Все молодые художники едут в Париж. Все молодые русские художники едут в Санкт- Петербург. Этот город особенно прекрасен летом, когда тонны дождевой воды не заливают улицы, когда мокрый снег не тает прямо на асфальте, когда солнечные лучи приятно падают на лицо, а свежий бриз с Финского залива не позволяет температуре стать нестерпимой. По Неве-реке ходят маленькие туристические кораблики, и сотни романтиков толпятся ночью на набережной, чтобы посмотреть на разведение мостов. Здесь каждый переулок имеет свою историю, каждый дом с нетерпением хочет рассказать о себе, выставляя напоказ свои богато украшенные карнизы. Мостовые начищены до блеска, а машины предвигаются неспешно и бесшумно. Здесь, идя по улице, можно неожиданно для себя обнаружить укромное заведение или ресторанчик. Жизнь цветёт и благоухает в этом большом противоречивом городе, но он, без сомнения, покоряет душу каждого прибывшего.
На вокзале неустанно шумели люди, что чрезвычайно раздражало молодого художника, очень уставшего после долгого путешествия. Дорога из Перми была долгой, а жгучее чувство радости не давало художнику заснуть всю дорогу. Александр Монеткин, ибо так звали вновь прибывшего, как и все начинающие деятели искусства ждал немедленного вдохновения. Но вдохновение не появлялось, а вот раздражение только усиливалось. Александр конечно же любил тишину и покой и всячески старался избегать людных мест, но пробиваясь сквозь толпу впечатлительных туристов, он успокаивал себя тем, что это путешествие стоит нескольких неудобств и лишений. До миниатюрной гостиницы в небольшом закоулке ему удалось добраться лишь через два часа после прибытия. Санкт-Петербург действительно дышал молчаливым величием и красотой, но это неудачно сочеталось в нем с постоянным, бурным движением. Совершенно разочарованный и сбитый с толку начинающий художник ( к слову, выпустивший уже коллекцию картин) сразу же провалился в сон.
С самого утра он хотел отправиться в Эрмитаж. Статный и величественный музей, опутанный загадкой, место, где зарождались новые идеи и открывались невиданные прежде горизонты, дворцы, видевшие не один переворот, пережившие не одно восстание… Но и тут Александра ждало разочарование. Сотни людей толпились у входа в музей, толкаясь и ругаясь, в надежде побыстрее пробиться ко входу. Александр быстро сменил план и направился в Петергоф, надеясь посетить Эрмитаж во вторник, когда людей будет меньше. Но и в знаменитом парке везде сновали туристы, впрочем , среди тенистых аллей и прозрачных прудов художнику всё же удалось найти укромное местечко.
Это был воистину замечательный вид. Безоблачное небо отражалось в чистой глади пруда, окаймлённого аккуратными деревцами, росшими среди извилистых дорожек. Утки плавно и грациозно скользили по воде, оставляя за собой мимолётный, едва различимый след . Чьи то тихие шаги изредка шуршали на усыпанной гравием дорожке, но ничто не прерывало гордую и величественную тишину . Александр сделал пару фотографий, несколько набросков и, безмерно довольный собой, отправился обратно.
Очень уставший, он шёл по старой, скрипучей лестнице, ведущей в его комнату и чуть не столкнул девушку, стараясь разойтись с ней в столь узком коридоре. Его комната, как и вся гостиница, была чрезвычайно мала. Несомненно, молодая творческая душа требовала большего пространства, но средства не позволяли удалить все её многочисленные потребности.
Александр проснулся только в двенадцать дня. Весь день он бесцельно гулял по городу, посещая те музеи, которые не были закрыты в понедельник. После позднего обеда он взял речную экскурсию. Лодка долго стояла на причале и все её пассажиры начали недовольно шуметь. От скуки молодой художник начал разглядывать окружающих его людей.
Увы, он никогда не понимал людской красоты. Его не впечатляли даже работы великих художников. Ни в лицах людей, ни в их телах не было величия и красоты природы. Конечно, Александру встречались и симпатичные люди. Они были милыми, забавными, привлекательными, но не красивыми. Это слово можно было применить лишь к естественной, молчаливой красоте Земли. В людях ( в частности и в пассажирах лодки) не было ничего поэтичного : старик, спокойно глядящий на водную гладь вызывал лишь уныние, молодая девушка выглядела грустно и задумчиво, пожилая женатая пара напоминала о скучной, монотонной жизни, которой Александр, как и все художники, старался избежать.
К сожалению, он не нашёл каких-либо интересных природных композиций, достойных его кисти и, посчитав день потраченным впустую, вернулся в гостиницу рано и сразу же лёг спать. Всю ночь Александр не мог спать. Он представлял как будет гулять по огромным залам Эрмитажа, любоваться картинами Писсарро, Моне, Ватто. Всю ночь он провёл в полудрёме, изнывающий от нетерпения.
Наконец, Эрмитаж распахнул свои объятия. Конечно и тут Александр испытал разочарование: множество картин, скульптур и гаврюр были посвящены человеку, но удивительная красота пейзажей, скромно прячущихся за грозными лицами несомненно стоила того, чтобы их поискать. Всю жизнь, с самого детства, Александру нравилось рисовать картины природы то неряшливыми, размашистыми мазками, то прорисовывая малейшие детали. В этом плане ему нравилось сравнивать себя с Клодом Моне, с тем художником, ради которого он и решил посетить Эрмитаж.
Он остановился у «Дамы в саду», пристально разглядывая картину.
— Здравствуйте,- услышал он.
— Добрый день.
Александр заинтересованно повернулся и столкнулся взглядом с молодой девушкой. Солнце создавало причудливый ореол вокруг её золотистых локонов, обрамляющих нежный овал лица. Большие глаза чуть прищурились, а губы расплылись в скромной улыбке. Нос у неё был прямой, плавно переходящий в покатый лоб. Она была одета в лёгкое синее платье и держала в руке блокнот, исписанный неуклюжими пометками.
— Мы с вами сталкивались пару раз и вы показались мне интересной фигурой. Как я могу полагать, вы увлекаетесь живописью. Я думаю, что не сильно отвлеку вас разговором на эту тему.
— Не припомню, чтобы мы встречались с вами раньше.
— Знаете, мне очень нравиться наблюдать за людьми. Первый раз я видела вас в Петергофе, когда вы делали эскизы. Кроме того мы с вами катались на одном катере по Неве, и, в конце концов, мы живём с вами в одной гостинице.
— И что же вы хотите обсудить?
— Я заметила, что вас не особо интересуют портреты и любые другие произведения искусства, изображающие человека. Неужели вас не восхищает человеческая красота?
— Я не интересуюсь портретами, я пишу исключительно пейзажи.
— Чтож, это крайне печально. Разрешите познакомиться, меня зовут Ева.
— Александр Монеткин.
— Я видела вашу выставку в Перми. Честно говоря, ваши картины действительно красивы и талантливы, но, знайте, в них не хватает чего то особенного. Именно это отличает художников от живописцев-любителей. У последних нет стиля.
— Кем, позвольте спросить, являетесь вы, чтобы критиковать живопись?
— Журналистом. И писать про живопись – моя работа. Но, если вы не против, я предложу вам прогуляться. Как насчёт того, чтобы предпринять небольшую прогулку по основной экспозиции Эрмитажа? Надо полагать, вы здесь впервые. Поверьте, вам нужен экскурсовод, здесь не трудно заблудиться.
Они потратили весь день, гуляя по залитым солнцем громадным залам. В тот день Александр узнал много нового. Конечно, большинство картин, про которые ему рассказывала новая знакомая, были непонятны Александру, как живописцу, но он с интересом слушал лекции и удивительные истории. Много времени они потратили в зале Древней Греции. О культуре этой страны Ева рассказывала с особым восхищением. Молодой художник долго рассматривал белоснежные скульптуры античных женщин, пытаясь разглядеть в них истинную красоту и заставить свою душу восторгаться. Но чуда не произошло, зато в памяти его хорошо запечатлелись чудесные пейзажи и смелые штрихи Клода Моне.
В гостиницу они вернулись вместе. Ева направилась в небольшое кафе на первом этаже, но Александр, окрылённый вдохновением, сразу же взял в руки альбом. Почти всю ночь провёл он без сна. В голову ему приходили несуществующие, но от этого не менее великолепные пейзажи. На утро, когда он проснулся, то обнаружил себя среди разрисованных листов, разбросанных по полу. Ещё раз рассмотрев свои ночные рисунки, он убедился в том, что поездка не прошла даром. Вдохновение пришло.
На завтраке он встретил Еву. Дрожа от радости и восхищения, он показал ей свои наброски. Она с поощрительной улыбкой перебирала тонкую бумагу, то и дело бросая осторожные взгляды на Александра.
— Скажите, как долго вы пробудете в Санкт –Петербурге?- спросила она, несколько раз пересмотрев наброски Александра.
— Надо признаться, я получил то, чего хотел и, посему, ближайшим поездом отправляюсь домой.
— Я тоже покидаю Петербург сегодня. Я лечу в Париж. Возможно, это странно прозвучит, но я хочу предложить вам составить мне компанию. Я порекомендую ваши работы нескольким картинным галереям, если вы не против, и проведу экскурсию по Лувру.
Александр опешил. Он не ожидал столь высокой оценки своих работ и не хотел упускать шанс стать всемирно известным художником. Он промолчал пару минут, обдумывая это странное предложение и, что впрочем было ожидаемо, согласился.
Как человек крайне предусмотрительный, он возил с собой все документы на случай неожиданных путешествий, поэтому проблем с перелётом не возникло. Париж его изумил. Это был столь живописный, столь удивительный город, что у Александра захватило дух, но, что самое главное, он воочию увидел бульвар Монматр. Видел он и Эйфелеву башню, и загадочный портрет Джоконды, но больше всего его впечатлила Ева. Её познания в искусстве казались безграничны. Она бесконечно долго могла смотреть на знаменитые полотна, одновременно рассказывая интересные факты из жизни художников. Конечно, она не оставляла попыток убедить Александра, что человек заслуживает увековечения на холсте, но пока её усилия ни к чему не привели. Александр мог с уверенностью сказать, что это были лучшие его каникулы. Он писал утром, на уютном балконе маленькой гостиницы, писал ночью, вдохновляясь звёздами бесконечно тёмного неба.
Он был представлен Евой некоторым искусствоведам, они даже приняли на рассмотрение несколько картин Алескандра, пообещав сообщить в конце недели, если их заинтересует то или иное полотно. Молодой художник, имеющий столько надежд и амбиций, и мечтать не смел о таких возможностях. За пару дней в его жизни произошло столько событий, сколько не происходило, наверное за всю его жизнь.
Но каникулы подошли к концу. Александр был очень благодарен Еве и не хотел с ней расставаться и, поэтому, позвал её с собой, в Пермь, пообещав лучше ознакомить с собственным творчеством. Она согласилась легко и быстро. Через два дня они уже сидели на маленькой кухне молодого художника. Стены были простого голубого цвета, но голубые просветы едва ли виднелись среди вороха чёрно-белых набросков и картин. Мебель была новая, современная, но некоторые детали создавали ощущение старины. Лёгкая тюль закрывала собой серый и унылый пейзаж города. Одним словом, эта маленькая, уютная кухня, создавала для её обитателей иной, волшебный мир, наполненный волшебством и поэзией.
— Мне очень нравиться твоя квартира,- сказала Ева,- чувствуется полное погружение в творческую атмосферу, сразу просыпается вдохновение.
— Тебе понравились мои работы?
— Да, но я уже говорила тебе, что они однообразны и банальны. В них нет авторского стиля.
— Ты слишком критична. Многие ценители живописи отмечают мой талант.
— Талант не есть гений.
Александр не ответил, но отвёл взгляд. В тот же день они предприняли экскурсию на выставку работ Александра Монеткина. Большую часть времени Ева молчала, с интересом разглядывала работы молодого художника и слушала его собственные комментарии. Под конец импровизированной экскурсии, в уютном кафе напротив галереи, Ева достала блокнот и сделала пару заметок. Александр пытался разобрать текст, записанный на бумаге, но не понял ни слова.
Весь оставшийся день они посещали музеи или просто гуляли по городу, но больше ни разу не заговорили о живописи. Александр был не в настроении. Он сделала выввод, что его картины не понравились Еве, ведь она тоже была молчалива и задумчива. Вечером, вернувшись после прогулки, они снова сели на маленькой кухонке и молча стали разглядывать чёрно-белые наброски.
— Мне звонили из Парижа. Твои работы не приняли,- сказала Ева.
— Как? Но почему?
— Они говорят тоже самое, что я пытаюсь сказать тебе. Ты чрезвычайно талантлив, Саша, но в твоих работах нет изюминки. Они нашли их слишком банальными и пресными, но просили сообщить, если в твоём портфолио появятся действительно интересные работы.
— В моих-то работах не хватает изюминки?- возмутился Александр. Он вскочил из-за стола и принялся расхаживать по комнате.
— Я пишу ночи напролёт, создавая уникальные сочетания цветов и фактур, а они называют меня банальным и посредственным!
— Ты ещё молод. Возможно, с возрастом к тебе придёт и мудрость. Тогда твои картины станут действительно уникальны.
— Мудрость! По твоему я глуп? Мой друг всегда презирал критиков, теперь я вижу почему! Как люди, не имеющие никаких выдающихся талантов, могут критиковать таланты других?
— Твоя личность мне интересна. Ты умён, горд, талантлив. Но талант не есть гений. И всё таки в тебе есть одна черта, мешающая не столько другим, сколько тебе. Самолюбие и непереносимость критики. Твои картины не станут лучше, если ты будешь делать то же самое, что делал раньше, если ты не слушаешь советов тех, кто готов с тобой сотрудничать, стоит тебе лишь прислушаться к их мнению. В конце концов ты и ради близких не сможешь измениться. Эта черта характера губит всё хорошее в тебе, но самое главное – твоё будущее. Подумай над этим.
Ева поднялась из-за стола и ушла в другую комнату. Через десять минут она снова появилась на кухне с рюкзаком на плече.
— Прощай. Мне нужно ехать в командировку. Я надеюсь, ты всё же откроешь собственную картинную галерею, как и мечтал.
Дверь закрылась. Александр долго молчал, осознавая произошедшее. Наконец, как ни в чём ни бывало, он разогрел кофе и сел за мольберт. Но вдохновение не шло. Рисунки получались пресными и скучными. Всю ночь он пытался бороться с апатией и заснул только на утро. Вечером того же дня он уехал в горы. На тихом лоне природы ему полегчало. Он целыми днями гулял, прислушивался к пению птиц и наслаждался одиночеством. Через три дня он снова сел писать.
Александр расположился в крайне живописном месте. Суровая красота Уральских гор оттеняла романтичное августовское небо, создавая удивительную композицию. Но в первые в жизни молодого художника не интересовала природа. Он рисовал Еву. Почти мгновенно, после её ухода, он осознал, что ничего о ней не знает кроме имени. У Александра даже не осталось фотографии на память. И тогда он твёрдо решил, что хочет написать портрет. Милые сердцу черты навсегда сохранились в голове художника. Его кисть уверенно скользила по холсту, но сам он был крайне напряжён.
Александр вернулся домой только когда закончил картину, но одного взгляда на неё было достаточно, чтобы понять, что девушка, изображённая на картине, в красоте не может соперничать со своим прототипом. И тогда отчаявшийся художник, собрав свои последние пожитки снова поехал в Петербург. Его не интересовало ничего, только белоснежные статуи древнегреческих красавиц. Каждая из них имела черты обворожительной знакомой Александра, и от того его решимость возросла ещё больше.
Он начинал с друзей, но получались лишь плоские, тупые лица. Потом он пробовал рисовать своих знакомых в позах более небрежных и обыденных. Особенно хорошо у него получился портрет сестры, читающей под деревом. Однажды, идя по улице, Александр встретил одного человека. Его черты лица были заурядными и не представляли собой ничего особенного, но тогда Александр понял, что хочет изобразить его на картине. Тогда он понял, что хочет рисовать людей.
Так появилась счастливая влюблённая пара, стоящая под сломанным зонтом в сильный шторм, старушка, подобно изваянию окружённая голубями, мальчик, подающий в лужу. Александр рисовал, не зная сна и отдыха. Он хотел запечатлеть на холсте каждого встречного, его работы стали всё более реалистичными, а сам он превратился в живого и общительного человека.
***
Картинная галерея имени Александра Монеткина открылась двадцатого апреля, на сорок пятый день рождения знаменитого художника. В первых залах висели его первые работы, но эти комнаты пустовали. Все посетители столпились у большой картины, изображающей девочку, несущую домой подсолнухи под проливным дождём. Небо необыкновенно серо и мрачно, тоннны воды размывают пейзаж, даже платье девочки посерело от сырости, но подсолнухи ярким пятном питают картину лёгким, летним настроением.
Сам Александр стоял у стены, любуясь небольшим изображением великолепной древнегреческой богини, устремляющей свой взор на неспокойную морскую гладь. Черты её лица безупречны: гладкий греческий профиль, золотисты волосы, рассыпанные по ветру, брови дугой и большие глаза, за неспокойным взглядом которых скрывается женская ласка и забота.
Александр Монеткин стал великим художником. Он стал гением кисти. Он вырос, повзрослел и посерьёзнел, но Ева осталась вечно молодой и красивой богиней, которой удалось усмирить бушующее море.
Еще почитать:
Рифлёный комбинезон — Теперь как все
Юлана беги от одержимости!
Воспоминания на крыше
2 Глава — Девушка из другого города
«
»
13.12.2024
