,
Двое в битве без победы.
Но к чему расход сил,
Если чужой ты для света?
Сет не реагирует, он наносит очень точный и сильный удар в одну из язв Апофиса. Апофис ревёт от боли…
Сцена 2.7
Сет доволен – исход боя близок.
Сет.
Что сделать с тобой в этот раз?
Зубы вырвать или выбить глаз?
Головы ли лишить?
Так ты ума лишён…
Чем тебя проучить?
Придумкою я утомлён!
Сет снова издевается над Апофисом. Тот всё ещё не может прийти в себя от раны, а Сет дожидается, не нападает, чтобы добить.
Что сделать с тобой в этот раз?
вырвать язык? Что ж, я горазд!
Выбить ли гнилые кости?
Не будет голодной злости…
Сколько раз повторяется это!
Я прихожу и сражаюсь.
Ты исчезаешь под светом,
Время идёт и я возвращаюсь.
На Сета тоже находит усталость.
Пустыня всё та же, как и причина,
Не радует серость душу и глаз.
Травит пустыню твоя личинв,
Что же сделать с тобой в этот раз?
Пока Сет раздумывает вместе со своей усталостью, а Апофис пытается прийти в себя и справиться с болью, среди теней проступает ещё одна – тень Изиды. Лже-Изиды. Тени знающие Сета, рисуют ему иллюзию и облик той, кем он ещё дорожит. Лже-Изида печальна, грустна и отчётливо проступает её облик среди других бесплотных теней…
Сцена 2.8
Услышав её голос, так похожий на голос настоящей Изиды, Сет сначала даже вздрагивает и пугается. Осознание лживости этой тени приходит к нему не сразу.
Тень Изиды.
Сет, милый Сет, обещаю тебе…
Сет (отшатываясь, на этот раз он сбит с толку, но ненадолго).
Что за новый обман?
Тень Изиды.
Обещаю! Ты верь только мне,
А я не допущу раскольных ран.
Пропасть, что легла меж богами,
Будет истончена.
Разрыв, что сделал почти врагами,
Для нас почти тюрьма.
Я клянусь сделать всё,
Чтобы никогда не выбирать.
И не гадать: друг ты нам ещё?
Или желаешь корону принять?
Сет усмехается. Теперь он видит теневую сторону лже-Изиды, и та уже напрасно простирает руки – обман раскрыт.
Сет, обещаю, что я
Стану близкой сестрой для тебя.
И сведу с Осирисом вас в мир,
Чтобы не было тени,
Чтобы ты и он простил,
Изгнаны были сомнения.
Клянусь, что я закрою обиду,
Клянусь, что светом наполнится день…
Сет.
Исчезни, насмешки Изиды!
Её бесправная тень!
Тень Изиды бледнеет, выцветает. Сет смотрит на это истлевание с тоской, Апофис опускает израненное тело в воду, но не уходит – только голова лежит на берегу, он терпеливо дожидается удара, после которого поползёт в глубины Дуата залечиваться.
Сцена 2.9
Сет качает головой, когда Изида исчезает. Ему печален этот обман Дуата.
Сет.
Была бы ты той,
Кем зваться желаешь
Помогла бы с войной,
Ведь сама понимаешь:
Мы лицемеры,
Без принципов веры,
Ведь каждый раз
Апофис уходит от нас.
Оглядывается на покорно лежащего Апофиса.
Не хуже меня
И не хуже их
Ты знаешь, что в тенях ночи и дня
Мы все обращаемся в чужих.
Все сторонимся друг друга,
Это участь, и глупость, и скука!
Кто-то чудовищам Дуата потакает,
Кто-то им выползать позволяет,
Ты не хуже меня бы знала,
Если б той была, кем себя показала!
Другие тени истлевают вслед за лже-Изидой. Сет вспоминает и про Апофиса, оборачивается к нему – измотанному, израненному, изъязвленному…
Сцена 2.10
Сету надо закончить дело. На этот раз в его голосе настоящее сочувствие.
Сет.
Что такое, друг мой?
Ты, как и я, устал?
Апофис медленно закрывает и открывает большие, полные крови глаза. Он устал – от своего алчного, ненасытного желудка, от себя самого, от боя, от поражения и от отсутствия смерти.
Я дарую покой,
Исцеленье для ран.
Хватит с тебя в этот раз,
Да, мы сойдёмся снова,
Но сегодня твой кончен час,
Пришли забытья оковы.
Уходи, хватит боя,
Набирайся, несчастный, сил,
Чтобы вернуться из покоя,
Чтобы я опять победил…
Уходи, хватит с тебя,
Я в забытье отпускаю.
Несчастная ты Змея,
Что смерти своей не знает…
Апофис – благодарный и измученный тотчас скрывается в гиблой воде реки Дуата. Вода затихает, словно ничем и не была потревожена. Некоторое время Сет ещё стоит на берегу, а после уходит прочь – дело сделано, на какое-то время Апофис снова изгнан и Ра ничего пока не грозит.
Сцена 2.11
Сет покидает безжизненный Дуат.
Сет.
Безысходный, без тени живого,
Поглощённый страданием, болью,
Полный смрада и песка немого,
Никогда не тронутый любовью…
Дуат! Проклятая пустыня.
Тлетворный воздух, в крови земля,
Дремлет ужас твой и стынет
От предвестия душа моя.
Бесплотные тени ещё раз проявляются за спиной Сета, но не идут за ним и молчат. Мгновение – и исчезают в затхлой пустоте.
Что ты таишь, что укрываешь
И почему не губишь ты меня?
И что ты, безжизненный, знаешь,
И смеёшься, слёзы в Ничто храня?
Безысходный, безжизненный, гиблый,
Так похожий на жизненный путь:
Ты скрываешь тени и битвы,
Слезами твоя замучена суть.
Пустыня молчит, как прежде молчала вода и не у кого Сету получить ответ на мучения и метания своей души.
Дуат, я твой частый гость и враг,
Ты знаешь, но не скрываешь врат.
И терпишь мой воинственный шаг,
Почему? Что ты знаешь, Дуат?
Я – бог, я – Сет, война и мятежи.
Наши беседы с тобою – ничто.
Но в них, о чудо, насмешка – нет лжи,
И я сам себе не кажусь смешон…
Сет оглядывается на пустыню и покидает её через алое свечение собственной силы.
Сцена 2.12
Свечение расходится и гаснет – Сет предстаёт перед Изидой. Она вздрагивает, напуганная его внезапным появлением, всплескивает руками, узнавая…
Сет сдержан, мрачноват.
Изида.
Сет! Так скоро? Я рада!
Как всё там прошло?
Я молилась на возвращение…
Она простирает к нему руки, надеясь обнять, но Сет мягко перехватывает её ладони, не позволяя ей себя обнять.
Сет.
Этой мольбы не надо,
Все они одно –
Неприступное смятение!
Изида высвобождает ладони, она не смущена, впервые за долгое время она расслаблена и улыбается мягко и в то же время лукаво – цель достигнута и остальное кажется ей простым.
Изида.
Ты не заставишь меня,
Грубо не собьёшь с пути.
Я рада, что твоя взяла сила!
Я рада…что мне за жизнь без тебя?
Мятежного, что умеет меня смешить,
Исполнена просьба!
Сет.
Ты о чём-то меня просила?
Изида изумлена вопреки своим словам – Сет всё-таки сбил её с толку.
Сцена 2.13
Зато Сет спокоен – он не усмехается, нет. Его лицо сохраняет всё ту же мрачность.
Сет.
Ты о чём-то просила?
Не помню, Изида, увы!
Ступай…иди себе с миром,
Я полон тени тьмы.
Её я помню ясно, да,
А просьба – разве была?
Не помню, Изида, и ты
Пришедшему из темноты,
Ничего не должна!
Изида овладевает собой. Она серьёзна – улыбки на её лице нет, но она неправильно толкует слова Сета, ей кажется, что в нём опасение перед тем, что его заслуги забудут и она торопится заверить его…
Сцена 2.14
Изида серьёзна и собрана, ей нужно, очень нужно, но скорее для себя самой, доказать Сету, что он близок им!
Изида.
Зная, я обязательно скажу
Осирису и всем…про дело.
Сет.
Изида, я тебя прошу,
Скажи лишь Ра, что путь по небу
Ему открыт, свободен он…пока
Не поднял головы Змей Дуата.
Изида.
Сет, мы благодарны…
Сет (нетерпеливо).
Знаю, да.
Ты поспеши к себе обратно,
Скажи же поскорее Ра,
Что путь его свободно ждёт!
Иди, Изида – будь легка,
Иди назад – твой дом далёк!
Изида не верит, голос её стихает, улыбка не оставляет даже тени.
Изида.
Ты гонишь меня? за что же?
Сет (устало).
Покой всей истины дороже.
Изида не понимает, а Сет не хочет больше ничего объяснять – это его метания, а не её. И ей пора, пора!
Сцена 2.15
Теперь уже сам Сет берёт её ладони в свои руки, успокаивая, оберегая от своей резкости.
Сет.
Покинь меня, Изида, покинь, сестра,
На мне гниющий смрад Дуата.
Не вдыхай его…ступай, тебе пора,
Иди, скорее, знай, так надо.
Изида кивает, в глазах её тень подступающих слёз.
Покинь меня, Изида, иначе я
Тебя задену ядом тем поганым.
Ступай, Изида, прошу тебя,
Не надо слов – они лишь раны.
Изида кивает опять и высвобождается, но не уходит.
Покинь меня, на мне его касания,
Не стой так близко…я оскверню тебя.
Там много горького страдания,
Оставь, Изида, оставь меня.
Сцена 2.16
Изида готова уйти, но она хочет сделать это на своих условиях.
Изида.
Можешь не верить, но я
Как никто понимаю тебя.
Я прошу поверить в другое:
Деяние дорого стоит,
И мы запомним его.
Это могу обещать.
Не будет забыто оно,
И другим придётся понять,
То, что ты нам не враг –
Так будет сделан шаг
К нашему миру!
Сет ничего не говорит, он только улыбается краешком губ, наблюдая за её искренним порывом и собранностью.
Пусть я не просила,
Но уверяю тебя:
Деяния мы не забудем,
И это держит меня.
Не будет пререканий судей,
Всё это могу обещать…
Сет качает головой – то ли сам себе, то ли её словам.
Сет.
Я утомлён, Изида,
Мне надо прийти в себя.
И тебе пору уж ступать
К своим… а мои силы сбиты,
На покое до нового дня.
Изида осекается. Сообразив, что её окончательно не хотят больше видеть, она кивает, прощаясь, и идёт прочь, Сет провожает её взглядом.
Сцена 2.17
Изида покидает Сета, она и рада тому, что Сет выполнил то, что нужно богам, и в то же время встревожена. Да, ей есть о чём доложить и Осирису, и чем обрадовать Ра, но что-то в Сете не такое как прежде.
Изида.
Если не думать дурного, не гадать,
То дурного с нами и не станет.
Наши мысли…нет, их нужно унять,
В тревоге сердца даже свет увянет!
Если не помнить плохого,
Если не думать дурного,
Ум успокоить, думать на благо,
Всё будет прекрасно – так как надо.
Но она уговаривает себя…
Нам суждено разойтись, но что же,
Неужели наш храм уничтожат?
Неужели мы станем песком
Через годы, в злое «потом»?
Среди нас есть брат – он же чужак и бог,
Сильнее, чем нас, его манит порок,
В нём кипит какая-то алая страсть,
В ней он может утонуть душой, пропасть…
Изида успокаивает себя успешно. Она и сама верит в то, что говорит.
И войною на нас пойти,
И обманом в сети стянуть,
Что дано – тому произойти,
Как ты не выпутывай путь!
Но надежда внутри всё живёт одна,
Она мне красавицей смертной дана:
Если не думать дурного, не гадать,
Дурного не станет, оно обойдёт!
Изида у чертогов Осириса. Медлит, не входит.
Если муки из сердца изгнать,
В пепел увлечь всё то, что гнетёт,
То не будет с тобою зла!
Вокруг не случится тьмы!
Я – Изида, но в надежде вера крепка,
Облачённая в знакомые черты!
Изида входит к Осирису. Она уже царица, а не сестра Сета.
Сцена 2.18
Сет в одиночестве. Свои раздумья он не доверяет никому, даже сам с собою он осторожен.
Сет.
«Мы запомним, мы не забудем» — мы?
Кто эти «мы» и почему не я?
Чья воля? чьи решают умы
Всё обо мне, но в обход меня?
Мы! Ты говоришь так, будто я не с вами,
Будто навязан, будто б чужой
И стали мы давно врагами.
Но я не стал — и пока не шёл войной.
Ты говоришь: «мы!», но это о ком?
Там нет для меня и малого места.
Но разве я виноват? я тут причём?
Это всего лишь нервное сердце.
Сет мечется, его собственные чертоги ему тесны.
Где-то тебе, Осирис, не уступил,
А где-то открыто я усмехнулся.
И ты приказал: «Оставь мой мир!»
Но, веришь? — я, уходя, обернулся…
Застывает, поражённый собственным признанием.
Я не прошусь, о нет, гордость — благо!
И всё же душит меня это «мы».
Я чужой? Это вечным ядом
Во мне течёт как ярость пустоты.
Мы…кто эти «мы»? И почему не я?
Мы! Без меня, что ж, значит, так дано.
Вы решите обо мне без меня,
Оставив в памяти совсем не то…
Сет здесь и не здесь – тяжёлые мысли побеждают его. Он тонет в них, и вдруг спохватывается, встряхивается и сам остаётся в растерянности.
Сцена 2.19
Растерянность встряхивает Сета, он оглядывается в ужасе – не слышал ли кто? Нет, никого, его чертоги всегда пусты. Убедившись, принимается уговаривать себя.
Сет.
Что я говорю? Что со мной?
Это всё тоска Дуата.
Это не я, это с моей душой –
Ведь она под дыханием-смрадом.
Это всё этот день,
И не мои мысли.
Во мне осталась тень
Безбожия и бессмыслия…
Оправдание его устраивает. Это не он – это всё Дуат!
Это не я, это усталость
Серого безысходного песка.
И утраченная радость
Всё одно – Дуата тоска!
Сет в одиночестве, его чертоги пустынны. Мысли – усталые и тяжёлые, давят, но он нашёл им оправдание и успокоился. В эту минуту он и сам верит, что вся эта тяжесть из-за Дуата. Только из-за него.
Конец второго действия.
Конец пьесы.
Еще почитать:
Эбер
Спор у низвестности
120 буффонадных антрэ с 1850 по 1998 год — ЧЕСТНЫЙ ЧЕРТ (1950)
120 буффонадных антрэ с 1850 по 1998 год — КОНЦЕРТ (1913, Россия)
«
»
01.09.2024
