Жизнь со смертью.

Предисловие 

Перед своим последним проблеском привычного сна, он чувствовал как кружится голова и всё перед ним расплывается в какой сгусток вязкой неизвестности, переходного состояния между сном и реальность. Его глаза слипались и слезы сходящие с глаз слились в  солёную каплю, описавшую полудугу на его румяной щеке. Он готов был заснуть, но рукоблуждал по столу с одной лишь мыслью взяться за карандаш. И корявым почерком, в надежде не сбиться с толку, не забыть пойманную мысль о смерти, он облачил её в форму, после которой позволил себе заснуть:

«Мысль о смерти вводит нас в заблуждение, ибо она заставляет нас забывать жизнь.» 

Глава 1

Он отлип от сна в одно мгновение и первым ещё сонным беглым взглядом обнаружил на тумбочке возле кровати письмо неизвестного содержания. Кто-то видимо решил развлечься, потому как хоть содержание письма и было весьма ясным, вместе с тем оно вызывало смутные сомнения. 

Содержание было следующим: «Дорогой, Севилий Чуваков. Мы в полной мере сочувствуем вам и вашему горю. Смерть близкого человека это большая утрата, но личная смерть это утрата ещё большая. И тем не менее мы бы хотели видеть вас на вашей собственной похоронной процессии. Надеюсь это будет настоящее веселье. С любовью ваш убийца и все к этому причастные».

Он посмотрел на письмо разинув глаза. Это было неожиданно и как некстати. Сейчас было совершено не самое подходящее время для смерти, зациклив себя в тесный промежуток между работой и домашним досугом. 

Работа, работа и впрочем время проведённое за столом, в большой кипе записей приходящих и уходящих мыслей, в огромной волоките циркулирующей информации. 

Приняв положение он пожал плечами и пустым, не значащим ничего взглядом посмотрел в окно. И чтобы убедиться что это не злая шутка или розыгрыш от коллег и знакомых, он торопясь оделся и покинул свой маленький захолустный домик. На улице было тепло и солнце ярко светило, оживляя природу. Пахло скошенной травой и опавшей листвой. Взгляд Севилия прошёлся по оживленому участку земли, но в какой-то момент приковался к соседу. Сразу же запахло дымом сигарет, причём этот запах очень сильно бил в ноздри. Сам сосед, с сигарой во рту и несколько странным, даже траурным вычурным видом, стоял прислонившись к дереву. По первому беглому взгляду можно было тернистым путём прийти к мысли о том что его терзали сомнения и что-то  тревожило. Севилий посмотрел на него с задумчивым взглядом. Его жёлтое лицо, впалые щёки и неопрятная наружность оставляли желать лучшего. И Севилий вместе с размышлениями об обнаруженном письме, подошёл к забору разделявшему их участки и обратился к соседу. Сначало вежливо, подбирая наилучшие слова, но по мере того, как не чувствовалась обратная связь, он перешёл на более грубый тон, громкий голос и время от времени в его речи проскальзывала нецензурная брань. После череды нескольких неудачных попыток, Севилий махнул рукой и обернулся. Тревога не покидала его. Тусклый и омраченный вид Клавдия внушал в Севилия тоску и волнение. Его движения были скованы, походка медленная, задумчивая, будто весь мир стал вязким. Он явно не спешил уходить, не собирался торопиться, и не планировал с головой рыться в гроб. Мысль о смерти пугала его, но не доводила до отчаяния.

 — Мои новости весьма печальны — сказал Клавдий, вынув изо рта докуренную сигарету и бросив его в сторону. Голос его был не сколько печальным, сколько унылым, тихим и робким.

 — То есть? — спросил его Севилий. 

— Ты ведь и сам понимаешь о чем я — неохотно и отстранённо сказал тот

— Ты это.. О моей смерти? Не хочешь ли ты сказать что это на самом деле так? Ну это бред. 

— Действительно, это так. Я совершенно без понятия как такое могло случиться и тем не менее это действительно именно так. Ты мёртв как никогда прежде. 

— Нет. Не верю. Это звучит как какая то шутка. Это я то мёртвый? Стою перед тобой, говорю с тобой. Нет,  это просто какое-то безумие — нервно выпалил Севилий.

И закончив он обратил внимание на дрожащие губы собеседника. Прямо перед глазами Севилия губы соседа слегка подрагивали, и с его уст готовы были сойти слова, готовые довести героя до нервного срыва. 

 -Молчи, пожалуйста молчи. Оставь меня в покое. Я не посмею чтоб меня называли трупом. Тем более ты — последнее слово он сказал грубо, отчётливо указав в него пальцем. Потом он провёл перед ним рукой, указывая на его внешний вид. Сосед был в чёрном вычурном костюме. Вместе с брюками они выглядели так, будто были сшиты из множества лоскутков различной ткани, пригодной разве что для тряпичных кукол. Озадаченный, и недовольный Севилий вернувшись домой первым делом перечитал письмо. Но сколько бы его взгляд не маршировал кругами по странному корявому почерку анонима, суть содержания для него не менялась. Новость показалось ему неправдоподобной, настолько что был готов поверить в неё. Однако в этой новости нужно было убедиться самолично, чтобы быть твёрдо уверенным в своей неправоте, или же, как хотелось ему верить — в своей правоте.

Севилий  долго думал. Непривычно долго над одной мыслью. Обычно перед его глазами пробегали тонны информации, кучу газетных статей и не было времени дотошно перебирать все сведения. Сейчас же одна единственная мысль застопорила его, а перед глазами со скоростью полградуса в секунду проходила минутная стрелка часов. Время неминуемо близилось к девяти. Рабочие часы неотступно приближались.

Теперь при любом раскладе, при всех благоприятных условиях он физически не успеет на работу.

Контора была в получасе пешей ходьбы и в десяти минутах на транспорте. Смысла торопиться не было, к тому же недомогание и головная боль дали о себе знать. В действительности он был не то что болен, он был мёртв.

Еще почитать:

НЧ — Любовь и роботы

Великий Рынок

Зеленый — Глава 4. Разгадка

Двенадцать катафалков (часть 4)