ПОКОЛЕНИЕ Y-Z || 18+ 15/16 СЕНТЯБРЯ

В воскресенье Артему пришлось появиться дома, тетушке хотелось потрепать его за кудри и обсудить по второму кругу все то, что рассказала мама. Спасения он не находил и в доме Славы, который с утра пораньше начал колотить грушу, висящую на балконе, а после пытал сонный ум задачами по информатике. Для Артема программирование робота сводилось к “если бы да кабы, в поле выросли грибы”, он со скрипом освоил элементарные варианты заданий. Усложненная версия не давалась для понимания, Слава час старательно объяснял как работают словесные формулы, но несмотря на гуманитарное образование, Артем не въезжал в сказанное и наполовину. Робот в программе дрифтовал мимо гаража, как проклятый.

— Я считаю, что научиться можно чему угодно, — Шварц тяжело вздохнул, — но сегодня не тот случай.

Все варианты Слава переписал в текстовом формате, Артему их следовало только распечатать и воспользоваться при случае. Выполнив задание по литературе за двоих, Волков начал маяться от безделья. Погруженный в освоение физики, Слава не отвлекался от работы. И тогда Артем решил принять приглашение мамы на ужин. У себя дома он хотя бы мог попробовать порисовать или оформить группу в соцсети, как предлагал Багратионов.

— Вернусь вечером, или не вернусь, — крикнул из коридора Артем. — Напишу.

— Хорошо, закрой на нижний замок, — бросил Слава, продолжая вникать в задачу.

Двери в собственном доме открывать ключом не приходилось, парень нажал на звонок. Ручка дернулась, на пороге стояла маленькая светловолосая девочка.

— Привет, пустишь? — Артем последовал за отступающим ребенком, захлопнув за собой дверь.

— Артем? — Вопросительно крикнула из кухни мама, через секунду появившись в коридоре. — Почему без Славы?

— Он занимается, и ты не говорила, чтобы он приходил. — Парень сбросил обувь, и направился в свою комнату.

— Сейчас ставим все в духовку. Пусть придет через час, — крикнула мама в спину, и не дожидаясь ответа, ушла в кухню. — Настюша, попроси Артема включить тебе мультики.

Волков напечатал другу сообщение и завалился на кровать. Он вздрогнул, повернув голову и заметив в дверном проеме глаз. Двоюродная сестра двигалась бесшумно, в белом летнем платье и вовсе напоминала призрака.

— Тетя Наташа сказала, что ты включишь мультики, — шепотом произнесла девочка.

— Барби нет, и ничего про принцесс.

— Я Балто люблю. — Дверь приоткрылась чуть шире, и Настюша замерла в проходе. — Все псы попадают в рай. Леди и Бродягу. Сто один далматинец.

— Наруто знаешь? — Сестра мотнула головой — не знала. — Тогда я обязан открыть тебе совершенно другую Вселенную.

Пока на кухне велись разговоры за повседневные заботы и детей, Артем гордо демонстрировал Настюше коллекцию первого сезона аниме-сериала. Сестра с интересом рассматривала обложки, сразу тыкнув в розоволосую девочку.

— Красивая, — пробормотала она.

— И сильная. Во втором сезоне — мощь.

— Нарисуешь?

Артем немного опешил от вопроса, но согласился, почувствовав сближение — не родственное, духовное. Он включил первую серию с резкой и детской озвучкой, оставалось надеяться, что музыкальный слух у сестры отсутствовал. Настюша села на диван, где вдоль спинки были расставлены ее куклы и мягкие игрушки.

Прихватив в комнате альбом и карандаши, Волков вернулся в зал. Пока сестра погружалась в мир ниндзя, он начал рисовать детскую версию понравившегося Настюше персонажа, оставив место для подростковой. Вторая вдохновляла его самого.

Согласно установленному времени, на пороге появился Слава. Мама встречала его теплыми объятиями, как родного.

— Звонила бабушка, спрашивала про тебя. — Мать поцеловала Славу в висок. — У тебя все хорошо? Артем тебе не надоел? Надоест — выгоняй.

— Нормально, все как всегда. Уроки, тренировки, репетитор. — Шварц сбросил кеды. — Артем готовит завтраки.

— Съедобные? — Тетя Наташа с недоверием посмотрела на Славу.

— Я все слышу! — Крикнул Волков из соседней комнаты.

— Не всегда. — У Шварца на лице едва мелькнула улыбка.

Мать Артема только вздохнула, отправив подопечного наслаждаться компанией племянницы и сына. Те неплохо проводили время — один смотрел в экран, другой в альбом, а потом они менялись. Слава появился на пороге с недовольным выражением лица.

— Артем, я такого не прощаю. — Шварц перевел взгляд с телевизора на друга.

— Для Отбеливателя она слишком маленькая, — парень кивнул на сидящую рядом девочку. — Познакомься, это Настя. Настя, это Слава и он всех склоняет на сторону Общества Душ. — Изумленные глаза смотрели в непонимании.

Слава не ответил. Он рухнул на диван рядом с Артемом, глядя на обрисованные в альбоме черты куноичи. Рисовать для тех, кто это ценил, Волкову нравилось. Настюша часто добавляла к своим наблюдениям оценку “красиво”, а Слава нашел занимательным соревнование синонимами, на каждое ее высказывание. Артем невольно рдел от комплиментов.

Ночью, вместо того, чтобы распечатать контрольную и лечь спать, он сканировал все свои работы. Идея создать творческий уголок в интернете, куда не доберется ни отец, ни кто-либо еще, поспешно претворялась в жизнь.

В полумраке гостиной, освещенной телевизором и светом из коридора, Кира сидел на диване, подобрав ноги по-лягушачьи. В соседнем углу, вытянув ноги на пуфик, в белом махровом халате с маской на лице, лежала мать.

— Мам. — Кира выключил звук телевизора, когда свадебное шоу прервалось на рекламу. — Ты ненавидишь папу?

— Нет, — честно ответила женщина, — просто иногда он меня раздражает.

— Вы часто ругаетесь, это надоедает. — Долго размышляя над собственным положением в семье, Кира в очередной раз возненавидел Багратионова, который смотрел дальше, чем он сам, находясь в непосредственной близости источника его проблем.

— Твой папа не находит баланса между работой и семьей, мне обидно. — Она вздохнула. — За долгие годы совместной жизни я поняла, что он никогда не был со мной до конца открытым. Его можно понять, от таких ударов судьбы не отправишься… Для него я старалась создать такой дом, в который он захотел бы возвращаться, но он продолжает сбегать. И куда? На работу.

“Не к любовнице же”, — про себя сказал Кирилл. Мама бы шутки не оценила, закончив разговор на скандальной ноте.

О том, что отец потерял всю семью в один день, парень узнал в одиннадцать. Тайна приоткрылась для него совершенно случайным образом. Он залез в стол отца, чтобы вписать тому в ежедневник “поход в кино”, а нашел старый паспорт. Открыв его, он полюбовался записями имени и места рождения, а затем отлистал дальше. У мамы в графе “дети” стояло его имя и дата рождения, но у отца были вписаны незнакомые — чужие имена.

Со старым родительским паспортом и испугом в глазах он явился к матери. Кирилл решил, что отцу он не родной ребенок. Тогда мама его успокоила — показала свидетельство о рождении. Она убедила сына подождать до вечера.

После ужина отец пригласил его в кабинет, где несколько часов провел в рассказе о жизни до появления в ней Кирилла. Болезненное выражение на лице отца он запомнил навсегда, оно заставило его чувствовать себя неуютно рядом с ним. Желания говорить о прошлой семье больше не возникало. Не хотелось слышать тяжелое дыхание, словно кто-то рядом с ним задыхался.

— Не разведешься с ним только из-за моего наследства? — Поинтересовался Кира, подумав и о том, что при других обстоятельствах оно могло делиться на троих. — До конца жизни будете ссориться?

— Слава богу, у нас разница почти двадцать лет, — они оба усмехнулись. — Я не настолько меркантильная. Да и вообще, у ребенка должны быть и мать, и отец.

— Хочешь принести себя в жертву?

— Ой, ну хватит! — Выпалила женщина. — Я к нему привыкла! За столько-то лет! — Она выдохнула. Нашарив рукой диванный валик, подложила его под голову поверх подушки — для высоты. — Второй раз я замуж точно не пойду, а вот твой отец в одиночестве свихнется. Он не самый внимательный муж, но я никогда не скажу, что он плохой отец. — И Кира с ней был полностью согласен.

— Может вам сходить к семейному психологу? Подлатать дыры в браке.

— Э-эй! — Мама приподнялась на локтях. — Хватит, не лезь в наши отношения.

— Ваши отношения сказываются и на мне. — Кира не врал, конфликты по поводу, а особенно без его задевали. Невинные просьбы перестать часто напоминали бросок петарды в костер — быстро прилетало в ответ.

— Не мне это говори.

— То есть ты не против?.. — Мать посмотрела на него с подозрением. — Я просто хочу мира в доме.

На это откровение Кирилла сподвигли долгие ночные раздумья. Глядя на Тимура, он ощутил себя разбитым надвое — разделенным между родителями. Он чувствовал любовь обоих, но она не была их общей, похожей на ту, когда в детстве приходишь под утро и заваливаешься досыпать между папой и мамой.

Помимо этого хотелось признаться в нежелании быть врачом и обхаживать девочек только ввиду их национальности, но на это требовалось больше времени.

Возвращаясь домой, Дима вглядывался в желтое окно кухни с открытой форточкой. По пути он заскочил в магазин за хлебом, Аня выпрашивала сникерс, но свободных денег у брата не водилось. Выбор пал на маленькую “Аленку”, лежащую перед кассой.

Парень задержался у подъезда, придерживая дверь входящей с продуктовой сумкой бабушке.

— Давайте помогу. — Сунув под мышку кирпич белого, Бойко перехватил авоську. Он огокнул, ощутив в ней тяжесть кирпичей. — Как же ж вы ее доперли, бабуля?

— Ой, не спрашивай… щи хотела сварить. — Старушенция, опираясь на трость и перила, вскарабкалась на второй этаж. — Спасибо, сынок. Ты поставь мне к двери, пятая квартира.

Оставив сумку под дверью, Бойко махнул вверх по лестнице. До него эхом доносились благословения и благодарности всех видов. Парень подумал, зачтется ли ему это после смерти, и что спросят за краденое железо и сбитые кулаки.

“Да какая разница”, — Дима отбросил попытку вообразить последствия, у него было настоящее, в котором праведными поступками за коммуналку не расплатишься.

Дверь открыла Аня, входной контроль осуществлялся исключительно по наличию конфет в карманах.

— Ваш пропуск, — она протянула раскрытую ладонь. Дима вложил крохотную шоколадку, сделав шаг в квартиру. Сестра попятилась. — Не то. — И он вручил ей хлеб. — Совсем не то.

— Начнешь зарабатывать, будешь покупать, что нравится. — Сбросив разношенные пыльные кроссовки к тумбочке, парень сразу направился в ванну.

Отмыв грязные руки и лицо, Дима сбросил мокрую от пота футболку в стирку. На кухне Аня сочиняла историю своей любви с прекрасным миллионером, за которого она обязательно выйдет замуж, когда вырастет. Бойко застрял в дверях, опершись плечом о косяк. Мать натирала морковь для зажарки.

— И он купит нам большой дом, — заключила сестра, глядя на брата.

— Лучше пусть тебе учебу в универе оплатит, — высказался Бойко, запустив руку в карман. Он вынул плотную стопку купюр сотнями, вкладывая их в карман халата матери. — На кредиты.

— Спасибо, Дим. — Ее усталая улыбка сына совсем не приободрила, и он толкнул дверь в свою комнату.

Царивший вещевой бардак парень раскидал по принципу “грязно-чисто-терпит”. Кучу не первой свежести он вынес в ванную, запихнул все в стиралку и захлопнул дверцу. Бесконечное количество раз наблюдая включение этого аппарата, он так и не запомнил, какой режим использовать, те еще были подписаны на английском. Оставив все как есть, парень залез в ванную, чтобы смыть трудовой пот.

Днем Слава скинул ответы к контрольной по информатике, но настроения разбираться с учебой у Димы не нашлось. Намылив голову, он посчитал затраты в будущем месяце: стандартные и на ставки, чтобы поднять хотя бы косарь на новую шмотку. Из демисезонной куртки он совсем некстати вырос, весной короткий рукав заметила Соколова, невзначай указав, что тот должен доходить до середины ладони. Дима бы на это наплевал, но мать повторила то же самое, когда взялась перестирывать весь гардероб.

Бойко подумал про наилучший расклад, когда их со Славой возьмут на первые бои. Проблемой были только документы, и те требовались не для того, чтобы отправлять процент пенсионному фонду, а для уверенности, что менты не станут искать виновных в сломанном лице подростка.

В шестнадцать Дима думал вступить в права взрослого, чтобы трудоустроиться на полную ставку, но условия требовали согласия обоих родителей. Проблемой был спившийся отец, эмоции вспыхивали от одного упоминания, а встречаться — это испытывать себя на сдержанность. Этой чертой Бойко никогда не отличался.

Пока в ванной шумела вода, Аня проскользнула в комнату брата. Здесь она занималась уроками, хранила свои книжки, но сейчас чувствовала крадущийся по пятам страх. Закрыв за собой плотно дверь, девочка открыла шкаф с вещами брата. Сегодняшние штаны Димы были темно-синими, она вытащила их из сваленной вниз кучи спортивных костюмов. Дернув замок одного кармана, Аня нашла там помятую сигарету.

“Он курит!” — этот факт казался ей не менее преступным, чем то, что сейчас делала она сама.

Застегнув карман, младшеклассница взялась за второй. Помимо мелочи, там нашлась пара сложенных полтинников. Мысль, что если забрать один — никто не заметит, была для нее убедительной. Карманных ей не давали, поэтому Бойко решила взять их сама. Старший брат мог ссыпать немного рублевой мелочи на мороженое, но десяти рублей на гелевые ручки с блестками ей бы не хватило.

Вытащив одну купюру, Аня застегнула карман, затолкала штаны обратно и прикрыла дверцы шкафа. Деньги она спрятала в носок тапочка, взяла для видимости книгу и вернулась на кухню.

Громко, во всеуслышание, начала читать приключения о беспризорном мальчишке Оливере, которые с первого раза ее никак не увлекли. Сейчас Аня была готова играть роль хорошей девочки, чтобы никто не смог уличить ее в дурном поступке.

В начале восьмого на улице включили фонари, с одной стороны проезжали машины, с другой — по тротуару носились на велосипедах подростки. Стас, засунув здоровую руку в карман, прогулочном шагом направлялся к дому. За ним следом, испытывая последние проценты зарядки нинтендо, плелся Матвей. Если рядом не было родителей и учителей, парень старался не выпускать приставку из рук.

— Да блин. — Последний процент иссяк, экран потемнел. Цой поднял глаза, оглядываясь по сторонам. — Ты домой? — Парень заметил знакомый перекресток, и не доходя до него, Стас свернул во дворы.

— У тебя есть варианты? — Старшеклассник обернулся, находя брата под боком — догнал.

— К тебе можно?

Матвей доставал Стасу макушкой до плеча, но казался неестественно мелким. Они оба были худыми, тонули в объемных футболках, носили массивные кроссовки и джинсы по размеру, те подчеркивали недостаток веса. И оба были сами по себе до десяти часов вечера, пока родители не начинали названивать.

— Не сегодня. — Дятлов приземлился на первую попавшуюся у подъезда скамейку. — Мама дома.

— Понятно. — Матвей сел рядом, задирая голову к небу. Стас сделал так же, и они стали наблюдать за сгущающимися красками небосвода.

На площадке с мячом играли дети, за ними никто не следил, разве что иногда высовывался кто-то из взрослых. Так один дед выкуривал вторую сигарету подряд. Позади скамейки в клумбе копалась бабулька, расчищая цветник от бурьяна. В соседнем окне за решеткой на подоконнике лежала бело-рыжая кошка. Чуть поодаль послышался звук выбиваемоего хлопушкой одеяла. Не считая зазвонившего телефонными гудками домофона, все воспринималось как звуки городской тишины.

— Я бы так всю ночь просидел. — Матвей покосился на безмятежную кошку. — Только есть хочется.

— Мой папаша решил уморить тебя голодом? — Стас проводил взглядом самолет в розовом небе.

— Он решил посчитать, сколько на меня тратит. Сказал, что когда я вырасту, он подаст на алименты. Про тебя он тоже говорил.

— Может хоть тогда сам позвонит.

Оба усмехнулись.

— Когда мы еще жили в Минске, я сильно удивлялся, зачем ты ему звонишь. Раза два или три за полгода. Будь у меня такой отец, я бы заблокировал его номер.

— Не знаю, — Стас пожал плечами, — просто думал, что ему хоть немного интересны мои дела. К тебе немного ревновал.

— Серьезно? — Матвей повернул голову, всматриваясь в профиль сводного брата.

— У меня к нему переменчивые чувства, постоянно хожу от ненависти к любви и обратно. Когда поговорил с ним вживую, почувствовал как ненавижу. А пока вы не прилетели — ждал, думал, что буду рад увидеть.

— Ну, я своего отца не знаю, но лучше без него, чем как у тебя.

— Теперь он наш отец.

— Лучше бы сдох.

Дятлов вздохнул, он не знал будет ли счастлив от свершившегося случайно или ввиду возраста факта.

— Плов хочешь?

— Хочу.

— Пошли. — Стас рывком поднялся. — Покажу тебя маман.

— Не выгонит?

Этого Стас не знал, они вдвоем сквозь дворовые сумерки пошли домой. Звонить и заранее предупреждать мать Дятлов не стал, та могла действительно разругаться с ним на этой почве. Все, что связывало ее с бывшим мужем она выкинула из дома. Остался только сын, с ним ничего не позволялось делать по закону. К счастью, гениальный химик, к несчастью в нем было все остальное.

— Как ты стал главой клуба?

Матвей посмотрел на брата, когда тот не отозвался.

Они дошли до угла дома, впереди стояло несколько однотипных панелек с рядами балконов. Дворы между собой разделяли ряды серых и бордовых гаражей. Из-за тусклого освещения следовало постоянно смотреть под ноги. Цой шаркал по асфальту, иногда задевая выбоины, на которых спотыкался.

— У меня как таковых друзей не было. Я просто шатался с кем-то за компанию. И так один раз попал на долгострой, там всегда торчки зависали. Мне предлагали курнуть, но я отказался. Пацан, с которым я туда пришел, свалил к своим, а я поплелся наверх. Думал до крыши доберусь, постою на краю — прикольно же на город посмотреть. — Стас отвлекся и по привычке достал телефон из кармана, проверить новые сообщения. Заблокированный экран пустовал и он вернул мобильник обратно. — По пути меня прихватил за шиворот один мужик. Думал, я разнюхивал что-то. Притащил к своим. Там меня узнал парень из нашей школы. Сказал им, типа, я не дурак и никому не стану трепаться. — Дятлов нервно усмехнулся. — Знаешь, кого-то старшие учат на велике кататься или в футбол играть, а меня подозвали и посадили за стол, начали показывать, как косяк крутить. Заплатили сотки три. Я к ним вернулся дня через четыре или пять, деньги-то все спустил. Они меня погнали, не вовремя я завалился. Ну ладно, думаю, разворачиваюсь, чтобы уйти. А тут Царь — стороны той государь, я просто уткнулся в него носом. Он смотрел меня, как на жирафа в стае львов. Спросил, что я тут забыл. А у меня все просто — прибыльная халтурка. — Стас замолчал, поежившись от вечернего похолодания.

— И?

— Царь меня одарил “пошел вон” и подзатыльником. Не сильным. — Стас кисло улыбнулся. — Год спустя, за неделю до последнего звонка, тот парень, который меня узнал в притоне, выцепил перед уроками. Предложил косяк, я отказался. Он хлопнул меня по плечу, сказав — то, что надо, и потащил в кабинет. Он не спрашивал, хочу ли заработать. Мы оба знали, что я не откажусь. — Мимо пробежали мальчишки, стреляя из водных пистолетов. Немного брызг попало на Матвея, но он молча стер их с лица. — Мне много не надо было. Думал так же покручу и уйду. Только он через неделю притащил меня к Царю. Тот снова смотрел на меня, как на жирафа. Сказал “судьба”. И все.

— Что все?

— С лета я начал таскаться к его посредникам: по гаражам, складам и подвалам — получал объем. Сначала мало, потом чуть больше, пришлось взять пару человек по наводке. Покупатели были прикормленные, достаточно было следовать инструкциям. Слышал, что если кто-то попадался ментам, то их быстро отпускали. — Дятлов устало выдохнул. — Знаешь, я ведь не собирался во все это влезать. Просто почему-то нарики оказались честнее, и за работу платили исправно. Все оставались довольны.

У Матвея сами собой начали возникать вопросы. Он отчасти понимал брата, но не соглашался с подобным выбором.

— Соскочить не хотел?

— Повода не было. Только Слава по весне начал плешь проедать, чтобы я кому-нибудь свою работенку сбросил, и лучше в другую школу. Как чувствовал. — Последние слова Стас неслышно выдохнул. Тревога за собственную свободу начинала накатывать после каждого просмотра местных новостей и воспоминаниях побега под выстрелы оружия. Не будь рядом Шварца, Дятлов сейчас бы сидел в следственном изоляторе для несовершеннолетних. — Честно признаться, я думал над этим, но альтернативы для себя не находил. Как еще заработать? За расклейку листовок одна сволочь мне так и не заплатила.

— Репетитором?

— В десятом классе? Кому я упал. И чему учить? Школьную программу пересказывать? Если малолетняя бестолочь на уроках не слушает, то и за деньги не станет.

— Еще ты паршиво объясняешь, — Матвей согласился.

— Это ты не пытаешься вникнуть! — Завелся Дятлов, чей талант преподавания не оценили. — Тебе что кислота, что основание — никакой разницы.

— Фигня твоя химия! — Выкрикнул Матвей и поспешно отшатнулся, предчувствуя полет руки к затылку.

— Дураку виднее?! Тупость не имеет оправданий! — Стас дернул брата за футболку, и перехватив локтем за шею, прижал к себе. — Как тебя вообще угораздило в профильный попасть? — Матвей рассмеялся, с трудом отлепляясь от прощупываемого скелета.

— Я завалил все, кроме биологии и русского. Гуманитарный был забит, отправили к химикам. — Цой продолжал смеяться с долей истеричности. Дятлов притормозил, давая брату отдышаться и прийти в себя. — Классуха говорит такая, ты только уйди после девятого, не порть статистику.

— Ладно, ты просто чуть-чуть не дотягиваешь! — Возразил Стас, взлохматив черные жесткие волосы.

— Ты сам назвал меня дураком!

— Я любя!

Закинув здоровую руку на плечо брата, Дятлов утянул его к подъезду. Магнитный ключ доставать не пришлось, соседка у выхода придержала дверь. Стас ее поблагодарил, пока Матвей заскакивал внутрь.

Перед вторым уроком Шварц наведался в кружок «Естествовед». Дверь оказалась закрыта, и он подумал попросить Киру сделать дубликаты найденных ключей технички.

В приступе усталости съехав спиной по стене, Слава приобнял свой рюкзак и закрыл глаза. Хождение в гости отвлекло его от домашнего задания, и химию пришлось делать после полуночи. Он всегда старался выполнить все задания на неделю как можно раньше. Привычку пришлось воспитывать из-за частых проблем с непосредственной деятельностью ребят в школе и за ее стенами.

Свистящий звук кроссовок пробудил Шварца от минутной дремы, это были белые диси. В коридоре стала различима высокая фигура химика в белой футболке и бежевых штанах. Прописанным в уставе требованиям к форме никто не соответствовал, но пока завуч по учебно-воспитательной работе не совершала рейды, большинство забивало на брюки, а рубашки носило с подвернутыми до локтей рукавами.

— Шаркаешь, как бабка.

— Заждался? — Стас осмотрел босса с ног до головы: распахнутая светло-голубая рубашка поверх майки, светлые джинсы и трёхцветные найки с акцентом на синий. В руках рюкзак в тон обуви. — Принес?

Слава поднялся, выпрямляясь в полный рост.

— Держи. — Расстегнув сумку, Шварц достал оттуда вчетверо сложенный ком из рюкзака Дятлова.

— Все хотел спросить как ты выбрался? — Поинтересовался химик, встряхивая и закидывая портфель на плечо. Он покопался в кармане штанов, доставая ключ от кабинета.

— Рождённый бегать по шарам не получит.

Парни вошли внутрь помещения с настежь распахнутыми окнами. Слава закрыл за собой дверь, Стас обернулся, но ничего не сказал. Он прошёл до дальнего кресла, заныкав рюкзак со стороны спинки под обивку. Не самое безопасное место для хранения крупной суммы денег, но таскать её весь учебный день с собой решение не лучше.

Дятлов боялся, что его повяжут в первые дни, поэтому выгреб из дома все улики. Свои накопления он сдал знакомому, не швейцарский банк, чтобы брать процент за сбережение вклада, но любая другая альтернатива — вероятность подставить друзей.

Слава сбросил сумку к бортику кресла и свободно плюхнулся в объятия мягкой потертой обивки. Встревоженности Стас не показывал, но Шварц её отчего-то ощущал физически.

— Что хотел? — Невзначай поинтересовался старшеклассник, занимая место в кресле напротив.

— Мне интересно знать, какие ты предпримешь действия, если окажешься в наручниках.

Дятлов обратил внимательный взгляд на Шварца, находя в его лице твердую решимость выпытать из него все интересующие подробности. Он догадался, что прежде, чем прийти к нему, Слава успел обдумать ситуацию. Не в его стиле бросать работу на самотек и надеяться на житейское авось.

— Не переживай, я не стану трепаться, что отваливал кому-то денег за сохранность собственной шкуры. — Стас потер шею, отвлекаясь на встрепенувшиеся от ветра занавески. — Не вижу смысла кого-то тянуть за собой.

— А твои “очумелые ручки”, которые крутили ромашку с тобой за одним столиком?

— Будут спать спокойно. Не считаю, что кто-то вообще сделал достаточно, чтобы оказаться со мной на одной скамейке. — Поставив здоровый локоть на валик, Стас оперся щекой на кулак. Слава закинул стопу на колено и задумчиво вглядывался в угол комнаты. — Переживаешь? Твои парни меня защищали от гопников и другого сброда. Они всегда могут сказать, что думали будто я продаю обычные сигареты. Торгаши умудряются продавать поштучно и иметь сто процентов прибыли. — Голова Славы с сомнением качнулась.

Дверной замок щелкнул, парни настороженно обратились ко входу. В проеме показался Матвей, вытаращившись в оба глаза на старшеклассников. Парень собирался прогулять одно занятие, сославшись на боль в животе, но его планы накрылись медным тазом. Старший брат не давал отсиживаться в кабинете клуба. Матвея могли начать искать по всей школе, и меньше всего Стас хотел бы встретиться нос к носу с учителем, который не постесняется вломиться без стука. В случае с самим Дятловым, он начал прогуливать с пятого класса и к девятому классный руководитель чаще набирала ему лично, чем матери.

— Ой. — Цой захлопнул дверь, не дожидаясь требования.

Внезапно раздался громкий голос Шварца:

— Зайди.

В этот же момент Матвей предпочел бы свалить на уроки, но потянул дверь на себя.

— Зайди, — спокойно повторил Стас, и младший брат подчинился.

Слава кивнул на диван, приглашая сесть. Прозвенел звонок на урок.

Матвей обошел дальнее кресло, на котором расположился брат, и занял место на диване к нему поближе. Рядом с боссом школы девятиклассник не чувствовал себя в безопасности, разговоры с ним пугали не меньше, чем физическое насилие, которым тот не гнушался.

— Матвей, уверен, ты не забыл о недавнем инциденте со Старцевыми. В связи с чем, мы обсуждаем со Стасом план действий, если менты решат его упаковать.

— Я не хотел, — Цой посмотрел на брата, но тот не выражал глубокого переживания. — Прости.

— Сейчас не об этом речь, — спокойно ответил Стас. — Мы говорим о ситуации в теории, и наших действиях по случаю. Пока ничего не произошло.

Матвея это не утешило. В своей голове он уже начал представлять наихудшие варианты событий.

— Матвей. — Шварц посмотрел в лицо с темными напуганными глазами. — Твой брат перепродает обычные сигареты. Покупает в ларьке и накручивает ценник. Понял? — Цой агакнул, переводя взгляд на сломанную в локте руку. — Парни из вашего клуба реально интересуются биологией и вы обсуждаете здесь, — Слава посмотрел по сторонам, — фотосинтез, пестики, тычинки.

— Решаем ГИА и ЕГЭ по биологии, — добавил Дятлов. — Пробники у нас есть.

Слава изучающе склонил голову в сторону девятиклассника.

— Матвей, кто тогда курил с вами в гаражах, помимо Старцева?

Припоминая события прошедших недель, парень постарался восстановить всех действующих лиц их гаражного собрания.

— Пухлый, его сестра Саши поймала. Пушкин и Шмель.

— Тебе следует поговорить с Пухлым. Скажи, что если он проболтается, твой брат отрежет ему пальцы секатором. — Две пары глаз вперились в расслабленно откинувшегося на кресле босса. — Если Пушкин и Шмель сделали ноги, значит, им есть кого бояться дома. Предпочтут отмолчаться, когда дойдет до разборок с полицией.

— Ага, — промямлил Цой. Лично ему Слава не угрожал, но Матвея пугали вариации расправы для всех прочих. Главное, он совершенно не сомневался в способности Шварца сделать выдумку реальностью.

Дятлов против заявления протестовать не стал, запугивание представлялось самым безобидным пунктом в его послужном списке.

— Стас, где ты получал свою ромашку и кто может тебя опознать?

— Ну, — парень поднял взгляд к потолку, мысленно определяя цепочку последовательностей, — у каждого барыги есть кнопочный мобильник. Туда вбит один номер. Звоним, когда собираемся взять объем. Дают координаты места, время. Опаздывать и приходить раньше нельзя, чтобы никто не пересекался. Обычно раздача где-нибудь в подвале по соседству с парикмахерской, последний раз была на складе старого рынка. Место используют проходное, так сразу и не подумаешь. — Стас снял платок, поддерживающий руку, и потер шею. — Получаешь объем и работаешь с ним: скрутки, резинки, все надо разделить и упаковать. — Матвей слушал внимательно, он за все время так ничего и не скрутил, один раз только понаблюдал как старший брат забивал папиросную гильзу. — Дальше я раскидываю работу на парней, они могут отнести в другую школу или магазин. Мои всегда аккуратны и знают инструкции в случае, если кого-то подловят. У нас таких эпизодов не случалось, парни обращают внимание на камеры, не обмениваются при зрителях.

— А как насчет долгостороя? Там ты передал целый пакет со своими отпечатками.

— Нет, мы работаем в одноразовых перчатках, и пакеты я не облапывал. Маловероятно, что мои следы остались на зип локе, который после проверял и запечатывал Качок.

Матвей с непониманием и долей завороженности наблюдал за старшеклассниками.

— Вы про налет на притон в многоэтажке?

— Да. Мы были там, когда всех распространителей района повязали. — Стас помахал загипсованной рукой и перевёл взгляд на босса. — Качок пошёл в сопротивление, а Мамзель сейчас сидит в СИЗО.

— Со спецназом разговор короткий, — заключил Шварц, вспоминая автоматную очередь.

— А у тебя какое погоняло?

Дятлов молча посмотрел на Матвея, словно это могло отменить вопрос.

— Сутулый.

Причина прозвища была очевидной, но Стас склонялся не из-за неловкости ощущения себя выше всех, а он был метр восемьдесят шесть. Скорее, слишком часто приходилось контактировать с парнями, вроде Славы и Матвея, которые могли удариться лбом о его плечи и подбородок. Хотя Цеев был немногим ниже и ходил расправив плечи.

— Ты часто встречаешься с Царем? — Прямо спросил Шварц, собирая в своей голове пазл из догадок.

— Обычно на Заброше, рассказывает мне о том, как местные бизнесмены зарабатывают и отмывают деньги. — Парень пожал плечами.

— Он тебя не планирует отпускать?

— Я не убегаю. Мне некуда. — Стас посмотрел в сторону двери, размышляя как долго Шварц будет проводить допрос. — Выход будет дорого стоить, если он на него согласится.

— Ты не можешь так всю жизнь.

— Почему? — Парень усмехнулся. — Чем мне еще заниматься всю жизнь? Химией? Наукой? В убогом научном институте драться за гранты и быть довольным зарплатой чуть выше прожиточного минимума?

— Можно уехать в другую страну.

— А я не хочу в другую страну. — Дятлов чувствовал желание перечить каждому слову Шварца, уверенному в своей способности его переубедить. — И мы с тобой об этом говорили, не надо искать мне цель в жизни.

— Не хочу однажды узнать, что ты сел за попытку вспахать и удобрить поля необъятной родины коноплей.

— Каннабисом. — Поправил химик. — Для фармакологической промышленности. — Стас сощурился. — Сворачивай тему, если решил позаботиться о своих чувствах. Мне кажется, мы все обсудили? Я не буду никого подставлять, и всю ответственность возьму на себя. В случае, если ты окажешься рядом — беги.

— Он хочет сделать из тебя замену. Себе.

Матвей изумленно перевел взгляд от босса к сводному брату.

— А ты против? — Огрызнулся Дятлов. — Мне у тебя надо разрешение спросить?

Слава замер. Стас никогда не был посредственным барыгой из десятков других. У Шварца отсутствовали возможности для защиты Дятлова, который глубоко увяз в делах с травой. Зато Царь мог постараться вытащить преемника из-под меча правосудия или хотя бы взялся его защищать через адвоката. От этих соображений Славе стало спокойнее. В действительности Стас боялся угодить за решетку не меньше, чем он сам за пособничество. Это оставалась очевидным фактом — никто не прыгнет с третьего этажа без веской причины.

— Знаешь, ты прав. Пока законники шерстят город, твоя попытка выйти из оборота может показаться Царю предательством. И тогда он сам бросит тебя за решетку. — Шварц поднялся. — Будь осторожен. — И, подхватив портфель, вышел.

Матвей оторопел от осознания неоднозначности ситуации с клубом и сводным братом. Стас же злился, ему хотелось запустить чем-нибудь в дверь. Свою ситуацию он хорошо понимал, но из уст Шварца она прозвучала безапелляционным вердиктом. Слава отобрал у него выбор. Он показал ему на угол, в котором Стас оказался. С одной стороны годы в колонии и пожизненное клеймо, с другой — Царь.

Урок русского языка учительница посвятила разбору экзаменационных заданий. Артем сосредоточенно смотрел в противоположную от сборника сторону — в телефон. Алиса и Вероника спорили о замене придаточной части предложения причастным оборотом в одном из вариантов ответов. Весомым аргументом в их споре часто выступало «звучит не по-русски», и действительно это уместно, но не в том случае, если ты – Вероника, и твой стиль изложения мысли вообще не работает по схеме подлежащее-сказуемое-второстепенные-члены.

— Скажи ей, Артем! Со стоящей на ней мельницей, нормально же.

— Не на слух! Другие варианты можно аналогично изменить. Давай хотя бы методом исключения!

— Не знаю, что ты там слышишь, но они ни разу не складные.

Волков не реагировал. Ни мельницы, ни девочки его сейчас совершенно не интересовали. Утром Цеев отослал список имен тех, кто успел выказать желание огрести люлей за честь гимназии. Дополнительно он указал имена тех, кого не спрашивали, но ждали: Савчук, Князева, Кабанов и парочка тех, кто оставался на слуху для всего города при любых обстоятельствах.

До обеда Артему следовало найти расписание тренировок, некоторые ребята посещали секции в других школах. После встречи с боссами пары заведений, приезжать в незнакомые владения совсем не хотелось, пусть с учетом спортивного интереса. Поводы для тревоги множились в геометрической прогрессии. Артем поднял очки и лег лицом на парту, глаза сомкнулись от бессонной ночи за компьютером.

— Волков, чем ты занят на уроке? – Строгий голос учителя взбудоражил парня. Он быстро притянул к себе сборник с экзаменационными заданиями.

— Ничем.

— Оно и видно.

Как только учитель продолжила шествие вдоль рядов, Артем обратно прильнул к телефону. Он сгруппировал имена по секциям. Парней и девчонок насчитывалось чуть меньше пятидесяти, половину он должен будет отсеять лично. Не хотелось подводить, в первую очередь, Славу. Страшно просчитаться на счет чьих-либо способностей, драка во дворе и в спортивном зале имела разницу в психологии ее участников.

Волков вспоминал себя, как ему было страшно впервые встретиться с гопником один на один. Любой поединок с Кирой, где никто не стремиться навредить друг другу, не имел и толики той серьезности, какая присутствовала на улице. Попытка обойтись малой кровью, когда напротив парень со сбитыми кулаками и ножом в кармане, самая безнадежная идея.

Тогда для Артема мотивация сменилась на нечто глубоко инстинктивное, агрессивное и неуправляемое. Уличный парень никогда не сочтет тебя достаточно жалким, чтобы сэкономить сил на ударе. Волков никогда не пытался осознанно покалечить своего противника, но он перестал чувствовать вину за наступательную самооборону. Закон уличных драк прост: или ты, или тебя.

Повернув голову назад, Артем обратился к Алисе, занятой изучением задания.

— Скажи, как бы ты поняла, что спортсмен подходит для уличной драки? Мне нужно понять, кого искать в толпе кандидатов.

Девушка отвлеклась от пробника, задумчиво закусив карандаш.

— Понимаешь… — Старшеклассница качнула головой и волнистые волосы укрыли плечи. Небрежно отбросив их назад, Алиса завязала волосы в узел и заколола карандашом. — Человека, готового к драке на улице, отличает не выдрессированная последовательность атак, а скорость реакции на них. Выбирай из спортсменов того, кто первый идет в нападение, такие быстрее и жестче. У них достаточно решимости, чтобы не зассать перед гопником.

— Ты никогда не боялась драться? — Артем на мгновение залюбовался открытым лицом.

— Нет, — Алиса поморщила нос, — наоборот. Я занялась каратэ, чтобы вломить любому сильнее, чем он ожидает.

Волков удивился услышанному. Он не представлял, кто мог решиться обидеть самую красивую девушку школы, если не города.

— Почему? В смысле, зачем кому-то пытаться с тобой поссориться? Подраться?!

Алиса наигранно закатила глаза.

— В школе часто кого-то задирают, критерии у лузеров одни и те же. Но, — она выхватила карандаш из волос, как меч, тыкая острым грифелем в сторону Волкова, — некоторые мальчики любят доставать примерных девочек, потому что иначе она на них не посмотрит. В третьем классе я им, кстати, сначала ручки в ладони втыкала, но спустя месяц все мальчишки начали соревноваться, у кого больше дырок. И мне пришлось научиться с одного удара ломать доски, — Князева ядовито улыбнулась. — Замечал горбинки на переносице у ребят в параллели? Моя первая творческая работа. Расставила все точки над и.

— Короче, естественная среда обитания у тебя в дворовой драке, — заключила Моника. — Только какой ответ на вопрос с ударениями? Из знакомых вижу один “каталог”.

Первый смотр будущих защитников начался с каратистов, при этом присутствовала вся «крыша», ожидающая зала для собственных тренировок рукопашкой. Парни заняли скамейку напротив выделенной под бой зоны. Выложенная матами, она стыковалась по подобию пазлов.

Особенно из школьников никто не выделялся, Слава отверг все имеющиеся кандидатуры до начала спаррингов. Тренировка ударов по доскам демонстрировала у заявившихся недостаток силы. Парни из одиннадцатой второго шанса на удар не давали.

После Шварц следил за схватками, но его лицо ничего не выражало. Артем посчитал это отрицательным вердиктом. Кира не поднимал головы и реагировал только на телефонную вибрацию, Дима вертел в руках нож, отрабатывая один из приемов Славы.

В последнее кумите встали Савчук и Князева, команда подбадривала обоих. Алиса быстро и легко перемещалась, делая упор на удары ногами, в ее тактике отсутствовали блокирующие движения, уходя от атаки, она всегда контратаковала. Савчук опирался на силу, походя на грозного медведя, соревнующегося с куницей. Ярик в обманном движении ударил в грудь, мелькнул первый блок Князевой, не остановившего ее поражения в первой схватке.

Сойдясь во второй раз, вице-капитан нанесла несколько ударов ногами в корпус. Сократила дистанцию и пробила по болевым точкам в лицо. Капитан не успел осознать происходящее, как она подсекла его снизу, толчком выведя из равновесия. Опрокинув старшеклассника на спину, она не спортивно прописала пяткой в дых.

— Алиса! – Вскрикнул сенсэй, когда девушка отскочила назад.

Тренер развел их, дав Ярику минуту отдышаться, пока Князева пружинила на месте. Собранный на голове хвостик из закрученных в локоны волос прыгал за ней. Выглядела она немного потрепанной, на талии красовался коричневый пояс, зимой Алиса готовилась сменить его на черный. Девушка развернулась и бросила удовлетворенный взгляд на парней.

— Глядите, что покажу.

В третьем раунде она молнией мелькнула в сбивающих с толку маневрах перед Савчуком, и после его первой атаки буквально вспорхнула в разворотном прыжке. Нога с силой влетела в блок, поставленный капитаном перед головой. Похоже, это не первый раз, когда на нем отрабатывают похоронную атаку, но это не изменило факта нокдауна. Ярика здорово подбили. За Алисой значилось две победы, тренер выбросил в ее сторону руку, признавая победителем. Поединок завершился вежливым поклоном.

— Увидимся в финале, — глядя на Шварца бросила девушка, удаляясь с татами в раздевалку.

Артем полез в карман за листком бумаги: он карандашом вычеркнул из списка пару фамилий, выделяя Князеву и Савчука. Поражение от Алисы показателем слабости не было, парень мог реабилитироваться позже.

— Какие планы на завтра? – поинтересовался Слава, когда они с Артемом вышли из спортзала через черную дверь на балкончик.

— В четыре тренируются самбисты, подались капитан – Карим Шибилов и Ренат Ямадаев, в шесть дзюдоисты – Алий Айтеков и другие. – Артем с сомнением вглядывался в свою бумажку, а Слава с довольной ухмылкой наблюдал за ним. – Вообще не знаю, кто это. Ну, кроме Карима, он с нами учился в начальной школе.

— Карим Шибилов в моем классе, — Кира появился в проходе. – Собирается поступать в первый мед, парень из династии врачей.

— У каждой второй кавказской семьи династия врачей. – Съязвил Артем, не находя информацию важной. – В среду придется ехать в седьмую школу… — Волков почесал затылок, вспоминая близкое знакомство с казначеем. – Надо предупреждать местную власть?

— Не за чем, — равнодушно отреагировал Слава, — ты же не по их душу.

— Кто еще в списке? — Дима выглянул из-за плеча.

— На тхэквандо ходят Исен Чичиков и Ибрагим Алироев.

— А, калмык с чеченцем. О! — Он навалился на Волкова. — И Ян! Муай-тай? Кстати, он наполовину грузин. Как этот ваш — посредник.

— Его зовут Тимур. — Артем неприязненно отклонился, чувствуя дыхание на затылке.

— Я по тупости и азарта ради до него доклепался в средней школе, а потом летал по классу как ссаный веник. Он с меня ростом, а сам — груда мышц.

Цеев усмехнулся, признание самого себя идиотом Бойко совершенно не смущало.

— Ладно, пойдем разминаться, — Слава развернулся к дверям. — Сейчас тренер придет.

Парни вернулись в зал перестелить после каратистов маты, впереди их ждала утомительная двухчасовая тренировка. Они оповестили своего наставника о желании посоревноваться вечером. Дима и Слава, в выходные почерпнувшие от участников боев на Заброшке пару приемов, принялись их с остервенением осваивать в свободной схватке. Артем победил в двух последних раундах в спарринге с парнем на год младше. Цеев выступил против Волкова, взяв также два раунда, после первого броска в исполнении Тёмы, чем изрядно удивил Бойко и Шварца, не наблюдавшим прежде сильного рвения к победе от этих двоих.

— Хорош, — Слава взъерошил кудри вернувшегося на скамейку друга. – Горжусь.

Артем испытывал огромное желание войти в пятнадцать лучших. Ему не хотелось, чтобы за него беспокоились товарищи по команде или были уверены, что у него нет шансов победить. Впереди несколько недель тренировок, за которые он собирался изменить о себе мнение.

Полуторачасовая тренировка пролетела за одно мгновение. Артем не чувствовал плеча, которое ему в спарринге отбил Кира, сам казначей выглядел раздражающе бодро. Дима и Слава едва стояли на своих двоих, оба обтирали лбы футболками, тяжело дыша.

— Заканчиваем! — Тренер хлопнул несколько раз в ладоши.

Первым зал покинул Цеев, уведомив о намерении заглянуть к Дятлову. Начались первые контрольные для натаскивания на ЕГЭ, задачи в которых требовали помощи со стороны гениальных мира сего. Шварц отправил Артема и Диму переодеваться, а сам перехватил наставника для разговора.