Я оказался в глубинке Руси. Меня окружало все то, чему так радуется любое русское сердце: голубеющая небесная даль, поляна, залитая солнцем, лесок, березки, мягко покачивающиеся на ветру. Чуть поодаль — холмы и широкая речка, в которой плыли отраженные облака. Недалече, у реки, стоял монастырь.
Вот только монастырь был не православный, а, на удивление, буддийский. И тем не менее, он весьма органично вписывался с окружающий мир. Настолько органично, что чудные мысли промелькнули в голове – а не Древняя ли Русь – праматерь буддийской веры? А почему бы и не быть такому? Ведь как оказалось, что в санскрите очень много русских слов. Быть может, и известная Махабхарата и основы буддийского учения были написаны когда-то на Древней Руси. Я имею ввиду на такой Древней, о которой не сохранилась собственная история. Ведь при крещении Руси древние русские книги жги. При Петре, как он вернулся из Европы – тоже жгли.
А пока, яркое летнее солнце, словно зажигало траву на поляне – такой сочной и яркой она была. В центре этой поляны стоял я. С каждой из четырех сторон поляны обнаружилось по одноэтажной открытой пагоде. Судя по положению солнца, пагоды стояли по сторонам света.
В каждой пагоде, в позе лотоса, ровными рядами и колоннами, сидело примерно по 30 монахов. Они пели. С такого расстояния мне было трудно разглядеть их лица, однако у меня складывалось впечатление, словно рты у них были закрыты.
Пели они звук «А». Монахи тянули этот звук на манер пения слова «оооооооооооммммммм…», меняли тональность, протяжность и громкость исполнения. Пели они тягуче и звонко. А квадрафоническое оформление исполнения создавало невероятную глубину звучания.
На душе от таких песнопений становилось невероятно легко.
Тут я задумался. Пагоды находились очень далеко друг от друга, однако изменение тональности звучания звука «А», начало его произношения и его завершение, все четыре пагоды совершали с невероятной синхронностью. Я даже подумал, что, возможно, есть какой-то невидимый дирижёр, повинуясь которому, монахи и могут так синхронно петь.
Стоило мне закончить эту мысль, как я услышал еще один голос поющий звук «А». Мне показалось, что голос это звучит с небес. Услышав этот голос, слезы умиления потекли из глаз – таким чудесным был этот голос. Я глубоко задышал. Невероятная нега окутала одновременно и мои тело и сознание. Я оказался в исступлении — у меня больше не было невозможности контролировать свои чувства или мысли — я вдруг перестал плакать, и сражу же рассмеялся беззаботным легким детским смехом – сколько это продолжалось – я не знаю.
Со временем я обнаружил, что теперь я и сам звучу этим «А». Причем, рот мой был закрыт. Звучала же каждая клетка моего тела. Точнее, это не сами клетки звучали. Клетки были пронизаны этим звучанием.
Как оказалось, каждая точка бытия тоже была пронизана этим звучанием и одновременно являлась его источником. И монахи, и березы, и жучки, и паучки, и монастырь, и солнце, и я, и вообще всё что есть, и даже всё то, чего нет, в тотальной синхронизации звучало самым потрясающим звуком, который мне когда-либо доводилось слышать. Звуком, приводящим меня в невероятных экстаз.
Я попытался подумать, что изначальная природа любого звука — это вибрация. И что «А» — это лишь акустическая интерпретация той изначальной вибрации, которая пронизывает каждую точку пространства, заставляя все сущее звучать в унисон с ней самой. А ведь есть еще световые, цветовые, тепловые и другие интерпретации этой вибрации. Но додумать эту мысль я уже не мог. Ощущение блаженства проникло и в мой ум, останавливая все ментальные процессы, срывая все защиты и выключая всех контроллеров. А растворился в звуке. Я стал звуком. Я стал блаженством. И я понял, что я всегда и был им. Я вспомнил, что ничего другого кроме этого вибрирующего и звучащего блаженства никогда и не было.
Постепенно к этому звуку начал добавляться звук моего будильника, зазвучал холодильник, стали слышны звуки с улицы, в голове зазвучали мысли о том, что давно пора бы сходить в туалет, и надо бы скорее просыпаться, потому что надо переезжать, и что та девушка вчера, ой не про так на меня смотрела, и нужно решить менять ли биткоины в рубли сейчас, или подождать… В свалившемся на меня водопаде мыслей я перестал слышать блаженное «А».
Я еще слышал эхо «А» у себя в голове. Я старался заткнуть нескладный хор мыслей, которые всю ночь ждали моего пробуждения, чтобы вновь ворваться в мое сознание и заполнить его целиком, словно это они были изначальными властителями этого сознания, а не я. И одновременно с этим, я отчаянно желал схватить эхо «А» и умчатся с ним в мир блаженства. Не вышло не то, не другое.
Я привстал на кровати. Любой звук и любая мысль виделись мне теперь какими-то кривыми и даже ранящими. Я старался как можно дольше остаться в состоянии сна, фокусируясь на пережитом и увиденном. И за секунду, прежде чем ощущения сна погасло совсем, один из монахов, точнее уже, один из образов монахов, подмигнул мне, и все растаяло уже окончательно.
Я задумался. Монахи. Медитирующие и созерцающие пустоту… А что если монахи что-то не договаривают? Что если вовсе не пустоту они созерцают? Что если способность остановить внутренний полифонический хор мыслей и свои реакции на внешние раздражители — это лишь шаг к следующему состоянию сознания, в котором становиться доступно созерцать, слышать и чувствовать это Блаженство?..
Я рванулся к ноутбуку в поисках ближайшего курса випассаны.
Еще почитать:
Тихая злоба - сила — Свет и тьма. Тьма и свет… и так далее
Рыжая ведьма 14 глава
Сказка
Девятка Главы 1-2
«
»
